Кольцо Соломона - Страуд Джонатан - Страница 30

Ашмира смотрела на крылатого юношу, и сердце у нее отчаянно колотилось. Внезапно он повернул голову, и их глаза встретились. Девушка поспешно отвернулась и тут же рассердилась на себя за это.

— Надеюсь, что ты сумеешь выполнить свое обещание, о жрица из Химьяра, — промолвил юноша. — Я поручился за тебя своей сущностью!

Ашмира не поняла, о чем спорили демоны, поскольку спор лишь отчасти шел на арабском, отчасти же — на языках, которые были ей незнакомы. Она заставила себя посмотреть в черные холодные глаза демона и спросила тем же властным голосом, что и прежде:

— Куда он делся? Тот, другой, демон? И как насчет моей просьбы?

Юноша лениво приподнял бровь.

— О боги! Опять это гадкое слово!

Он внезапно шагнул к верблюду. Серебряный кинжал Ашмиры в мгновение ока вылетел у нее из-за пояса и очутился в руке, готовый к броску.

Юноша замер на месте.

— Еще один?! Да сколько же их у тебя?

Один кинжал Ашмира потеряла в хаосе битвы, еще один остался торчать в Идумее. Еще два лежали у нее в котомке.

— Не твое дело, демон, — надменно ответила она. — Я просила тебя…

— А я тебя просил, — перебила тварь, — чтобы ты воздержалась от употребления неприличных слов в моем обществе. И кстати, выхватывать из штанов кинжалы тоже не очень-то вежливо! — Демон положил смуглую руку на бок ее верблюда и осторожно погладил животное. — Может, спрячешь его? Меня аж отсюда холод пробирает, особенно крыло. Мне, между прочим, крыло ранили, — многозначительно добавил он, — пока я тебя спасал!

Ашмира поколебалась. Она оцепенела от нерешительности, живот сводило от ужаса. Наконец она непослушными руками приподняла плащ и сунула кинжал обратно за пояс.

— Вот так-то лучше, — сказал демон. — Кстати, на шее у тебя серебряный диск — ты не могла бы убрать и его тоже?

Ашмира послушалась. Крылатый юноша больше ничего не сказал. Похлопал напоследок верблюда, отошел на несколько метров и остановился, окидывая взглядом ущелье. Через некоторое время он начал насвистывать ритмичную дервишскую песенку.

Ашмира страшно рассердилась оттого, что послушалась демона и что он нагло игнорирует ее вопросы. От злости ей хотелось достать кинжал и метнуть его демону в спину. Однако она ничем не выказала своей ярости и постаралась ее сдержать. Эта тварь имеет отношение к Соломону, она еще может пригодиться. Нужно использовать любой шанс как можно быстрее попасть в Иерусалим.

А кроме того, он ведь говорил правду: он действительно пришел ей на помощь!

— Прости мне мои предосторожности, о дух, — сказала она. — Если бы не мое оружие, меня давно бы уже не было в живых. Так что не гневайся, что я всегда держу его при себе.

Молодой человек оглянулся; пронзительные темные глаза смерили ее взглядом.

— Ну и что, очень они тебе помогли отбиться от утукку? Я как раз удивлялся, как это ты выжила!

— Да, — ответила она. — Кинжал меня спас. Ящеродем… я имею в виду, дух с головой ящерицы, прыгнул на меня, но я ударила его кинжалом, и серебро застало его врасплох. Он отскочил и собирался напасть снова, но внезапно отвлекся и исчез.

Крылатый юноша хихикнул.

— А, это, видимо, как раз тогда, когда появился я! Возможно, ты заметила у него на морде безумную панику?

Насколько знала Ашмира, демоны умом не блещут. Этот явно был настолько самодоволен, что она решила этим воспользоваться.

— Воистину, заметила! — поспешно ответила она. — Я должна извиниться за то, что не поблагодарила тебя сразу, как только ты появился. Я все еще была потрясена после нападения и не сообразила, что говорю с одним из могущественных духов воздуха. Да накажет меня бог Солнца за то, что я была слепа к твоему ослепительному сиянию! Но теперь я все вижу. Теперь-то я понимаю, что ты столь благородно и самоотверженно спас меня от смерти. Я твоя вечная должница! Еще раз смиренно благодарю тебя всей своей недостойной душой!

Юноша взглянул на нее и иронически вскинул бровь.

— Что, у вас в Химьяре все так разговаривают?

— Обычно мы менее склонны к выражению чувств и используем более сложную структуру предложения.

