Подразделение 000 - Костин Сергей - Страница 44

— До сих пор майор Сергеев слушает! — а вот напомнить об очередном звании с моей стороны смелый поступок.

— Это Директор. Только что поступил срочный вызов. Хватит прохлаждаться. Выезжайте.

— У меня тут пожар первой степени, — завожусь я. — И прохлаждаться нам некогда. Слышите, как трещит пламя? Как гудит металл и шипит вода? Милашка, выведи панораму бедствия на монитор диспетчерской. Пусть полюбуются.

— Извини, Сергеев. — Директор после просмотра наиболее эффективных кадров с напряженным лицом Герасима меняет тон. — Вижу, серьезное дело. Но у нас случай весьма важный. Даже где-то щекотливый.

— Опять кто-нибудь на Восточную башню залез?

— Хуже, Сергеев, гораздо хуже. Приезжайте срочно. Вся информация строго засекречена. Так что, только на месте.

— А с этим что делать? — киваю в сторону разбушевавшегося не на шутку пламени.

— Перепоручите пожарным. Выдайте надлежащие инструкции, и срочно в центр. Встречаемся у здания Службы.

Директор отключился, а я, еле сдерживая шаг, отправился огорчить усатого майора и его команду.

Когда через минуту Милашка, задраив все люки, на полном ходу, покидала место пожара, вслед за ней бежали пожарники, во главе с усатым майором, и умоляли не оставлять их одних.

Боб откровенно плакал.

Мы сделали все, что могли. И совесть наша чиста. Приказ, есть приказ. Мы оставили пожарникам не только брошюры «Как вести себя на пожаре», но также: лопаты деревянные — две, ведро оцинкованное — одно, надувной матрац — восемь, плакат с надписью «Пожар, бич нашего времени» — один.

— Ничего, Боб, — похлопал я второй номер по плечу. — Когда-нибудь мы вернемся. Обязательно вернемся. Спасатель не должен грустить. Поверь, без нас им будет лучше. Хочешь бутерброд?

В последнее время американец сильно похудел. Согласно последнему медицинскому обследованию на целых двести пятьдесят граммов. А меня в академии спасателей учили, что каждый грамм, потерянный спасателем в мирное время, это секунды, потерянные на задании.

Янкель от бутерброда отказался. Только вытащил колбасу и тут же, не отлипая от окошка, съел. Хоть что-то.

— Командор! Через минуту прибываем к зданию Службы. Платформа номер один. Предупредительный гудок дать?

— Не стоит, — в прошлый раз стандартное приветствие Милашки нам дорого стоило. Потом целую ночь меняли бронированные стекла на первых этажах. Милашка, она ж меры не знает. Гудит, как в открытом поле.

— Прибываем на первую платформу.

Паркуясь, спецмашина подразделения 000 за номером тринадцать не нарочно сбила бетонный знак «Остановка только для инвалидов». Наблюдавший за нами Директор только головой покачал.

— Выдвинуть парадный трап! Поднять флаг! Команде посторониться для встречи начальства! Третьему номеру оставаться на штатном месте.

Милашка под звуки государственного гимна спустила эскалатор. Из центральной башни выдвинулся стометровый штырь, на макушке которого заплескался на свежем столичном ветру стяг с эмблемой подразделения 000. Спасатель в полный рост. В правой руке — контракт на обслуживание, в левой — спасенная девица неизвестного возраста.

Мы с Бобом вытянулись по стойке смирно у входного люка. Герасим, выполняя приказ, остался в спальном отсеке.

— Директор на спецмашине! — заорал я, дергая руку к связь-фуражке.

— Вольно, сынки, — начальство, позвякивая погонами и медалями, проследовало в кабину и заняло почетную табуретку для гостей.

— Команде вольно! Второму номеру приготовить праздничный обед. Третьему номеру продолжить оставаться на штатном месте. Милашка, музыку сделай потише. Уши закладывает.

Прибытие Директора на спецмашину всегда праздник. Кто со мной не согласен, может писать заявление по собственному. Лично я нашего Директора любил. Помню, когда я только пришел на Службу, он встретил меня с распростертыми объятиями, и тут же отправил на задание. Прорыв канализации с особо тяжкими последствиями. Не посмотрел ни на мой скромный послужной список, ни на неопытность. Поверил и послал. За что ему большое спасибо.

