Дом сна - Коу Джонатан - Страница 42

Терри встал.

– Вы закончили? – сказал он. – Дело в том, что я хотел кое-что купить, раз уж приехал в Лондон.

– Нет, Терри, я не закончил, – сказал Логан. – И Джо тоже не закончил. Но думаю, вам ясно, что закончили вы. Вы закончили свои дела здесь, поэтому можете убираться, когда пожелаете.

– Если ваши фильмы когда-нибудь будут сняты, – Терри старательно подыскивал слова для финальной реплики, – это станет траурным днем кинематографа.

– А если ваш фильм будет снят, то это станет настоящим чудом!

– Если бы все продюсеры в мире были такими же, как он, – повернулся Терри к Кингсли, ткнув пальцем в сторону Логана, – ты только представь себе! Не было бы Эйзеншейна, не было бы Мидзогути, не было бы Вендерса[49]…

Лицо Кингсли с прилипшими макаронинами не перекосилось от ужаса перед подобной перспективой.

– Ты только задумайся на минуту. Ты можешь себе представить историю кино без «Холодных закусок»[50]?

– Нет, не могу, – искренне ответил Кингсли. – В смысле, как же смотреть кино без кока-колы и попкорна?

Логан довольно расхохотался.

– Вы друг друга стоите, – сказал Терри и вышел из ресторана, преисполненный праведного гнева, который лишь усилился, пока он шагал по улицам Мейфэра к ближайшей станции метро; гнев продолжал согревать его и те долгие часы, пока он в одиночестве ехал обратно к побережью.

ПСИХОАНАЛИТИК: Как по-вашему, почему вы решили прочесть письмо вашей любовницы?

ПАЦИЕНТ: Я знала, что она меня предала.

ПСИХОАНАЛИТИК: А не потому, что вас благословил на это Роберт?

ПАЦИЕНТ: Нет, вовсе нет. Роберт не имел к этому никакого отношения.

ПСИХОАНАЛИТИК: А что вы ощутили, когда прочли письмо?

ПАЦИЕНТ: …Не знаю, как это описать. Словно мир перевернулся или внезапно утратил всякий смысл. Когда обнаруживаешь, что, в сущности, не знаешь человека, которого вроде бы знал очень близко. Наверное, именно это испытывает жена, когда разбирает в шкафу и обнаруживает там надувную куклу и пачку садомазохистских журналов мужа. Или мать, которая вдруг узнает, что ее сын – насильник или что-то в этом роде.

ПСИХОАНАЛИТИК: Вам не кажется, что вы преувеличиваете?

ПАЦИЕНТ: Нет. Это было хуже. Гораздо хуже.

Не в силах решиться, Сара выжидала еще три дня, прежде чем послушалась совета Роберта, а заодно своей ревности, и вскрыла письмо Вероники. Она ждала до пятницы – дня прощальной вечеринки.

А утром в пятницу на цыпочках пересекла комнату, хотя, насколько она могла судить, в доме никого не было, и уж совсем наверняка она знала, что Вероника ушла на весь день. Сара посидела на кровати, собираясь с духом. Погода переменилась, окно было все в брызгах дождя; Сара слышала, как с протяжным, глухим ревом разбиваются волны. Было одиннадцать часов утра.

Наконец она открыла ящик стола и достала конверт. Письмо было без марки, с лондонским штемпелем. Имя Вероники и адрес отпечатаны. Конверт аккуратно вскрыт, внутри – лист плотной тисненой бумаги.

Это был фирменный бланк известного лондонского торгового банка. В письме говорилось:

Уважаемая мисс Стюарт,

Спасибо, что пришли к нам на собеседование в прошлый четверг. Мы рады предложить вам должность младшего дилера с первоначальным окладом 43 725 фунтов в год плюс, как было условлено, комиссионные и премиальные.

Мы с нетерпением ждем вас у себя в 8.30 утра в понедельник 3 сентября и хотим пожелать вам всего наилучшего в связи с началом, как мы надеемся, долгой и успешной карьеры в финансовой сфере.

Поначалу Сара думала, что ее вырвет. Он чувствовала, как что-то подступает к горлу, и, схватившись за живот, наклонилась вперед, готовая броситься в ванную. Но тошнота вскоре прошла. Она положила письмо на прежнее место в ящик Вероники и подошла к окну. Сара смотрела на океан и старалась подавить нараставшую ярость. И как она позволила себя обмануть? Сара пыталась вспомнить какую-нибудь мелочь, деталь, скрытый намек, который предупредил бы ее о подобном исходе.

