Просто женаты - Коулин Патриция - Страница 12

— Вот и все, — объявила Бриджет, вешая в шкаф последнее платье. — Ни в шкаф, ни в комод теперь не втиснуть даже спичку — там не осталось места.

— Будем надеяться, что шкаф в комнате Кристианы окажется попросторнее, — заметила Ли. — У нее вдвое больше вещей, чем у меня.

В Бэмборо никто не следил за модой, поэтому несколько месяцев назад Ли заказала новый гардероб для себя и Кристианы известной модистке из Бата. Ли смирилась с участью старой девы, но не желала давать сплетникам повод высмеивать туалеты старшей дочери знаменитой Дейвы. Теперь она вдвойне порадовалась своей предусмотрительности: если ей суждено сыграть роль герцогини, она должна выглядеть соответственно.

— Я сама разденусь и причешусь на ночь, Бриджет, — сказала она, едва горничная взялась за щетку с серебряной ручкой. — Пока не поздно, надо написать Кристиане. Должно быть, ты тоже устала. Ступай спать.

Кивнув, Бриджет удалилась.

Оставшись одна. Ли подошла к окну и отодвинула тяжелую бордовую портьеру, поднявшую облако пыли. Затаив дыхание Ли обвела улицу взглядом. Большинство горожан уже давно разошлись по домам и улеглись спать, но по улице время от времени проезжали изящные экипажи и даже проходили пешеходы. Ли живо представились балы, концерты и театральные спектакли, с которых, по-видимому, возвращались прохожие.

Эту поездку Ли затеяла только ради Кристианы, но теперь, очутившись в Лондоне, она изнывала от желания увидеть и испытать все, что могла предложить столица.

Ей стоило немалого труда оторваться от окна и сесть за письменный стол.

«Дорогая Крисси…» — написала она.

«Ты ни за что не догадаешься…»

«Чудесные новости!»

«Ты сидишь?»

Через десять минут пол вокруг стола был усеян скомканными листками бумаги, а нижняя губа Ли искусана до крови.

Нелегко солгать человеку, ближе которого у тебя никого нет. Человеку, который знает тебя как свои пять пальцев и заподозрит неладное, даже находясь на другом конце страны. Не то чтобы Ли не хотелось лгать — у нее просто не было выбора.

«Дорогая Крисси, — написала она, — я вышла замуж» .

Вот так. Это правда.

«Если от этого известия ты еще не упала, советую тебе поскорее сесть, прежде чем читать письмо дальше. Мой муж — дыши глубже! — не кто иной, как герцог Рейвен».

Ли перечитала написанное, стараясь представить себе лицо Кристианы.

«Я отчетливо вижу, как округлились твои глаза, как с губ слетел недоверчивый возглас: „Моя сестра — и герцог? Но как это вышло?“ Весьма уместный вопрос, дорогая сестричка».

Ли жалела, что у нее нет столь же уместного и правдоподобного ответа. Окунув перо в чернильницу, она задумалась.

«Видишь ли, я была…»

«Более удивительного события невозможно себе представить…»

«Тебе бы и в голову не пришло…»

Вот так номер! Сообщить известие сестре оказалось труднее, чем предполагалось. Особенно потому, что в эту минуту Ли подмывало излить Крисси душу и узнать ее мнение о возмутительной выходке Рейвена.

Крисси наверняка назвала бы Рейвена себялюбивым, беспринципным мужланом, что соответствовало действительности, заявила бы, что его поступок — вопиющее безобразие, а так оно и есть, и добавила бы, что Ли должна публично разоблачить его… А это было немыслимо.

Подстегнутые скандалом, сплетники наверняка начнут ворошить прошлое, тем самым разрушив надежды Крисси на приличную партию. Мало того, раздраженно подумала Ли, ей даже не удастся позлорадствовать, видя Рейвена униженным, — ведь ему, насколько ей известно, нет никакого дела до мнения окружающих. Нет, надо стиснуть зубы и извлечь из своего положения всю возможную пользу, даже если ради этого придется слегка приукрасить истину в письме к сестре.

