Легенды Ереси - Зонис Юлия - Страница 36

Тот сухо кивнул в ответ, но спускаться к ним не стал.

Начали материализоваться еще две фигуры, но на сей раз на помосте возле Сора Талгрона. Увидев, кто именно спускается к ним, капитан изумился и поспешил припасть на одно колено и почтительно склонить голову. Он чувствовал, как тяжело забилось его сердце в ожидании окончания телепортации.

Теплая ладонь опустилась на его темя; прикосновение было тяжелым, но в то же время мягким.

— Поднимись, сын мой, — произнес новоприбывший спокойным властным голосом.

Но по телу Сора Талгрона все равно прокатилась дрожь с трудом сдерживаемой паники. В конце концов, Астартес редко доводилось оказываться в подобной ситуации.

Распрямившись, капитан Тридцать четвертой роты поднял взгляд, чтобы посмотреть в озабоченное лицо полубога.

Лоргар был столь же величествен и пугающ, как и всегда. Голова его была полностью лишена волос, а каждую пядь обнаженной кожи покрывал узор в виде золотых листьев, благодаря чему примарх сиял, подобно статуе, отлитой из живого металла. Веки полных мудрости и невероятной сосредоточенности глаз были выкрашены сурьмой; как и всегда, Сор Талгрон даже одной секунды не смог выдержать взгляда Уризена.

Такая жизненная сила, такая глубокая боль, такое напряжение и, да, такая затаенная жестокость таились в этом взгляде, что, пожалуй, только другой примарх и сумел бы посмотреть в его глаза, не разрыдавшись и пав на колени перед живым богом.

Лоргар был на голову выше Сора Талгрона, его стройное тело было заключено в поистине потрясающие доспехи. Каждая из перекрывающихся пластин была выкрашена в гранитный цвет и гравирована клинописью Колхиды. Поверх брони была накинута роскошная мантия цвета запекшейся крови, богато украшенная золотой вышивкой.

Уризен, Золотой, Миропомазанник — у примарха XVII Легиона было много имен. Для тех, кого он провозглашал еретиками, Лоргар становился воплощением смерти, для тех же, кто принимал истинную веру, он был — всем.

— Мы довольны твоими успехами, капитан, — раздался мягкий голос.

Сор Талгрон с благодарностью посмотрел на человека, сопровождавшего примарха. Эреб. Да и кто еще мог осмелиться ответить за Уризена?

— Благодарю вас, первый капеллан, — почтительно склонил голову Сор Талгрон.

— Это он? — спросил Лоргар, окинув пристальным, внимательным взглядом жреца, просто окаменевшего на месте возле капитана Тридцать четвертой роты, который от удивления едва не забыл о нем.

Престарелый иерарх тяжело опирался на посох, в его глазах метался ужас. Священник только и мог, что покачивать головой да бессвязно бормотать.

— Так точно, мой повелитель, — отозвался Сор Талгрон. — Полагаю, что он возглавляет церковь Императора на этой планете.

Эреб улыбнулся, но веселья в его глазах не было. Командиру штурмовиков был хорошо знаком этот взгляд, и от понимания в его жилах заледенела кровь.

— Я давал слово, что мы не причиним зла его народу, — настойчивым тоном произнес Сор Талгрон. — Эреб, не выставляй меня лжецом.

— Брат, ты становишься мягкотелым, — заметил первый капеллан.

— Полагаю, — произнес капитан Тридцать четвертой роты, переводя взгляд на Лоргара, — в наследственной памяти обитателей этой планеты скрыта память о Боге-Императоре. Это праведные, искренне верующие люди, хотя они и почитают его в образе грубой стихии. Повелитель, их крайне несложно привести к Имперским Истинам. Уверен, знай мы об этом раньше, то сочли бы войну за Сорок Семь — Шестнадцать ненужной и даже вредной.

Эреб стоял, запрокинув голову и разглядывая гигантское изображение бога бурь, но при этих словах насмешливо приподнял брови и обменялся с примархом веселым взглядом, прежде чем снова повернуться к Сору Талгрону.

— Капитан, ты выполнил свой долг, — сказал капеллан, обходя старика, точно волк, кружащий возле жертвы, — и сумел спасти жизни множества наших братьев. За это ты будешь награжден.

