Счастливчик - Костин Сергей - Страница 39

– Это искусственное дыхание, – робко возразил я и демонстративно показал безвольное, бледное лицо «Янины».

Пока полицейские соображали, в чем тут загвоздка, я подхватил слабо сопротивляющуюся девчонку под руку и боком протиснулся мимо здоровяков в форме. Последние только молча наблюдали за моими действиями, ни слова не говоря и не делая никаких резких движений.

Меня смущало одно. За то время, которое я провел в зеркальном мире, меня уже видело чуть ли не половина штата местной полиции. Даже фото робота не требуется. Хотя везет мне чертовски. Чего уж тут скромничать. Ведь ни разу даже документов не спросили. Профаны. Недотепы. Специалисты недоученные.

И, кажется, накаркал.

– Гражданин ?! Одну минуту. Могли бы мы взглянуть на Вашу Аусвайсу.

Вот и разберись тут, обзываться они или хотят сделать приятное. Аусвайс? У меня в карманах нет ничего подобного.

– А у тебя, девочка?

Компаньонка дрожащей рукой вытащила из—за пазухи круглый, медный медальон на котором были выгравированы некоторые сведения из ее биографии. Так вот ты какой – Аусвайс. Я бы таких штучек, будь у меня немного времени, наделал бы с десяток. Жаль, что хорошему Ночному Охотнику постоянно чего—то мешает.

– Ну! – это такое пренебрежительное и нетерпеливое обращение ко мне. Хорошее настроение полицейский испаряется более стремительно, чем этого можно ожидать.

Я залез рукой себе за пазуху и стал методично обшаривать внутренние полости в надежде отыскать несуществующее удостоверение личности.

– Аусвайса. Аусвайса… – бормотал я с умным видом, дожидаясь пока полицейские не подойдут поближе. Время игр закончилось. Пора переходить к военным действиям.

К этому времени терпение стражей окончательно иссякло. Один из них лениво замахнулся дубинкой, намереваясь раскрошить вдребезги мой череп. Пустое занятие. И не потому, что моя голова слишком прочна. Я не сторонник насилия, но когда в этом возникает необходимость, лучше со мной не ругаться.

Левой рукой перехватив дубину, я коротко замахнулся правой и всадил кулак точненько в середину благородного лица.

Полицейский весело ухнул и, не задумываясь, тяжело опустился на ступени. Второй находился чуть ниже и быстренько оценил ситуацию, как не предвещающую ничего хорошего. Чем еще тогда объяснить мгновенную замену недейственной дубинки на короткий, черный обрез, неизвестной мне конструкции.

Я успел наклониться сам, избегая прицельного выстрела и закрыть собой девчонку, которая , кажется, уже давно находилась между беспамятством и глубоким обмороком.

Полицейский, закрыв от старательности глаза, палил не переставая в белый свет. Стена, повыше наших голов, стала похожа на истыканную вилкой индюшку.

Я не знал, сколько зарядов находиться в обрезе. И не знал, как долго полицейский намеревается стрелять в слепую. Но так или иначе – это безобразие следовало прекратить.

Девчонка оказалась проворнее.

Я даже повторюсь. Девчонка успела сообразить что делать – быстрее, нежели Ночной Охотник. Правда и действие ее существенно отличалось от методов, знакомых мне. Она просто с силой всадила ногу чуть ниже пояса полицейского.

Наконец—то тот смог открыть глаза и с ужасным стоном, схватившись за раненое место, свалиться рядышком со своим другом.

– Бежим… – девчонка схватила меня за руку и потащила к выходу. Бежим, так бежим. Кто против. Но если я правильно разобрался в структуре построения здешнего общества…

– Выходить с поднятыми руками! Вы окружены! Сопротивление бессмысленно!

Именно этого я и ожидал. За дверями нас ждала самая настоящая засада. Со всеми положенными в подобных случаях делами. Сдвинутые в кучу машины с мигалками. Готовые стрелять по любой движущейся мишени полицейские. И прочее.

– Нам крышка.

Компаньон начинает паниковать. Хотя ничего еще не произошло.

– Неприятная ситуация не повод для плохого настроения. Уйдем через черный выход.

– Здесь нет черных выходов.

– Тогда наверх.

