Счастливчик - Костин Сергей - Страница 20

– Легионеры миф. Одно название. Думаю, что могу сказать это тебе. Не существует никаких Легионеров.

– Но…

– Их даже не тридцать, как говорили вам. За девяносто три года Академию закончили всего двенадцать человек. В настоящее время в живых всего трое. Один пропал при выполнении задания три года назад. Мы потеряли его в потоках пространства и времени. Но еще надеемся. Второй заканчивает свои дни в сумасшедшем доме. Мозг превратился в ничего не соображающую кашу. Третий – перед тобой. Немощный и ни на что не способный.

– Вы?

– Не похож? А это и ни к чему. Так вот. Ты можешь задать вопрос, почему Коалиция тратит такие огромные деньги на проект, который дает такой малый выходной продукт? Отвечу. Потому, что мы, единственные во вселенной, кто способен сделать то, что никому другому не под силу. А именно. Выжить в любых условиях и при любых обстоятельствах. Любых. Можешь закрыть рот. Я закончил. Что? Удивил тебя старик?

Пришлось согласиться.

– Но зачем вся эта шумиха по поводу Легионеров?

– А это уже побочный продукт. Думаешь, что Академия сплошной могильник? Это не так. Большинство рекрутов с пятого по восьмой уровень сходят с дистанции. Но не все умирают. Оставшиеся в живых подвергаются принудительной обработке памяти и выполняют другие важные поручения. Не такие глобальные, не слишком ответственные. Да, они специалисты высокого класса. Да, они весьма подготовленные солдаты. Но до нашего уровня им не дотянуть. И если кому нравиться, почему бы не называть их Легионерами? А мы, прошедшие все пятнадцать Уровней, именуем себя иначе – Ночными Охотниками.

Я ожидал чего—то подобного. Нутром чуял. Кишками и печенкой. Спинным хребтом и селезенкой. И все равно не сумел скрыть шок.

– Знаешь, почему я все это рассказываю ? – взгляд старика аккуратно развернул, а потом свернул мою душу, – Там на ярмарке рабов я увидел человека отличающегося от остальных людей так же, как простой Легионер отличается от Охотника. И не жалею, что выложил за тебя десять миллионов.

– И часы, – я улыбнулся, окончательно овладев своими эмоциями, – Кстати, а где Янина.

– Янина?

– Ну да. Со мной в пустыне была Янина. Девушка. Я и она.. Мы в одной группе с самого первого дня… И… Во общем мы здорово помогли друг другу.

Глава Академии тяжело поднялся с кровати, подошел к двери.

– Запомни то, что я сейчас тебе скажу, сынок. За все девяносто два года в стенах Академии никогда и ни при каких обстоятельствах не обучалась ни одна женщина. Это не только запрещается внутренними законами Академии, но и физически невозможно. Специальные программы выявляют любые физические отклонения от заданных параметров и всячески избавляются от их носителей.

– Но там, в пустыне, у колодца, я и она…

– Тебя нашли в условленном месте, в условленный час. Ты был чуть живой. Рядом давно засохший колодец. Ты лежал, обнимая бревно, которое, судя по следам, волок на себе более десяти километров. Желудок полностью наполнен песком. Не представляю, как ты остался жив. Не представляю. А сейчас, извини. Мне пора заняться делами Академии. Скоро мы еще встретимся.

– Подождите, Сэр!

– Да?

– Сколько нас осталось?

Дверь захлопнулась, сработала система закрытия, и только тогда Глава Академии ответил через внешнюю связь:

– Вот уже восемь месяцев, как Академия работает только на тебя. Ты остался один, Счастливчик.

Две тысячи четыреста какой—то год по единому галактическому времени. Хотя это мало кого интересует.

А, кажется, прошла целая вечность.

Дней двадцать назад меня пригласил к себе Глава Академии. Поговорили о том, о сем. Преимущественно о жизни. А потом старик, видя, что с головой у меня в последнее время не все в порядке, предложил воспользоваться его личным изобретением по восстановлению душевного равновесия.

– Тебе, Счастливчик, в настоящее время нужно слегка отвлечься, – сказал он.

Я был не против.

И меня зашвырнули в эту помойную яму.

