Цена наслаждения - Коул Кресли - Страница 29

Точно во сне, она достала из сундука ночную сорочку и бросила на пол домашние туфли. Все события этого дня казались ей тривиальными в сравнении с силой чувств, которые она только что испытала. Ее пальцы приблизились к платью, чтобы снять его. Где же здесь пуговицы? На спине. Черт бы их побрал! Может, Кэмми еще не спит. Виктория приоткрыла дверь и увидела Сазерленда: он с закрытыми глазами стоял, прислонившись к стене.

– Капитан?

Грант вздрогнул и открыл глаза.

– Куда вы идете?

– До меня только сейчас дошло, что я не сумею избавиться от этого. – Тори указала на свое платье. – Я собиралась попросить Кэмми, чтобы она мне помогла.

– Она уже в постели.

– Тогда я попрошу Йена...

Не успела она и глазом моргнуть, как оказалась в каюте и Грант толчком ноги закрыл за ними дверь.

– Вы что, пойдете просить моего кузена, чтобы он помог вам раздеться? – прорычал он.

Что это? Ревность? Или он усмотрел в ее поведении еще одну непристойность?

– Ну, в таком случае вам придется сделать это самому.

Грант круто повернул ее кругом и принялся расстегивать пуговицы, при этом Тори слышала, как он тихо бормочет ругательства. Потом она почувствовала, как он тыльной стороной пальцев легонько прошелся вдоль ее шеи, и от этого прикосновения глаза ее плавно закрылись. Она слегка покачнулась и уронила голову набок, словно призывая его продолжать.

Когда его теплые губы прижались к ее коже, она задрожала.

– Вы так прекрасны, – прошептал он и провел губами вниз, к ее плечу. – Ваша кожа напоминает фарфор.

Тори тихо застонала от его слов и откинулась назад, ближе к нему. Ее рука проследовала вверх и обвилась вокруг его шеи. Тогда его рука, словно по приглашению, скользнула под отпавший лиф, забирая в ладонь ее грудь.

– Ах, – захлебываясь от восторга, выдохнула Тори.

Может, он наконец собирается показать ей что-то большее? – мечтательно подумала она.

Он сминал упругую плоть, будто взвешивая ее, налившуюся тяжестью под теплом его грубой ладони. Когда он возложил себе на шею вторую руку Виктории, ее платье сползло на пол, и она осталась в одной тонкой, как пленка, сорочке. Вместе со следующим прикосновением губ он пробежал по ее телу обеими руками, сжимая бедра, потом снова вернулся на грудь, задержавшись на сосках и легонько их пощипывая. В мягком свете лампы Тори видела, как набрякли его веки, пока он продолжал сминать ей грудь.

Когда его пальцы начали двигаться по ее животу вниз, к внутренней поверхности бедер, она испугалась, что ноги ее больше не удержат. Ей безумно хотелось трогать его. В исступлении она вплела пальцы в его волосы.

Грант приложил губы к ее уху, и от внезапного удовольствия она обмякла, словно тело ее лишилось костей. Повернувшись кругом, Виктория заглянула ему в глаза, посмотрела на его губы.

– Я не должен этого делать, – со скрежетом произнес он, будто слова ему многого стоили, и, тут же обвив талию, стал медленно притягивать ее к себе. Но она не хотела ждать и подалась вперед, падая на него, обвивая руки вокруг его шеи, придвигаясь еще ближе.

Он поспешно завладел ее ртом, будто надеясь отпугнуть ее поцелуем. Во время их поцелуев на острове Тори превозмогала себя и оставалась пассивной, зато сейчас она смело встретила его язык своим языком.

Внезапно Грант застонал...

– Ну пожалуйста, Грант, – прошептала она. – Ну же...

Но он не знал, о чем она просит, и стоял не двигаясь, а затем, словно наконец придя в себя, отступил.

Грант. Впервые она назвала его по имени. Сколько раз он воображал, как Виктория произносит его имя, мечтал услышать его у нее на устах, когда он войдет в нее. То, что сейчас происходило между ним и этой девочкой, носило интимный характер. Слишком интимный. Ему следовало бы помнить об этом.

– Нет. – Грант перевел дух, изо всех сил стараясь не замечать ее очевидного желания.