Не дожидаясь девчонки я бросился вверх по ступеням. Уйти по крышам – вот мечта любого Охотника. Данный вид отступления не в большом почете, но ввязываться в драку с силовыми структурами города тоже не сильная радость.

– Подожди, – донесся за спиной жалобный голос. Вот чего больше всего не люблю, так это нянчиться с плаксивыми компаньонами.

Девчонка плелась еле—еле. Вот что значит мало заниматься спортом.

– Я не могу.

Слабое оправдание.

Внизу раздался страшный грохот. Полицейские не выдержали и стали палить из всех видов оружия по дверям, разнося их в щепки. Следуя логике, это продлиться не более пяти минут, а потом они пойдут на приступ. И пощады, судя по всему, ждать не стоит.

– Ты можешь передвигать ногами побыстрее, – я не злился. Я спрашивал.

– Я же женщина, – слезы так и катились по щекам неудержимым потоком. Женщина! А полицейского свалила с одного удара. Ну ладно. Надо решать, Счастливчик. Если тебе нужна эта плаксивая девчонка, то придется напрячься. Если нет, то брось ее прямо здесь и сматывайся один.

Думаете я выбрал первое? Как же! Но и не второе. Я просто подхватил завизжавшую на весь подъезд Янину, ( бог с ним, с именем), и перекинув ее через спину огромными прыжками стал подниматься по лестнице.

– Эй, гражданин…

– Замолчи, – снова дурацкие вопросы или того хуже, признание в благодарности за спасение.

– Но послушай…

– Заткнись.

Почему все женщины такие болтливые? Я, конечно, не супер специалист в данном вопросе, но данный факт болтливости полностью соответствовал тому, что я узнал и прочитал в Академии.

– Но…

Только хороший шлепок по мягкому месту заставил девчонку замолчать. И надолго. Она правда еще пыталась что—то пробубнить, но я уже ее не слушал.

Пару раз из—за раскрытых дверей выглядывали любознательные жильцы. Я только мило улыбался и мимоходом объяснял, что идут учения по гражданской обороне.

В целом же, подъем на тридцатый этаж прошел без особых приключений. Не скажу, что я оставался свеженьким огурчиком. Даже для такого натренированного тела подобные высоты весьма проблематичны. Но небольшая дрожь в коленках, да чуть сбившееся дыхание, довольно ничтожная плата за такой подвиг.

Осторожно опустив на площадку верхнего этажа девчонку, которую слегка укачало, я быстренько привел под уставшее тело в норму, а легкие – в нормальный рабочий режим. Теперь совсем хорошо. Вот что значит правильное распределение сил.

– Соратница, хорош валяться. Дальше пойдешь сама.

Девчонка , все еще вздрагивая, тупо смотрела на меня.

– Что—то не так? – в ее глазах я усмотрел подозрение на помешательство.

– Там же был лифт.

Я мог бы сейчас сказать, что после этих слов разразилась страшная буря. Что я рвал и метал, проклиная все на свете. Но чего не было, того не было. Ночной Охотник может признать, что некоторые ошибки происходят только по его вине. Надо внимательно слушать собеседников, прежде всего. А во вторых…

– Где этот лифт? Быстро!

Девчонка тупо ткнула в сторону ничем не отличающейся от остальных дверей.

– А что ты хочешь?

Если в ее головке есть хоть немного мозгов, она должна сама догадаться, что полицейские это не Ночные Охотники. У них хватит ума додуматься, что в таком высоком доме просто необходимо присутствие лифта. Если конечно рядом с ними окажется умный сержант.

Повернувшись спиной к компаньонке, дабы она не видела того ужаса, что я собирался сотворить, я воткнул пальцы в дверь и, навалившись, вырвал ее с корнями петель. Судя по канатам, лифт поднимался. А с ними поднимались очередные неприятности.

Иногда перед Ночными Охотниками встает жестокий выбор. Убивать или не убивать. Ради спасения своей жизни. Все, чему я научился в Академии говорило за то, что в данное время для сохранения безопасности стоит незамедлительно привести задуманный план в действие. Но мне всегда претила жестокость.

Время шло. Лифт поднимался все выше и выше.

И я решился. Не просто потому, что иначе не мог. Но, наверно, мне рано или поздно все равно предстоит убить члена своей стаи. Это жизнь. Если не я, то они меня не пожалеют ни за что.