Если туфелька впору - Харбисон Элизабет - Страница 19

— Быть не может, — откликнулась Лили. — Все тут умирают от желания его увидеть. Кто-нибудь сразу бы прибежал. — Она набрала рабочий помер Карен и спросила про платье. Карен ответила, что ей ничего не известно, но обещала проверить и сразу перезвонить. Через минуту выяснилось, что швейцар видел мальчика, передавшего большую сумку принцессе Друсил.

— Следует ли мне спросить ее, не попало ли платье по ошибке к ней? — предложила Карен.

Лили охватили дурные предчувствия.

— Нет, спасибо. Я сама.

Понадобилась некоторая твердость, чтобы уговорить Мориса и Фредди остаться в номере и отправиться к принцесса Друсил одной. Стрепетом Лили подошла к апартаментам на третьем этаже.

Уже по лицу открывшей дверь принцессы Друсил Лили поняла, что произошло худшее.

— Мне кажется, вам по ошибке передали платье от Мелборна, — произнесла она будничным тоном.

— Мне? — Принцесса приложила руку к обширной груди. — Не знаю, о чем вы толкуете. Да и зная, не стала бы вам помогать. По-видимому, мой пасынок в женщинах не разбирается, но я-то не он. Сегодня он поедет на бал с леди Пенелопой.

— Вы ошибаетесь, — холодно отвечала Лили. — И я уверена, вы не захотите, чтобы он сам начал спрашивать вас о платье.

Глаза собеседницы полыхали злобой.

— А я уверена, вы не захотите, чтобы прессе стали известны некоторые подробности заключенного вами и моим пасынком соглашения.

— Я закончила с платьем, мама, — леди Энн появилась из комнаты, держа в руках ножницы и лоскуты синего цвета — остатки платья Лили.

Сердце Лили упало.

У нее не были ничего более-менее пригодного для намеченного выхода, и найти что-нибудь не представлялось возможным. Жестокость принцессы Друсил беспримерна.

Лили без слов вышла из комнаты, отправившись сообщать плохие новости Фредди и Морису. Они встретились ей в коридоре — не усидели таки в номере.

— Мы не должны были позволять вам идти одной, — сказал Фредди, обменявшись быстрым взглядом с Морисом. — Что случилось?

— Она забрала платье.

— Где оно?

— Разрезано на тысячу кусков в ее номере, вот где. — Лили содрогнулась при воспоминании. Какая потеря! — Ее дочка постаралась.

— Так оно… не восстановимо? — не веря, спросил Морис.

— Сейчас оно не прикрыло бы и куклы Барби.

По иронии, слезами разразился Морис.

— Весь наш труд! Предполагалось, что это будет счастливейший день твоей жизни, а эта корова…

— Ничего, Морис. — Лили похлопала его по плечу. — Не расстраивайся. — Ей не верилось, что онаутешает его, но так было даже легче. — Должно быть другое решение.

— Конечно, если ты хочешь выглядеть как пугало, — прорыдал Морис.

Фредди согласно кивнул.

— Это точно. Если вы купите что-то в последний момент, то оно будет и выглядеть, словно вы купили его в последний момент.

Лили пожала плечами. Слезами горю не помочь.

— Все равно это лучше, чем идти раздетой или совсем не идти.

Дверь открылась, в щель просунулась голова Берниз Дорбрук.

— Что происходит?

— Ох, мне жаль огорчать вас, Берниз…

Лили перебил Морис, немедленно выложивший всю историю и свои комментарии о подлой личности принцессы Друсил.

Берниз выразила полнейшее согласие:

— Я предупреждала Лили о ее злобности.

Высказанное замечание положило начало бурному обсуждению мерзости Друсил, глупости ее дочери и безнадежности их попыток свести леди Пенелопу с принцем Конрадом. Участвовали Берниз, Фредди и Морис.

— Прошу прощения, — вступала Лили, — я присоединяюсь к высказанным мнениям, но ситуация такова, что через сорок пять минут мне отправляться на бал, а надеть нечего.

— О, не волнуйся об этом, — сказала Берниз. — Пошли, у меня кое-что найдется. Я надевала его на вручение наград Академии в 1958 году. Мой муж тогда награду не завоевал… — Она вздохнула. — Но платье изумительное. От Валентино.

Морис и Фредди обменялись оживившимися взглядами и разом начали подталкивать Лили по направлению к номеру Берниз.