— Не суетись, Сергеев. — Директор нервно постукивал кончиками пальцев по пульту. Как раз в том месте, где у нас находилось управление башенной крупнокалиберной пушкой для разгона грозовых туч. С каждым стуком Директора Милашка нервно вздрагивала и мигала лампочками запрещенного доступа. Но Директор, с его полным допуском и тяжелыми мыслями не обращал внимания на предупреждающие красные огоньки.

— Что-то серьезное, товарищ Директор? — я постарался просунуть между пультом и пальцами начальства бронированную пластину, но не успел. Палец Директора, отвечающий за ноту «ля», попал на спусковую кнопку и Милашка подпрыгнула, выпустив в небо незапланированную ракету.

— Что-то у вас, товарищ майор, техника неправильно функционирует? — Директор наклонился к лобовому стеклу и проводил взглядом ракету. — Может вам спецмашину поменять?

Милашка с испугу выстрелила еще двумя ракетами.

— Шучу, шучу, — по-доброму улыбнулся товарищ Директор. — Мы все знаем, что у вас замечательный, дружный экипаж. Вот только никак к наградам приставить не можем. За последний год ни одного стоящего задания.

— А этот…, — напомнил я. — Тот который на башне. Товарищ…

Директор шумно вздохнул, заглушая фамилию товарища:

— Это секретное задание. Лучше бы вам его забыть, товарищ майор. И вам, и им спокойней. И так каждое утро интересуются, не погибли ли вы, не случилось ли чего по дороге. С этими ребятами лучше не связываться. Ясно?

Куда уж ясней. То-то я смотрю, за Милашкой все время хвост крутиться. Колонна из десяти машин. Неспроста.

Вернулся из продуктового отсека Боб. Разложил стол, расстелил одноразовую скатерть, расставил одноразовые тарелки.

— Борщ национальный американский, — гордо сообщил янкель, выплескивая на тарелки наваристую массу цвета мичиганского глинозема.

Директор без всякого энтузиазма попытался повозить в тарелке ложкой, но не получилось. Я всегда говорил Бобу, что в борщ надо хоть немного добавлять воды.

— Вот что, сынки. — Директор пальцами сдавил глаза. У меня у самого от борща слезы повылазиди. — Хочу поручить вам очень важное дело. Нет, записей не вести, кино не записывать. Все запоминайте.

Директор тяжело вздохнул, словно осознавая, что взваливает на наши плечи непосильную ношу.

— Час назад пропал наследный принц …ой республики.

Американец о неожиданности роняет тарелку с борщом. Подозрительная масса проедает палубу Милашки и стекает в нижние отсеки.

— Похищение с целью выкупа? Террористическая акция? Племенные разборки?

У меня еще много версий, но выложить их все не позволяет требовательный жест Директора.

— Пока нам ничего не известно, — скосив глаза на дымящуюся дырку в полу, Директор осторожно отодвигает от себя тарелку с борщом. — Принц загорал на нудистстком пляже. Отпросился у охраны на пару минут в кустики. С тех пор его никто не видел.

— И охрана ничего подозрительно не заметила?

— Ничего. На месте уже работают ребята из ВОХРа. Именно они обеспечивали туристическую программу принца. По последним данным, следы принца обрываются в ста метрах от кромки моря в прибрежной лесополосе.

Работать бок о бок с вохровцами не хотелось. Ребята в черных контактных линзах не любят, когда в их дела суют нос другие подразделения. Тем более, подразделение 000.

— Стоит ли ввязываться? — засомневался я. — ВОХР самостоятельная организация. Найдет принца сама, никуда не денется.

Директор морщит лоб.

— Помощи нашей Службы попросило посольство …ой республики. После инцидента оно не доверяет вохровцам. И они очень обеспокоены здоровьем принца. У него через двадцать четыре часа назначена коронация. Представляете, если принц не вернется в страну в указанное время? Разрыв дипломатических отношений, прекращение торговых операций, снижение потока иностранных туристов. И все это многие миллионы брюликов, которые не попадут в государственную казну.