Ли задумчиво водила кончиком пальца по перу, ее лицо постепенно прояснялось. Приукрасить истину… Почему прежде это ей не приходило в голову? Слово «приукрасить» звучит гораздо приятнее, чем «солгать». И кроме того, это ее конек. В конце концов, она пишет волшебные сказки — разумеется, своеобразные, не похожие на другие, но тем не менее сказки. Ее героинями не раз становились принцессы, которых любовь подстерегала в самых неожиданных местах. Значит, она наверняка сумеет сочинить сказку про себя и Рейвена. Схватившись за перо, Ли быстро описала внезапный и краткий приступ своей болезни и ночлег в доме викария церкви святой Анны, где остановился и Рейвен.

«О счастливое совпадение!»-писала она, закусив губу, а затем перешла прямо к первой встрече с Рейвеном — а именно к встрече в его доме, — кое-где подправляя истину по мере необходимости.

«Оправившись после болезни, я наконец спустилась в столовую и встретилась взглядом с самым прекрасным мужчиной, когда-либо созданным природой, — герцогом Рейвеном, моим дорогим Адрианом! Перед глазами у меня вспыхнули искры, в ушах зазвенело, а сердце затрепетало так, что я испугалась, как бы оно не вырвалось из груди…»

Все правильно, заверила себя Ли, вспоминая, как она нервничала несколько часов назад.

«Едва успев обменяться взглядами, мы…»

И что же дальше?

«…мы поняли, что созданы друг для друга».

По крайней мере временно.

«Забыв обо всем на свете, мы стояли молча, глядя друг другу в глаза и думая об одном и том же…»

Улыбнувшись, Ли закрыла глаза. Как легко дается ложь, думала она, если втайне упражняться в ней годами!

«А потом он поцеловал меня и…»

Хотя бы здесь ей не придется сочинять. Вспоминая о том, как Рейвен обнял ее и поцеловал. Ли вновь почувствовала, как заколотилось сердце, и забыла о письме. Лицо вновь овеяло горячее дыхание Рейвена, его ладонь заскользила по спине и коснулась бедра, на губах остался легкий привкус бренди.

Ли часто размышляла о том, что это такое — целоваться с мужчиной. Целоваться по-настоящему, а не терпеть прикосновения вялых, синюшных губ вдовца из соседнего поместья, который однажды воспользовался тем, что Ли не успела увернуться. Поцелуй Рейвена заставил ее задуматься о том, как бедно ее воображение.

Покачав головой, она смущенно поморщилась, вспоминая ночи, когда она лежала в постели, обнимая подушку и упражняясь на ней в искусстве поцелуев. Как молода она была в то время, как наивна! В ту пору она еще верила в рыцарей в сияющих доспехах и надеялась, что один из них подоспеет вовремя и спасет ее от участи старой девы.

Порывисто поднявшись. Ли схватила с постели пышно взбитую подушку. Она давно уже не верила в рыцарей и чудесное спасение, но теперь, пережив один невероятный поцелуй, могла по крайней мере воскресить его в памяти.

Обняв подушку обеими руками, она прижала ее к лицу. От льняной наволочки попахивало пылью, словно ее возлюбленный слишком долго проторчал на чердаке. Мало того, он держался так, словно набрал полный рот вязкой овсянки. Внезапно Ли почувствовала себя глупо. Такая выходка достойна школьницы, а не взрослой женщины… к тому же замужней.

— Чем это вы занимаетесь, черт возьми?

Вздрогнув, Ли обернулась.

И приросла к месту.

В дверях, отделяющих спальню Ли от хозяйской спальни, стоял Рейвен, озадаченно уставившись на нее.

Мысленно застонав, она медленно опустила подушку.

— Что вы сказали? — спросила она.

— Я спросил, зачем вы прижимаете к лицу подушку?

— Подушку? — эхом повторила Ли, продолжая держать ее на весу.

Рейвен усмехнулся:

— Вот именно, подушку. Вы прижимали ее к лицу, верно?

— Да.

— Ну и что же? Чего вы добивались от нее?

— Я… икала, — наконец нашлась Ли. — И пыталась остановить икоту.

— Путем удушения? — Герцог приподнял темную бровь. — Не слишком ли суровый метод?

— Зато забавный. Я пыталась задержать дыхание. Это старинное деревенское средство — как видите, оно подействовало. А теперь позвольте спросить, что вы делаете здесь, в моей спальне?

— Я увидел свет и решил, что вы уснули, забыв погасить свечу.

Ли кивнула в сторону стола:

— Я писала письмо сестре.

— До тех пор, пока вас не сразил внезапный приступ икоты?