Легенды Ереси - Зонис Юлия - Страница 42

Отряд продолжал спускаться все глубже в недра Черного Корабля, следуя длинными коридорами с лабораторными камерами, отгороженными от внешнего мира сферическими щитами из пси-токсичного фазового железа, проходя по мосткам, переброшенным между служебными палубами. Над их головами застыли на подвесных рельсах остановившиеся на полпути вагоны, прежде перевозившие экипаж и грузы с яруса на ярус огромного корабля; за их окнами был виден только тусклый свет ламп. В своем путешествии Сестры еще не раз сталкивались с загадочными аномалиями: места, где металл по непонятным причинам превращался в пыль или влажную массу; участок, где в воздухе совершенно неподвижно, словно на картине, висел дым; комнаты, стены, полы и потолки в которых были покрыты тонким, всего в одну молекулу толщиной, слоем человеческой крови. Все это казалось Лейлани нелепым, бессмысленным; скорее всего, здесь не обошлось без пагубного влияния варпа.

Наконец они вышли на командную палубу и оказались в широком коридоре, в дальнем конце которого был виден открытый амфитеатр мостика; вдоль стен тянулись проходы, уводящие к служебным помещениям. Там, освещаемые желтоватым светом люминосфер, лежали груды тел, выглядевшие так, словно паникующая толпа погибла одновременно, на бегу, и люди повалились друг на друга. Сестра Фессалия, возглавлявшая строй, неожиданно остановилась и подняла руку, призывая отряд последовать ее примеру. Лейлани услышала странный шелест, напоминающий шорох прибоя, накатывающего на песчаный берег. Прошло несколько секунд, прежде чем сестра-послушница поняла природу этого звука. Дыхание.

Внимательно присмотревшись к ближайшей груде тел — благодаря простой коричневой униформе с минимальным количеством украшений и знаков различия можно было понять, что все они когда-то были рабами, — она ужаснулась. Никто из них по-настоящему не был мертв. Глаза лежащих вповалку матросов невидящими взорами смотрели вдаль, словно люди эти впали в кататонический ступор.

Нортор слегка дотронулась до одного тела мыском сапога. Не увидев никакой ответной реакции, она опустилась на корточки и взяла ладонь раба в руку. А спустя мгновение сломала ему палец. Раздался влажный треск кости, но матрос даже не пошевелился.

Сестра Амендера, осторожно перешагивая через тела, направилась к диафрагме открытого люка у дальней стены; последовав за ней, Лейлани увидела спасательную капсулу. Как и весь коридор, она была заполнена телами. Одни были пристегнуты к креслам, другие просто лежали на полу. Как и остальные рабы на командной палубе, они были живы, но неподвижны. Послушница взглянула в лицо человеку, который, судя по погонам, был офицером мостика. Глаза у него были точно как у куклы: остекленевшие и бесконечно пустые.

— Что бы здесь ни произошло, но оно полностью выжгло их разум. — Девушка огляделась. — Всем. Всем и сразу.

У Лейлани запершило в горле, когда она представила себе, как эта сцена повторяется по всему «Валидусу», — как каждый член экипажа превращается в пустую оболочку, когда его сознание погибает в огне неистового мгновенного выброса ментальных сил.

— Во имя Терры, — прошептала она, — что же здесь произошло?

Вигилятор, стоявшая чуть дальше по коридору, постучала по стальной переборке, привлекая внимание остальных.

«Здесь нет Сестер», — показала она жестами.

«За мной», — приказала Рыцарь Забвения.

Вигиляторы растащили в стороны тела, преграждавшие проход к капитанскому мостику, и Сестры Безмолвия шагнули в просторный зал, держа оружие на изготовку, внимательно оглядывая каждый темный угол в ожидании нападения. Над овальной нишей управления была расположена длинная платформа, спроектированная так, чтобы командующий офицер мог стоять, словно капитан древних времен, облокотившись на поручни, и видеть всех своих подчиненных. На ней также располагались посты самых старших по званию членов экипажа, и широкие гололитические экраны образовывали над ними сияющую арку. Большинство дисплеев показывали только статические помехи, но некоторые по-прежнему функционировали, и бегущие по ним строчки данных в числовом виде отображали процессы, происходящие внутри автономных систем реактора и неспешную работу механизмов жизнеобеспечения. Лейлани обратила внимание, что на один из экранов поступал сигнал с внешней камеры; на нем был виден тупоносый профиль «Аэрия Глорис», — резко вырисовывавшийся на фоне красно-фиолетового ада варп-пространства. Остальные рабочие дисплеи были обрамлены темно-красным светящимся контуром, предупреждавшим об аварийной ситуации. Одна из Сестер-Вигиляторов внимательно изучила инженерную панель и пробежалась по кнопкам пальцами в кожаных перчатках.