Он чуть было... не совершил прелюбодеяние с Викторией Дирборн. С леди Викторией, которая сейчас стояла перед ним, с расширенными глазами и губами, опухшими от его поцелуя.

И однако Грант хотел ее по-прежнему. Вот только... Последствия. Честь. Доверие. Он снова и снова повторял себе эти слова, пытаясь привести в порядок дыхание и обуздать свою ноющую плоть.

Когда он снова повернулся, Виктория неподвижно стояла в своей сорочке и дрожала.

– Почему? – спросила она.

Грант знал, что она имеет в виду: «Почему нет?» Позови он ее сейчас – и она в ту же секунду пойдет с ним добровольно, целиком отдаваясь судьбе.

– Потому что я поклялся охранять вас, а не ломать вам жизнь, – мрачно произнес он. – Вы моя подопечная, и мне пора наконец это вспомнить! – Ему по-прежнему приходилось бороться с желанием овладеть ею.

Внезапно он понял, где искать выход. Нужно поскорее удалить ее из поля зрения и за пределы досягаемости!

Вихрем вылетев из двери, Грант зашагал прочь, грохоча по палубе сапогами. Он поклялся оберегать ее. Черт подери, его всегда знали как человека чести, и вот теперь его страсть к Виктории... Когда он столкнулся с этим, то и другое исчезло, будто и в помине не было, – и это ему совсем не нравилось.

– Миледи, вы, похоже, чувствуете себя здесь так привычно, будто выросли на борту корабля! – Дули старательно сложил починенный Тори парус и довольно улыбнулся. Потом, приставив ко лбу сложенные козырьком руки, осмотрел судно, без сомнения, выискивая еще какое-нибудь дело. Его взгляд остановился на бочках, предназначенных для сбора пресной воды, – все они были заполнены до краев во время утреннего дождя.

Тори окинула глазами палубу и тоже улыбнулась. Она уже достаточно приспособилась к жизни на море и безоговорочно доверяла капитану.

Когда Дули отправился дальше, она перевела взгляд на Сазерленда – он стоял на мостике и, глядя на воду, выглядел очень задумчивым. Подчиненные замечали только его внешнюю оболочку – этикет, неприступность и самоконтроль, тогда как Тори видела его внутреннее «я» – его желания, силу и потребности. Она с трудом верила, что несгибаемый капитан – это тот же самый мужчина, который ее целовал и обнимал в каюте ровно неделю назад.

С тех пор Сазерленд был с ней очень сдержан, тогда как Тори увлекалась им все больше и больше. Она не сводила с него глаз, зримо представляя его еле сдерживаемую мощь, ощущая, как его сильные мышцы сжимаются вокруг ее тела. С его бегством она осознала, что тот вечер стал критическим в их отношениях. Чутье подсказывало ей, что если бы она придвинулась к нему ближе, притронулась к нему, его неприступность развалилась бы в один миг. Но тогда он чувствовал бы себя несчастным. Тори только сейчас начала понимать значимость данного факта, и это доставляло ей немалое беспокойство.

Но она уже успела близко познать его тело, видела почти каждый дюйм, и увидит снова, даже если это погубит ее. Теперь у нее был план, и ей надо было, чтобы все прошло так, как она задумала. Возможно, Сазерленд и дальше будет следовать по намеченному пути – такое всегда происходит с мужчинами, но Тори привыкла руководствоваться собственным видением проблем и упорно работать над ними, чтобы получить желаемый результат. Кэмми всегда называла ее «решателем проблем», а ее желание заполучить Гранта оказалось как раз той самой проблемой, которую надо было решить во что бы то ни стало.

Как только Сазерленд появится на мостике и обстоятельства не позволят ему отойти, она присоединится к нему. Если он будет выглядеть усталым, она принесет ему кофе, а в жаркие дни – воду...

Если она дрогнет, вряд ли Сазерленд снова ее поцелует, тогда как часы, проведенные в его каюте, лишь еще больше подогрели в ней это желание. Тори жаждала его с той первой ночи, когда, лежа в его постели, прижимала к груди подушку, вдыхая его запах. Он возбуждал в ней неведомые прежде ощущения. Не было такой ночи, когда бы она не переживала заново все, что было между ними. Тори вспоминала, как она трогала его, и мечтала, чтобы у нее была возможность делать это вновь. Она ежечасно чувствовала себя окутанной его ласками. Что-то в конце концов должно было случиться...