Цена наслаждения - Коул Кресли - Страница 6

Вместе с тем эта миссия для него всегда означала нечто большее. Дед Виктории, с его печалью в глазах и осязаемым одиночеством, каким-то образом вдохнул в Гранта уверенность, что его родные, возможно, еще живы. Грант никогда не испытывал особой потребности в геройстве, но если они действительно здесь, он хотел бы их вызволить. По крайней мере сейчас он мог вернуть Викторию и был к этому весьма близок.

Девушке каким-то образом удалось выжить. Из бутона распустился прекрасный цветок. Но она не может оставаться здесь бесконечно. Ее нужно спасать, даже если ей не хватает здравого смысла это понять.

– Ты придумала что-нибудь? – спросила Кэмми. Она откусила второй кусочек банана и похлопала себя по впалому животу, будто желудок ее уже переполнен и с завтраком покончено. «Неудивительно, что она продолжает терять в весе», – подумала Тори, глядя на тонкие запястья с выступающими косточками, торчащие ключицы и заострившееся лицо с обтянутыми скулами.

Решив, что нужно заставлять Кэмми есть больше, Тори быстро прошагала в маленькую хижину. Пол, сделанный из связанных досок, скрипнул под ногами, но не прогнулся.

– Идей много, – наконец ответила она. – Только вряд ли мы сможем их осуществить. Ума не приложу, как нам с тобой уплыть на их корабле, пока они там на берегу чешут свои головы.

– Прекрасная мысль!

Тори подняла бровь. Какое счастье – Кэмми шутила.

– Мы мало что знаем о них.

– Да, – согласилась Кэмми. – А что, если они порядочные люди? Может, тот мужчина, что гнался за тобой, был... пьян?

– Ну уж нет, – покачала головой Тори. – Он был абсолютно трезв.

– А вдруг он ненормальный?

Тори уже открыла рот, чтобы сказать «нет», но потом вспомнила его глаза. Хотя они были холодны, как синий лед, взгляд их был слегка... диковат.

– В таком случае зачем они послали его самым первым?

– Может, им стало невмоготу от него на корабле, – размышляла вслух Кэмми, – и они хотят бросить его на необитаемом острове. Возможно, ты им посодействовала!

– Что ж, я допускаю что-то в этом роде. – Тори опустилась на соломенный тюфяк и села по-турецки.

– И как нам теперь быть? – продолжала Кэмми. – Снова пойдем той же дорогой? Рискнем довериться им, хотя они могут похитить нас в тех же гнусных целях?

Тори почувствовала, как у нее напрягаются шея и плечи. Опасная дорога. Один неверный шаг – и...

– Мне было бы спокойнее, – сказала она, – если бы я увидела на палубе женщину или ребенка.

– Или, например, капеллана.

– Да, – кивнула Тори. – Я должна взглянуть на них поближе. Может, мне прокрасться потихоньку на пляж?

– Почему тебе не остаться здесь и не воспользоваться этой штукой? – Кэмми показала на подзорную трубу, которая стояла в углу хижины потому, что ее больше нельзя было использовать в качестве телескопа. Тори бегло скользнула по ней взглядом.

– Эту рухлядь? У нее линза в окуляре треснула посередине.

– Ну и что? – Кэмми поморщилась. – Она же не стала от этого показывать хуже. Просто ты будешь видеть вместо одного предмета два...

– Нет, этот вариант не годится. Сейчас они нас ни за что не найдут, а стекло будет отражать свет. Если я могу видеть их в трубу, значит, они тоже могут видеть меня.

– Тогда надо спрятаться в кустах и подождать, пока появится облако, – заявила Кэмми, считая вопрос исчерпанным. – Но будь осторожна!

Тори тяжело вздохнула.

– Хорошо. А ты оставайся здесь, прошу тебя!

Через несколько минут она уже ползла по-пластунски, упираясь локтями в землю, волоча по грязи сломанную подзорную трубу и заклиная Кэмми хотя бы на этот раз остаться в ясном уме.

Отрегулировав фокус, Тори стала наблюдать за облаком. Ей казалось, что ожидание продолжается несколько часов. Облако двигалось так робко, словно кто-то выманивал его согнутым пальцем из поля ее зрения. Когда солнце наконец затянулось флером, она припала к окуляру, приготовившись делить пополам все, что обнаружит.

