Цена наслаждения - Коул Кресли - Страница 37

– Это безнравственно? – спросила она, вновь прикладывая губы.

– Да. – Грант протянул ногу на койку, рядом с ней и положил руки ей на голову. Тори заметила, как сильно трясутся его пальцы.

– Я вынуждена быть безнравственной, – сказала она, – так как мне ужасно нравится целовать тебя здесь.

Грант застонал при ее словах и потом – еще громче, когда она пробежала языком по всей длине.

– Раз тебе это так нравится...

– Нравится? Не то слово...

Он со всхлипом втянул воздух, когда ее рот полностью завладел его плотью. Держа ее между губами, Тори подняла глаза. Грант запрокинул голову назад, его торс от шеи до бедер сделался совершенно неподвижным.

– О Боже, Виктория... – Грант поднял ее одним махом и положил перед собой, жесткой хваткой удерживая за руки. – Ты заставляешь меня уподобляться зверю. Я так хочу тебя.

Она прочитала предупреждение в его глазах, но это только возбудило ее.

– Делай, как тебе хочется, Грант.

С каким-то диким звуком в глубине горла он расстегнул на ней платье и рванул вниз. Когда она освободилась от платья, он стянул с нее панталоны и отбросил прочь.

Тори жаждала, чтобы он увидел ее черные шелковые чулки с их провоцирующей ажурной мережкой, но сейчас она была в замешательстве. Пальцы Гранта проследили кружевной узор и потом подтянули черные атласные подвязки выше на бедра. Тори протянула руки, чтобы снять с себя все, но он остановил ее.

– Не надо, – сказал он каким-то чужим голосом. – Оставь их для меня.

Она кивнула, глядя на него расширенными глазами. Грант сел и, подняв ее к себе на колени, стянул с нее через голову сорочку и потом придвинул Викторию ближе, положив ее ноги себе на бедра. Придерживая ее обеими руками за спину, он посмотрел на ее обнаженную грудь и, с ворчанием приложив губы к соскам, вобрал их в рот. Он терзал их почти до боли, так что кожа вскоре онемела. С каждым касанием его языка Тори чувствовала между ног какое-то странное истечение. Она расставила бедра, и услужливая рука Гранта тотчас проследовала вниз по животу, раздвигая женскую плоть.

– Виктория, ты такая совершенная, – пророкотал он возле ее груди, пока его пальцы ласкали ее лоно. – Такая влажная от желания.

Грант окинул ее взглядом. Она выгнула спину, приманивая его губы обратно к соскам. Казалось, нет ничего лучше, чем его поглаживания. Когда он погрузил палец вглубь, у нее вырвался ликующий крик, и ее бедра притянулись к его руке. Грант пошевеливал пальцем внутри, заставляя ее стонать.

– О Грант! Это ощущение... Сделай что-нибудь... Помоги мне.

– Как, Виктория? – Он положил ее на спину и рукой прижал к постели. Сминая другой рукой ее бедра и приподнимая за ягодицы, он придвинул ее к своему рту, будто хотел ее выпить. – Как тебе помочь? – Грант поцеловал ее и снова застонал. – Губами?

Да, его губами.

– Да! – Она подняла бедра, предлагая себя.

– Или пальцами? – Тогда он погладил ее, заставляя тихо стонать и метаться головой из стороны в сторону. Когда он отнял пальцы, у нее вырвался жалобный звук, и ноги ее открылись шире. Но желанное облегчение не приходило.

Она посмотрела вверх и увидела, что Грант снял брюки. Он приблизился и взял в ладонь ее грудь, поглаживая ее соски. Мужская плоть поднялась над ней и осталась сверху, у нее на животе, – солидная, влажная на конце и заметно пульсирующая, такая прекрасная, такая необычная... и такая властная. Тори открыла рот от благоговения. Грант посмотрел вниз и увидел, что она смотрит на него. Ей показалось, что его губы скривились в усмешке.

– Грант, прошу тебя! – вскрикнула она.

Его напрягшееся тело, казалось, вот-вот взорвется.

– Что ты хочешь, Виктория? – Он наклонился и прошептал ей на ухо слова, которые, она знала, не должны быть сказаны. Хотя, может быть, она ослышалась? Но для нее были важны даже не сами слова, но прозвучавшее в них неистовое желание. Это заставило ее застонать.