Вспомнить она ничего не смогла. Она помнила лишь, что они с Вероникой должны встретиться в кафе «Валладон» в три часа дня. Они должны были встретиться там в последний раз, но Сара уже знала, что не пойдет. Неподходящее место для ссоры. Неподходящее место для разрыва.

12

На следующее утро Терри проснулся.

Заурядное, в общем-то, событие в жизни большинства людей – но не для него. Больше десяти лет Терри не испытывал этого ощущения – перехода от сна к бодрствованию, – и хотя сегодня ему не удалось зафиксировать его со всей определенностью, он все-таки осознал, – когда прямоугольник небольшого, плотно зашторенного окна проступил светлым контуром, – что произошло нечто новое и необычное. Терри чувствовал себя бодрым как никогда, он не сомневался, что находился в беспамятстве гораздо дольше обычного. Аккуратно отклеив и распутав электроды, он вышел из спальни, приветственно помахал Лорне (та горбилась, вперив затуманенный взгляд в монитор, с неизменной чашкой чая под рукой) и прошел на террасу – полюбоваться, как из-за мыса восходит солнце. Было пять часов утра. Мозг бурлил энергией, словно заряженный аккумулятор; руки и ноги стали сильными и послушными; все чувства обострились. Никогда еще жизнь не казалась столь переполненной потенциальной энергией.

Доктор Дадден, напротив, в то утро из комнаты не вышел. Накануне вечером он выпил слишком много красного вина и бренди и, не услышав будильника, заведенного на десять минут четвертого, пребывал в глубоком, крепком сне еще девять часов (чуть не опоздав на поезд, которым собирался уехать во второй половине дня). И потому Лорне пришлось выйти на террасу с кучей компьютерных распечаток, трепещущих на морском ветру, и сообщить Терри, что ночью он не менее двадцати семи минут провел в третьей стадии сна; он впервые погрузился в настоящую стадию дельта-волны – в сон, что несет отдых.

– Кажется, вы начинаете приходить в норму, – сказала она. – Я бы сказала, что по характеру своего сна вы приближаетесь к остальному человечеству. Хотите отпраздновать?

– Однодневной поездкой в Лондон, пожалуй, – весело ответил Терри. – Мне кое-что нужно найти.

А Сара спала плохо: большую часть ночи она прокручивала в памяти избранные – самые язвительные – места из телефонной беседы с матерью Элисон. Их спор закончился угрозой, что наутро директору школы будет подана официальная жалоба на Сару. Поэтому она нисколько не удивилась, придя в школу и обнаружив в учительской адресованную ей записку.

– Я знаю, о чем вы хотите со мной поговорить, – сказала Сара, входя в кабинет миссис Палмер и усаживаясь на указанный ей стул. – Речь ведь об Элисон? Ее мать, должно быть, уже связалась с вами.

– Да. Она звонила около десяти минут назад. Голос у нее был весьма возбужденным.

– Что она сказала?

– Говорила путано, с ненужными подробностями. Что-то насчет того, что вы повели Элисон на порнографический фильм. Должна признаться, это показалось мне маловероятным. Возможно, стоит послушать вашу версию.

Рассказывая, Сара мало-помалу успокоилась. Она вспомнила, что Эйлин Палмер всегда относилась к ней справедливо и великодушно; за три года, которые они проработали вместе, им пришлось выдержать столько битв, столько трудиться, расчищая друг другу путь в юридических и административных джунглях, что теперь их соединяли воистину нерушимые узы. Сара знала, что если она скажет правду, ей нечего бояться.

– Вчера днем я обнаружила Элисон Хилл в парке Финсбери. Девочка сидела в полном одиночестве, – начала она. – Я спросила, что она там делает, и Элисон ответила, что не может попасть домой, поскольку мать вернется только в семь часов, а ключ она то ли потеряла, то ли забыла. Мне ничего не оставалось, как пригласить девочку к себе. По дороге мы зашли в кафе, а потом нам попался на глаза кинотеатр, и я подумала, что можно бы сводить девочку в кино. Там как раз показывали фильм, про который я недавно прочла, что он замечательно подходит для семейного просмотра. На афише было указано, что детям разрешается смотреть фильм только вместе со взрослыми. Но как только кино началось, я сразу же поняла, что фильм крайне сексистский, жестокий и… вообще предосудительный со всех точек зрения. Поэтому я решила уйти. Сходила в туалет, а когда вернулась, чтобы забрать Элисон, она исчезла. Пропала. Сбежала.