Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Костин Сергей - Варркан Варркан

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Варркан - Костин Сергей - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

– Послушай старую женщину, чужак. Я чувствую, что сердце твое неспокойно. Расскажи мне, что тревожит тебя, и боль, может, уйдет. Все приходят к Берте, и Берта всем помогает.

Я вытащил газету и протянул ее старушке. – Эта бумага называется газетой. В ней – все новости прошедшего дня. А вот это, – я показал на снимок – изображение машины и моего тела. Я нашел все это в одежде.

Берта долго вертела бумагу в руках и рассматривала фотографию.

– Я не знаю, что это такое. Но могу сказать одно. Если здесь изображен ты, а судя по твоим словам, это действительно так, то стоит ли переживать? Жизнь одна, и для тебя она не оборвалась. Ты рожден под счастливой звездой. Там, у себя, ты погиб, здесь, у нас – жив. Радуйся! Ты умер на одной земле и родился на другой. Такова воля провидения. Я вижу, тебя ждет великое будущее. Люди не врут, говоря, что я ясновидящая. Путь твой не прост, будет много боли, но я вижу, что будущее не обрывается, а лишь скрывается в тумане. Тихий, монотонный голос Берты заставлял забывать о происшедшем, баюкал и укачивал. Стены поплыли, глаза слипались, и я заснул, положив тяжелую голову на стиснутые кулаки.

Следующий день я посвятил тому, чтобы лучше узнать этот мир. Со всех сторон деревню окружали болота и леса. Где-то, за непроходимыми лесами, находилась столица королевства Роксфорд. В сущности, селение было предоставлено само себе.

Здоровяк Лиис являлся своего рода воеводой деревни. Вооруженный отряд насчитывал человек сто. Лэд – второй посетитель и (букинист) – выполнял функции старосты. Это все, что касалось административного устройства, а в остальном деревня жила спокойной, размеренной жизнью. Если не считать одного обстоятельства.

Здесь начинается самое невероятное. С кем бы я ни говорил, все, буквально все, утверждали, что лес наводнен всякой нечистью. Под нечистью подразумевались лешие, боболоки, вампиры и еще черт знает что.

* * *

Поначалу я улыбался, слушая этот бред. Но рассказы жителей были убедительны и слишком подробны. Чем черт не шутит? На свете всякое может случиться, тем более, что я не у себя дома. Я услышал столько незнакомых названий, что мне, не совсем понимающему в чем, собственно, дело, было трудно сразу во всем разобраться. Но одно я усвоил твердо. Эта Земля не такая уж прекрасная и безопасная, как казалось в самом начале.

Даже если отбросить девяносто процентов на суеверия, то остается еще десять процентов, не верить в которые просто невозможно. Конечно, все можно списать на серость лесных людей, но даже если седой дед, сосед по улице, с пеной у рта битых два часа доказывал, что страшнее Бруксы зверя нет, и клялся детьми, что однажды сам попался в лапы врона и только чудом спасся, поневоле начинаешь и сам с опаской поглядывать в сторону леса.

Все заботы обо мне взяли на себя Берта и ее дочь Маро. Меня несколько смущала такая разница в возрасте, и, выбрав момент, я решил расспросить Лииса.

– Понимаешь, старик, – мое тлетворное влияние уже давало первые всходы, – вообще-то у нас не стареют. Лет до восьмидесяти. А потом, если не отправиться в мир гномов, происходит быстрое старение. Берта десять лет назад потеряла мужа в одной из стычек с упырями. Тогда много наших полегло. Берта с горя ушла в пещеры к гномам. Оттуда нет возврата, но она вернулась через три дня. Берта была молода и красива, но по истечении недели – состарилась. Вот с тех-то пор Берта ясновидящая. Она видит будущее, потому что сама была там.

– А что это за мир гномов? Вот только гномов мне и не хватало!

– Этого никто не знает. Когда наступает срок, к людям приходят голоса и зовут с собой. Иногда это происходит днем, иногда ночью, и тогда человек уходит к гномам.

– Может быть, их просто заманивают?

– Да нет, мы б знали. Есть в лесу пещера, вот они туда и идут. Знающие люди говорят, что пещера глубокая – кто зашел, назад не вышел.

– Дурят вашего брата – я считал, что только ненормальный может пойти по зову какого-то там голоса неизвестно куда, – у нас тоже такое случается, гипнозом называется.

– Если бы дурили, мы бы знали. Вещуны на что?

– Людей не жалко?

– Это да! Жалко.