Оставаясь под прикрытием облака в течение довольно длительного времени, она вела наблюдение за кораблем. На палубе не было видно ни женщин, ни резвящихся детей, ни капеллана в черной мантии – одни матросы, и больше никого.

У нее упало сердце. О матросах Тори знала все. Она поспешила в лагерь. Теперь ее ум превратился в клубок идей. Тори застала Кэмми в гамаке рядом с их жилищем – убаюканная дующим с моря бризом, она почти уснула.

– Добрый день, Тори! – Открыв глаза, Кэмми зевнула. – Поймала какую-нибудь рыбу?

Раз, два, три... Тори мысленно досчитала до пяти, чтобы взять себя в руки.

– Я же ходила разведать о корабле, ты помнишь?

Кэмми широко раскрыла глаза, но постаралась скрыть удивление.

– Да, конечно! – сказала она и села. – Я пошутила. Тори прищурилась.

– С памятью у нас все хуже?

– Откуда мне знать? – вздохнула Кэмми. – Просто если я что-то твердо усвоила, то дальше не держу это в голове.

Однажды Кэмми рассказала, что у нее и раньше случались провалы в памяти после кратковременных нарушений сознания. Она сравнивала эти эпизоды с первыми минутами после пробуждения, когда у некоторых людей отмечаются трудности с ориентированием в пространстве и времени. Такие расстройства обычно легко удается преодолеть. Иногда Кэмми связывала их с какой-то пищевой интоксикацией, иногда считала, что в основе их лежит постоянный скрытый недуг.

– Тори, не держи меня в напряжении! Рассказывай.

– Я просто в недоумении. Капитаны и первые помощники часто ходят в плавание со своими семьями.

– Может, их просто не было на палубе.

Тори покачала головой.

– В такой день, как сегодня, в каютах, должно быть, жарко, как в печи. Все, кто может, выходят на палубу под тент.

– Какой у них флаг на мачте?

– Британский.

Вполне подходящий флаг... Но Викторию это не успокаивало. Экипаж, который уже однажды высаживался на остров, плавал под тем же флагом. К тому же Британия точно также, как другие страны, часто вербовала на свои корабли заключенных и всякий сброд.

– Я размышляла над нашей теорией, – Тори поудобнее уселась на выброшенное прибоем бревно, – по поводу того, что остальные – порядочные люди...

– Значит ли это, что мы должны рассмотреть также противоположную теорию?

Тори кивнула.

– Я боюсь ошибиться. Нам так сильно хочется спасения, что мы готовы их оправдать. За мной гнались, меня чуть не схватили – это факт. На корабле одни матросы. Это тоже факт. Я не слышала, чтобы эти люди отчитывали того одного, который бежал за мной, – наоборот, они, казалось, были в восторге. И они не отослали его обратно на корабль.

Напряженное лицо Кэмми ясно выражало ее заключение относительно мужчин.

– Разве мы не научены горьким опытом? Я считаю, у нас его достаточно.

– Но у них может быть лекарство.

– А как ты думаешь, что они могут захотеть в обмен? – Кэмми вытерла испарину со лба. – Прости меня, Тори, – болезнь сказывается на моем настроении. Но эти люди с таким же успехом могут оказаться негодяями, как те матросы, что были здесь до них. – Лицо Кэмми стало похоже на маску с застывшим выражением отвращения. – Или как те, на «Провидении», с их одеждой, от которой разило мочой, когда они ее стирали. Во всяком случае, ты невредима и тебе ничто не угрожает. – Голос Кэмми сделался тише, когда она сказала: – А какая сейчас от меня помощь? Я даже не знаю, хватит ли мне сил... сделать что-то, в чем может возникнуть необходимость. – Она обхватила себя худыми руками.

Тори потупила взгляд. Она никогда не посмела бы вновь ожидать подобной жертвы со стороны Кэмми. Видит Бог, она не ожидала ее и в первый раз. Когда Тори подняла глаза, она старалась казаться бесстрастной и смирившейся.

– О, Тори, тебя выдают глаза! Мне кажется, я вижу тебя насквозь. Я знаю, что ты задумала. Ты пытаешься выстроить план действий.

Тори наклонилась вперед.

– Мы должны выяснить, что это за люди. Может, у них добрые намерения, а может, они только хотят выдать себя за британских джентльменов. Но порядочный мужчина никогда не оставит леди в затруднительном положении, ни при каких обстоятельствах...