— Это еще не все, — произнес Сор Талгрон. — Полагаю, они… повелитель, каким-то образом они сумели перехватить наши сигналы. Я видел копию…

Его голос затих, когда Уризен снова пронзил его взглядом, и капитан опять задрожал, не в силах вынести этого.

— Так копию чего ты видел, капитан?

— «Лектицио Дивинитатус», повелитель, — ответил Сор Талгрон.

— Правда? — Лоргар искренне удивился.

— Так точно, повелитель.

— Давай-ка пройдемся, — произнес примарх, и капитан понял, что непроизвольно зашагал следом за ним.

Голос властителя Несущих Слово обладал такой силой, что Сор Талгрон не смог сопротивляться, даже если бы захотел.

— И его возьми, — бросил Уризен через плечо, и Эреб осторожно, но настойчиво потащил за собой жреца.

Следом за ними, повинуясь кивку капеллана, свои позиции оставили и воины отделения «Геликон».

Сойдя с помоста, примарх зашагал к крутой лестнице, взбегавшей к кольцу терминаторов Первой роты, неподвижно замерших на краю амфитеатра. Сор Талгрон поспешил за ним. Но возле самых ступеней Лоргар неожиданно остановился и посмотрел на капитана Тридцать четвертой роты, одарив его слабой сардонической улыбкой, затронувшей лишь самые уголки губ.

— Такое ощущение, что я написал «Лектицио Дивинитатус» целую вечность тому назад, — произнес примарх.

— Это величайшее из всех когда-либо написанных литературных произведений, — подчеркнул Сор Талгрон. — Подлинный шедевр.

Услышав это, Эреб разразился беззаботным смехом, и Талгрон почувствовал, что начинает злиться. Лоргар же спокойно пошел дальше, с каждым шагом преодолевая сразу четыре ступени, и капитану было довольно непросто поспевать за ним. Уризен словно и не замечал лиц тысяч верующих, разглядывавших живого золотого бога.

— В последние месяцы очень многое переменилось, — произнес примарх. — И у меня открылись глаза.

— О чем вы, повелитель? — спросил Сор Талгрон.

— «Лектицио Дивинитатус» — пустышка, — сказал Лоргар. И в его голосе прозвучало легкая, но все же ощутимая злоба. — Пустышка.

Силясь понять услышанное, Сор Талгрон нахмурил брови. Быть может, повелитель Несущих Слово испытывал его веру и преданность?

— Я начал писать новую книгу, — провозгласил Лоргар, одарив Сора Талгрона заговорщическим взглядом. Они уже стояли на самом верху лестнице. — И близок к ее завершению. Талгрон, она станет моим самым главным произведением, чем-то действительно осмысленным. Поверь, ты забудешь «Лектицио Дивинитатус».

— И о чем же она будет? — Капитан не смог сдержать любопытства, хотя и чувствовал, что опасно близко подходит к черте дозволенного.

— Кое о чем очень важном, — с дразнящими интонациями в голосе ответил Уризен.

Когда они вышли на верхний ярус, Кор Фаэрон опустился на одно колено перед своим господином и примархом. Когда же первый капитан распрямился, в его глазах можно было увидеть яростное пламя фанатизма. Облизнув губы, терминатор посмотрел на старого жреца, преодолевавшего лестницу при поддержке заботливого и предупредительного Эреба.

— Повелитель… — произнес Сор Талгрон и почувствовал, что во рту у него пересохло. Он спиной ощущал на себе взгляд священника, но старался не обращать на того внимания. — Скажите, неужели мы приговорим всех этих людей к смерти… только лишь потому, что они слишком долго были отрезаны от Терры?

После этих слов на некоторое время воцарилась мертвая тишина, которую наконец осмелился нарушить Кор Фаэрон:

— Невежество не оправдывает богохульства, брат.

Лоргар бросил ледяной взгляд на первого капитана, и тот попятился, опуская глаза и заметно бледнея.

Тогда примарх приобнял Сора Талгрона за плечи и отвел в сторонку. Стоя настолько близко к своему повелителю, капитан ощутил пьянящий аромат дорогих масел и ладана.

— Порой, — с искренней скорбью в голосе произнес Лоргар, — нам приходится что-то приносить в жертву.

Он заставил капитана обернуться. Старый священник продолжал смотреть на них с ужасом. Краем глаза Сор Талгрон заметил, как примарх едва заметно кивнул.