Когда, переодевшись, Лили появилась перед своими судьями, три рта разом открылись.

— Ты выглядишь… прелестно, — сумел выговорить Морис.

— Очаровательно, — присоединился к нему Фредди.

— Милая, если б я так же выглядела в этом платье, той ночью я отправилась бы домой с Кэрри Грантом, — добавила Берниз, не скрывая выступивших слез.

— Спасибо, — сказала Лили, сама во власти бурных эмоций. — Всем вам. Берниз, прямо не знаю, что бы я делала, не загляни вы в номер. — Она шмыгнула носом, потом выпрямилась. — Но времени разводить нюни нет, у меня полчаса до того, как принц за мной зайдет. Фредди, сотвори чудо с моими волосами, сумеешь?

— Спрашиваешь!

Все гурьбой отправились в комнату, где она готовилась к выходу, и через двадцать минут преображение было полным. Никогда в жизни Лили не ощущала себя такой красивой.

К моменту, когда Конрад постучал в дверь. Лили не страшны были никакие фотографы.

При виде девушки голубые глаза принца просияли.

— Вы выглядите потрясающе, — сказал он. Фредди, Морис и Берниз с энтузиазмом закивали. — Никогда не видел женщины красивее.

Лили ощутила, что краснеет.

— Не совсем правда, но спасибо за комплимент. Вы готовы?

— Я бы предпочел остаться тут и просто глядеть на вас, — с улыбкой сказал Конрад.

Лили услышала, как одновременно вздохнулиФредди и Морис, стоявшие и отдалении.

Она сделала большие глаза.

— Ну же, пошли, пока я не превратилась в тыкву. — И двинулась мимо него, но внезапно остановилась. — Ой, нет!

— Что такое? — спросил Конрад. Девушка приподняла платье.

— Туфли, которые предполагалось надеть с другим платьем, сейчас будут смотреться нелепо.

— Какой размер вы носите? — быстро спросил Морис Берниз. — Шестой? — с надеждой взглянул он на Лили.

Та покачала головой.

— Восьмой. Но ничего. Можно остановиться у магазина уцененных товаров по дороге.

— Уцененных товаров! — с ужасом повторил Морис.

Лили выстрелила в него взглядом.

— Они нужны мне лишь на одну ночь, да и нет времени на походы по магазинам. Перебьюсь. — Трудно поверить, как часто этим вечером ей приходится утешать Мориса! — Честно, ты волнуешься больше меня!

Конрад провел ее к ожидающему лимузину и лично открыл дверь, прогнав шофера. Взглянув на босые ноги Лили, спросил:

— Может, поедем лучше в аэропорт и отправимся на Гавайи?

Она вздохнула.

— Не шутите о Гавайях в присутствии девушки, выросшей в Бруклине, ваше высочество. В ноябре можно лишь мечтать о тепле. Или холоде. Что угодно, лишь бы не мерзкий морозящий дождь, что вечно бывает у нас в это время года.

— Я с радостью заберу вас отсюда, — сказал Конрад. — Куда только захотите.

Кровь бросилась ей в лицо. Она не знала, серьезно он говорит или нет, но момент был настолько драгоценен, что не хотелось отравлять его, спрашивая.

Нынешняя ночь — ночь сказочная, и она только начинается.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Несколько минут спустя они подъехали к обувному. Машина плавно затормозила.

— Я сейчас. — Лили обернулась к Конраду.

Тот вытащил бумажник.

— Разрешите мне по крайней мере…

— Забудьте. — Она фыркнула. — У вас не найдется достаточно мелких купюр. — И убежала, чтобы через пять минут вернуться с дешевыми, но вполне приемлемыми черными туфельками на ремешках. Какая разница, никто на них и не посмотрит.

Конрад одобрительно кивнул, потом велел водителю ехать.

Был уже конец ноября. Лили впервые заметила в городе праздничные огни и оживление, знаменующие приближение Рождества.

— Не желаете шампанского? — спросил Конрад.

Первым побуждением Лили было отказаться, сославшись на необходимость сохранять ясную голову, но праздничное настроение передалось и ей.

— С удовольствием.

Он налил, передал ей бокал.

— За чудесную ночь.

Девушке стало весело. Нельзя всегда быть серьезной, сказала она себе. Иногда следует позволить себе радоваться жизни.