Палец Гранта погрузился в нее и задвигался вновь. Тори судорожно хватала ртом воздух и содрогалась. Напряжение полностью истощило ее. Она закинула назад поднятые ноги. Грант то уходил, то вдвигался вновь. Неудовлетворенное желание нарастало раз от разу, приближаясь по спирали к своему апогею, требуя разрешения.

Когда наконец ее выгнувшееся тело свело судорогой, Грант прохрипел, что он собирается делать дальше. Где он будет трогать ее языком, где гладить пальцами, а также как он ужасно хочет снова ощутить на себе ее рот, только еще глубже...

– О да, – произнесла Тори с протяжным низким стенанием, чувствуя, как она сжимается вокруг его умных пальцев. Он был неутомим, продолжая дразнить ее, распределяя влагу восхитительными медленными поглаживаниями.

Ему казалось, будто это был не он, а кто-то другой, вселившийся в его тело. Грант терзал ее, пробуя ее внутри, ожидая свидетельства завершения ее напряжения. Он и мысли не допускал отказывать себе в том же наслаждении. Он возьмет ее. Ничто не сможет его остановить. Он видел, как Виктория облизывает приоткрывшиеся губы. Видел ее грудь, влажную от его поцелуев, и светлые завитки, покрывающие ее лоно... В голове у него все помутилось.

Он схватил Викторию за бедра и раздвинул их шире, затем провел округлым концом вверх и вниз промеж двух лепестков, заставляя себя убедиться, что она готова его принять. Он застонал, когда ее плоть стала еще влажнее.

Наконец он позволил себе слегка войти в нее, но не более. Она была скользкая, но все еще слишком напряженная. Грант был готов зарыться в нее, до упора погрузиться в ее лоно, невзирая на то что она такая маленькая и что он может ее поранить. Каждый мускул трепетал в нем, готовый к вторжению. Нет, он не станет торопиться. Он в состоянии контролировать себя.

Но тут Виктория начала двигаться, извиваясь всем телом, требуя, чтобы он вошел в нее глубже. Грант схватил ее за ягодицы, чтобы удерживать их неподвижно, потом застонал и отодвинулся, чтобы через секунду войти снова. Она была такая напряженная, и это смущало его до невозможности.

– Я боюсь тебе навредить, – признался он, едва узнавая свой низкий голос.

– Это так и должно быть? – чуть слышно спросила она. – Немного?

Немного? Увы, на этот раз нет. По тому, с какой силой ее тело сомкнулось вокруг него, Грант был готов поклясться, что она больше не может терпеть.

– Это будет больно, моя хорошая. Виктория вздохнула.

– Меня беспокоит, что ты слишком большой. И еще я не уверена, вполне ли у меня все нормально...

Грант наклонился, поцеловал ее и сипло произнес возле ее губ:

– Ты – все, что только может желать мужчина, Виктория...

Он встретил на своем пути ее барьер, и Виктория затаила дыхание. Когда Грант, согнув бедра, вторгся в нее, она вскрикнула, и он замер.

– С тобой все в порядке?

– Я... я думаю, да, – прошептала она.

Грант решил, что какое-то время не будет двигаться. Нужно было дать ей приноровиться к его габаритам. «Разве ты этого не предполагал, зная, что имеешь дело с девственницей?» Увы, раньше это его никогда не беспокоило.

– Виктория, ты хочешь, чтобы я остановился? – спросил он. Как будто он мог! Остается последнее испытание – и он зароется в тугие тиски ее тепла, чтобы покончить с этим.

– Да, – ответила она.

«Нет. Черт побери, нет!» – вскричал его разум. Грант не мог сдаться, почти достигнув небес. Посмотрев вниз, он увидел, что в глазах у нее стоят слезы. Мысль навредить ей терзала Гранта, но тело его уже настроилось со всей решимостью, и все же он отодвинулся назад. Медленно, дюйм за дюймом, чтобы растянуть удовольствие от уже достигнутого.

Виктория издала низкий горловой звук.

– О, Грант, погоди. Кажется, мне это нравится.

Изумленный, он снова вошел в нее.

– О! – вырвалось у нее.

Он снова отодвинулся назад – и она опять сладко застонала. Грант начинал терять рассудок.

– Любимая, одного без другого не бывает.

– Ты можешь входить так же медленно, как выдвигаешься?

Но как он мог, когда все в нем требовало погрузиться в нее быстрее? Трясущийся, взмокший от напряжения, он медленно мучил себя, входя и выходя, подбирая темп, который нравился ей, а его заставлял содрогаться. Пот капал с него на ее дрожащую грудь...