— В самом деле? Ну что ж, сложными структурами меня не удивишь, так что я примерно понял, что ты сейчас говорила. Но имей в виду, в здешних краях народ простой, могут и запутаться — особенно в том, что ты сейчас говорила насчет своей стройной туши.

Ашмира растерянно поморгала.

— Недостойной души!

— Ну да, и ее тоже. Короче, что касается твоих вопросов, тебе больше беспокоиться не о чем. Факварл отправился за нашим хозяином, который, несомненно, сопроводит тебя в Иерусалим, как ты и просила. И если ты, в благодарность, замолвишь перед ним словечко за нас и уговоришь отпустить нас на волю, мы тебе будем очень обязаны. В последнее время пребывание в рабстве у Соломона сделалось особенно утомительно.

Сердце у Ашмиры отчаянно забилось.

— Так ваш хозяин — сам Соломон?

— Формально — нет. А на самом деле — да. — Юноша насупился. — Тут все сложно. Как бы то ни было, волшебник скоро явится сюда. Можешь пока придумать несколько прочувствованных реплик в мою пользу.

И демон, насвистывая, медленно пошел прочь между останков каравана. Ашмира смотрела ему вслед и лихорадочно размышляла.

С тех пор как боевой пыл у нее в душе угас, она отчаянно боролась, пытаясь держать себя в руках и сохранять контроль над событиями. Поначалу ее мысли были затуманены потрясением — потрясением от внезапной засады, от гибели спутников, с которыми она столько дней провела бок о бок, от немыслимой мощи ящеродемона и того, что ее Слово Силы на него не подействовало. При этом ей пришлось разговаривать лицом к лицу с Соломоновыми демонами, скрывая свой страх перед ними. Это было непросто, но она преуспела. Она выжила. И теперь, глядя на демона, она вдруг испытала прилив отчаянной надежды. Она жива, впереди ее миссия! Мало того что ей удалось избежать гибели — Соломоновы слуги доставят ее прямиком к царю! А ведь всего через две ночи должно состояться нападение на Саву. Любой выигрыш во времени может оказаться спасительным…

Демон отошел в сторону и расхаживал взад-вперед, поглядывая на небо. Вроде бы он довольно разговорчив, несмотря на свою гордость и обидчивость. Может быть, стоит поболтать с ним еще немного. Будучи рабом Соломона, он должен много знать о царе, о его привычках, его дворце и, возможно, даже о Кольце.

Она решительно дернула повод. Верблюд подогнул передние ноги и наклонился вперед, опустившись на колени на песок. Потом подогнул задние ноги. Теперь он лежал; Ашмира спрыгнула с седла и мягко приземлилась. Мельком оглядела свой опаленный дорожный плащ, разгладила его и, не выпуская из рук кожаной котомки, направилась к демону.

Крылатый юноша задумался. Ослепительно-белые крылья блестели на солнце. Ашмира на миг обратила внимание на его неподвижность и меланхоличное выражение спокойного лица. Интересно, что он видит перед собой? Она с раздражением обнаружила, что руки у нее по-прежнему дрожат.

Когда она приблизилась, демон взглянул в ее сторону.

— Ну что, надеюсь, ты придумала для меня несколько подходящих эпитетов? Рекомендую такие слова, как «грозный», «самоотверженный» и «повергающий в трепет», очень неплохо звучит.

— Я хотела с тобой поговорить, — ответила Ашмира.

Черные брови вскинулись домиком.

— Поговорить? Зачем?

— Ну, — начала она, — не так уж часто доводится беседовать с таким благородным духом, как ты, тем более что ты спас мне жизнь. Разумеется, я не раз слышала о могущественных существах, которые строят башни за одну ночь или приносят дождь истомленным засухой землям. Но я даже не думала, что мне самой представится случай побеседовать со столь возвышенным и прекрасным созданием, которое… — Она осеклась: юноша ехидно ухмылялся. — В чем дело?

— «Благородному духу» кажется, что тебе что-то нужно. Что именно?

— Я надеялась, что ты, в мудрости своей…

— Брось! — сказал демон. Его черные глаза сверкнули. — Ты ведь имеешь дело не с каким-нибудь недоделанным бесом. Я — джинн, и весьма прославленный. Джинн, который возводил для Гильгамеша стены Урука, и стены Карнака — для Рамзеса, и еще множество стен для других хозяев, чьи имена ныне забыты. Соломон Великий на самом деле — лишь последний из длинной череды знаменитых царей, что полагались на мои услуги. Короче, о жрица из далекого Химьяра, — продолжал крылатый юноша, — я о себе и без того достаточно высокого мнения, тебе вовсе ни к чему мне льстить.