«Ликвидация не была запущена, — показала она. — Протокол уничтожения не применялся».

Нортор оторвала взгляд от консоли перед капитанским креслом:

«Журнал уцелел».

Вложив меч в ножны, Кендел знаком приказала сестре Фессалии продолжать. Пустая Дева ввела последовательность команд, и в ту же секунду ожила сеть вокс-динамиков, утопленных в стальные переборки.

Лейлани заметила человека в темном кепи командующего, растянувшегося в тени разветвляющейся под потолком опоры, — это его голос, записанный на инфобобину, звучал сейчас в сырой атмосфере мостика. Все отчеты были краткими и точными и разделялись трескотней числовых данных. Командующий докладывал о срочном сигнале, поступившем на корабль в обход стандартного протокола связи; это была едва слышная просьба, которая не понравилась астропатам «Валидуса» тем, что была как-то странно сформулирована. Также псайкеры жаловались на чувство тревоги и тошноту, вызываемые специфическим шумом, сопровождавшим сообщение. Настораживало их и эхо фазового сдвига. Однако послание сопровождалось шифрами, говорившими о том, что содержащие в нем указания одобрены высшими чинами Сестер Безмолвия. Послушница заметила, как нахмурилась Рыцарь. В полученном от Гарроды коммюнике не было ни слова о том, что «Валидусу» перед его исчезновением поступали какие бы то ни было особые указания.

Голос командующего поведал, что послание содержало одно-единственное распоряжение. «Валидусу» предписывалось остановиться в этой точке вечно бушующего варпа и ожидать следующего сеанса связи. Так они и поступили, но в итоге столкнулись с теми же аномалиями пространственно-временного континуума, которые абордажная команда уже видела на нижних палубах. Когда закончился этот отчет, Фессалия включила следующий.

«Это последняя запись», — указала она.

Вновь раздался голос командующего; он звучал так, словно принадлежал другому человеку. Его уверенные, спокойные интонации исчезли, как не бывало. Прислушавшись, Лейлани поняла, что явственно различает нотки самой обыкновенной паники. Офицер из последних сил заставлял себя сохранять самообладание. Он то замолкал, то начинал бессвязно бубнить, говорил то громче, то тише, повествуя об участи корабля.

Он рассказывал, что на тюремных палубах какое-то время царило подозрительное, неестественное спокойствие, а потом все неожиданно изменилось. Это было словно цунами, словно вспышка сверхновой; все псайкеры разом пробудились в своих камерах, сжигая системы сдерживавших их нейронных кандалов, — мощные препараты, призванные подавлять их способности, вдруг стали неэффективными. Астропатический хор «Валидуса» зашелся в крике. Отовсюду неслись вопли, плач и…

На этом командующий умолк.

«Последняя запись обрывается на этом месте, — сообщила сестра Фессалия. — Больше ничего нет».

Лейлани неожиданно замутило, ее словно всю вымазали в грязи. Мысль о таком числе вырвавшихся на свободу мятежных псайкеров была отвратительна ей. Это оскорбляло все то, ради чего сражались Сестры, и после всего этого ей страстно хотелось помыться.

Передернувшись от омерзения, сестра-послушница бросила взгляд на мостки, поднимающиеся от командной платформы. Они вели к единственному металлическому толстостенному люку, окруженному тяжелым чугунным кольцом, — он должен был открываться в узкий туннель, ведущий к обиталищу астропатов, при помощи которых корабли отправляли послания через межзвездные пучины. На всех звездолетах подобные помещения тщательно ограждались от всех остальных, поскольку даже пси-интерференция могла привести к ошибкам в их ювелирной работе. На Черных Кораблях этот вопрос приобретал тысячекратно большую важность.