…Сплюнув заплывшую в рот дрянь, я перевернулся на спину, раскинул по сторонам руки, прикрыл глаза.

Метод старика по восстановлению дисбаланса не отличался особой новизной.

Возьмите емкость. Достаточно глубокую, недостаточно просторную. Наполните ее под самый потолок субстанцией, напоминающей помесь прошлогодних помоев и отрыжкой акулы—людоедки. Для придания последних штрихов полейте это дерьмо изрядным количеством жидкого раствора мышьяка и посыпьте тонким – тонким слоем дуста.

Теперь можно взять человека с расстроенной психикой и поместить его в емкость для лечения расшатанных нервов.

Валяться на спине без дела интересного мало, и я решил слегка размяться. Места для плавания в посуде недостаточно, но для подводного плавания, хоть залейся.

Набрав полные легкие воздуха, (это не воздух, а сплошной перегной), я погрузился в густую, липкую массу. Два раза вниз, два раза наверх. Достаточно для того, чтобы в очередной раз понять, не так плохо жить на свете.

– Эй вы там, наверху ! – я задрал голову и прокричал неизвестно кому, – Вы думаете, что сумеете сломить Счастливчика ? Ни в жизнь!

Наверняка, сидят перед своими мониторами, пьют кофе с полей благословенной Кассандры, заедают мягкими, горячими булочками и издеваются.

Но ничего, меня так просто не прошибешь.

Я открыл пошире пасть, зажал нос и заглотнул порядочную порцию густой ерунды, в которой копошился.

Ни вкуса, ни питательности. Но ничего другого под руками, а вернее, под зубами нет. А кушать хочется.

Проглоченный комок пожелал вернуться обратно, но я пропихнул его на место заученным движением желудка.

Старик хотел, чтобы я отвлекся от ненужных мыслей? У него это получилось. В башке остались только нужные. Но как раз те, в которых имелось много вопросов. Отвечать на них никто не собирался.

Обслуживающий Академию персонал никакой информацией не владел, да и видел я его день в году. А что касается старика? Мда. Старик, крепкий орешек. Как он меня отбрил? С бревном? У пересохшего несколько тысячелетий колодца. Он то сам понимает, что говорит?

Янина. Янина. Янина. Я ж ее целый год пас. За каждым движением, каждым взглядом присматривал. А мне теперь говорят, была ли девочка? За дурака принимают. Со психикой не в порядке.

– Козлы старые!

Это у меня от одиночества. Бывает такое. Пусть слушают, что о них народ думает.

Раскурочить бы стенки вашего бассейна, выбраться, да намылить всем рожи. Так ведь нельзя. Учебный предмет. Это у них так называется издевательство над свободным человеком. Ничего лучшего не придумали.

Вообще—то мне в Академии даже нравится. Жизнь, полная романтики и приключений. Захотел, на юг, в пустыньку махнул. Надоела жара, на Ледники или к динозаврам в гости. Без огня и оружия.

Кстати о динозаврах! Это месяца три назад было. Обычный, стандартный Заброс. На захудалую гигантскую планетку. Кроме здоровенных динозавров – одни маленькие динозавры.

Первые три дня тяжело. Потом приноровился. Травку одну интересную нашел. Если ее как следует обработать и принять во внутрь, то у человека возникает лишь головная боль, а у динозавров неудержимый понос.

Я там парочке млекопитающих скормил две порции. Ради научного интереса. Кто ж знал, что эта ерунда, имеется в виду понос, у них по воздуху бациллами передается. Во общем, когда за мной приехали, на всей планете ни одного живого динозавра. Трупы, трупы, трупы. И масса жидкого удобрения. По колено.

Почти такого же, как тот, в котором я в данный момент плаваю. Только запах поинтересней. И сколько мне еще заниматься отдыхом в грязевых ваннах – неизвестно?

Вообще—то я о Академии. О все той же жизни.

Между Забросами Академия старательно пичкает меня всем, чем можно. Начиная от обширных медицинских знаний, в которых я и сейчас то ни черта не понимаю, до знания звездных карт известных областей вселенной, в которых хоть понимаю, но ни черта не смыслю. И так во всем. Всего понемногу.