Солнце начало неторопливо спускаться к зеленому шатру, когда в комнату, без стука, к чему я никак не мог привыкнуть, зашла Берта.

– Чужак, там к тебе Лиис с Лэдом пришли. Во дворе сидят.

Накинув куртку, я вышел во двор. Они сидели на бревне и играли с собакой.

Если быть точным, то это не совсем собака и называется совершенно иначе. Просто я решил для себя, что гораздо проще называть все вещи и предметы именами, к которым я привык.

Так вот. Лиис и Лэд играли с тварью, по внешнему виду напоминающей земного кабана с густой шерстью. Вместо симпатичного пятачка у животного имелась внушительная челюсть. Маро оказалась права насчет их ума. Действительно, сообразительные милашки. Как мне стало известно, собаки считались полноправными членами деревни и убийство животного, умышленное или нет, строго каралось. Ребята заметили меня и поднялись. – Значит, ты рубил дрова булой? – Лэд посмотрел сверху вниз.

– А разве это запрещено? – я не понимал в чем дело.

– Да нет, но сейчас ты пойдешь с нами.

– Куда, если не секрет?

– Не волнуйся, будет интересно. А потом мы сходим и наберемся сил. – В баню, – вставил Лиис. Упоминание о бане вызвало нестерпимый зуд под лопатками.

– Что ж мы стоим? Вперед! – И не обращая внимания на опешивших парней, я вышел на улицу.

Ребята догнали меня и пошли рядом. Мы направлялись к центру деревни. Еще днем я заприметил там хорошо утрамбованный земляной круг, по всему диаметру которого стояли плоские камни, начиная от маленького, величиной с апельсин, и кончая здоровенным булыжником метровой высоты. Именно туда мы и пришли. – Это и есть ваш сюрприз? – Перед тобой камни зрелости. – Лэд погладил серую поверхность. – Каждый год все мальчики и мужчины деревни приходят к ним в день Равноденствия. И каждый должен поднимать камни, начиная с самого маленького. Кто до какого дойдет, такова его зрелость.

Камни предстали передо мной в совершенно ином свете. Маленькие камушки от частого употребления стали гладкими. Чем крупнее становились булыжники, тем грубее была их поверхность. Всего в круге оказалось около сорока камней. Точнее посчитать мне мешал Лэд со своими объяснениями. Я прервал:

– Мне кажется, что ваша система определения зрелости несколько несправедлива. Можно ведь тренироваться и с каждым разом, независимо от зрелости, поднимать все большие и большие камни.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Лэд недоуменно покачал головой. – Зрелость или пришла, или еще нет. Сила для каждой фазы зрелости одинакова.

А я еще удивлялся, почему все они кажутся мне иногда странными – мысли и правила этих людей совершенно иные, нежели те, к которым я привык. Если я хочу жить среди них, то мне необходимо стать таким же, как они. Те есть, чуточку сумасшедшим.

К этому времени народу на площади прибавилось. Личность чужака вызывала несомненный интерес.

– Давай, старик! – Лиис с улыбкой подтолкнул меня в центр круга. – Покажи, на что ты способен. Они не верят, что ты колол дрова булой.

Подойдя к началу круглого ряда, я с тоской посмотрел на длинную вереницу камней. Прямо передо мной лежал небольшой камешек, размером с апельсин, а за моей спиной высился булыжник, больше напоминающий кусок скалы, вросший в землю. Я обратился к стоящему рядом Лиису:

– Этот булыжник, его кто-нибудь поднимал?

– Старики рассказывали, что когда-то доходили и до него, а сейчас дальше тридцатого не могут.

Я быстро отсчитал тридцать камней. Тяжеловато будет, ну да ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Авось и меня матушка-природа силой не обидела.

Я не стал бросаться на камни, как взбесившийся штангист. Погрузившись в себя, я вспомнил армию, вспомнил, как карабкался по крутым скалам чужой страны, как ныли мышцы тела после долгих переходов.

… Я медленно шел по кругу, стараясь не считать, сколько уже пройдено и сколько еще осталось. Ноги начали предательски подрагивать, а руки с непривычки наливаться тяжестью. Пот, собираясь в тяжелые капли, срывался со лба и падал на все более грубеющую поверхность камней зрелости. Нервно смахивая его, я с каждым разом чувствовал увеличивающуюся тяжесть. Бросив только что поднятый камень, я отрешенно подошел к следующему, чувствуя, что этот булыжник мне уже не под силу. Но я боялся смотреть на оставшееся количество, словно это могло забрать остатки сил.