Легион Безголовый - Костин Сергей - Страница 51

— Гнездо осиное, Лесик. Не быть мне прапорщиком, если Садовник не прав. Здесь не дыра, а дырища, побольше воронки от Тунгусского метеорита. Видел, что они с нормальными людьми творят? Печки, собачки. Идет планомерное уничтожение человечества. А на наши законные койко-места своих присылают. Чтобы отчетность не портить.

— Согласен. Больше, чем по списочному составу, хлеба не пришлют. Из этого можно сделать вывод, что Охотники, проникнув через дырку виртуальную, жрать, как и все, хотят.

— Возможно. Спасать нормальных психов надо. Ты, Лесик, представь, сколько по всему миру клиник и сколько сейчас там наполеонов разных и терминаторов. Хорошо еще, если настоящие, нормальные, а если виртуальные? Агрессия мирового масштаба.

— Будем надеяться, что Садовник прав. Дыра из виртуального мира всего одна. Поэтому и действуем согласно имеющимся единичным данным. Прощупай охранников, завяжи тесное знакомство с пациентами. Если получится, хотя сомневаюсь, влюби в себя главного врача. Работай, одним словом. Только не разнеси всю клинику. Пора уходить мне.

Оставлять одну Машку не хочется. Но и быть при ней круглые сутки слишком подозрительно.

— Не пропаду, — напарница валится на водяной матрац, вытаскивает из косметички очередной слезливый роман и полностью уходит в чтение.

— Тогда я пошел, — могла бы на прощание пожелать удачной службы. Свидимся ли еще — неизвестно.

Ногами требую у двери выпустить меня из камеры. Баобабова с матраса помогает выбраться, напомнив, что я сам цепочку накидывал. Вовремя одумывается и желает мне ни пуха ни пера. Я в ответ посылаю ее к самому умному и доброму психиатру.

Выбраться из клиники удается без проблем. Клиника не Сбербанк, карманов не проверяют. Удостоверение предъявил, что ты не псих, и вали, куда Душа просит.

У ворот психушки мне настойчиво сигналит такси. Помня неудачную поездку от подземного перехода, посылаю водителя в парк. Но такси настойчиво катит следом:

— Лейтенант, капитана твоего… Глаза протри.

На водительском месте генерал в картузе. Старательно подмигивает в целях конспирации. Призывно распахивает дверцу.

— Докачу, довезу, очень дешево возьму! — орет, заглушая шум улицы, генерал и косится на подозрительных санитаров, подсматривающих за моим отбытием через решетчатый забор психиатрического отделения.

— Докати, довези, очень дешево возьми! — кричу в ответ и ныряю в машину, чтобы окончательно не расстраивать генерала и не навести на весь городской таксомоторный парк подозрение. Колеса визгливо чиркают по асфальту, такси срывается с места и со скоростью более ста, а то и больше, скрывается с места посадки.

— Как прошло внедрение, сынок? — Генерал все время посматривает в зеркало заднего вида, очевидно, опасаясь слежки.

— Нормально, товарищ генерал. А чего это вы сами работаете? С вашими-то погонами давно пора из кабинета руководить.

— Я, сынок, с тех времен, как гонялся по пустыне за басмачами, — расскажу как-нибудь при случае, — вывел для себя железную истину. — Такси ныряет в гущу общественного и личного транспорта, уверенно обгоняет всякие там “Мерседесы” и джипы. На тех, кого обогнать не получается, генерал сильно ругается и грозит сослать в Сибирь. — Истина проста. Не сделаешь сам, за тебя получат награды другие. А если серьезно, то рано мне в кабинеты. Я действие люблю и запах опасности. Докладывай, что узнали?

Крепко держась за ручки дверей, с волнением наблюдая за создаваемыми аварийными ситуациями, не вдаваясь особо в детали, рассказываю все как есть. С каждым новым словом генерал мрачнеет, сильнее сжимает руль, тщательнее давит на педаль, выезжает на встречную полосу. Очевидно, инспектора движения предупреждены, поэтому на генеральское такси с номером А-001 внимания не обращают.

— Значит, осиное гнездо, говоришь?

— Это Баобабова говорит. Но я согласен. И Садовник подтверждает наши догадки.

— Товарищ Садовник, — поправляет генерал, недовольно качая головой. — Тебе, сынок, до его кресла служить и служить. Это ему вы с прапорщиком спасибо говорить должны, что я вас с аэродрома отпустил. Он за вас поручился.

Новые обстоятельства тайной связи Садовника и генералитета не прибавляют энтузиазма. Я всегда подозревал, что вокруг нашего отдела крутится слишком много народу. Это только на словах мы никому не подчиняемся. А как до дела доходит, начальников пруд пруди. В каждом такси по генералу.

Генерал резко крутит руль, уходя от прямого столкновения с самосвалом.

— У меня неприятные новости, сынок. Агентура сообщает следующее: звезды на небесном склоне располагаются так нехорошо, что выходит — через неделю конец света. Я, конечно, шарлатанству этому не слишком доверяю, но все указывает — доля правды имеется. Исчезновение трупов из моргов тому подтверждение. Враг активизировался, что нельзя сказать о наших службах.

— А если накрыть гнездо вместе с дырой виртуальной одним колпаком?

— Сопляк, — непонятно про кого говорит генерал, уходя с проспекта вправо, в зону новостроек. — Работать надо так, чтобы не расхлебывать последствия, а предотвращать их. Мы, сынок, по грани ходим. Что, если история про так называемое виртуальное нападение всего лишь страшная ошибка? Что, если психи настоящие, а мы, наоборот, доверчивые дураки? Много вопросов. А трупы каждый день прибавляются. Бригада следственная день и ночь работает, а толку? Не успеют трупик несчастный в клеенку завернуть, а его уже нет. Такие вот дела.

Сворачиваем в проулок, пробираемся мимо запаркованных машин и старушек с колясками.

— А куда мы?

Данный район мне незнаком. Доверять генералу на все сто процентов я не могу. Как можно верить человеку, пусть и заслуженному, который не далее как двадцать четыре часа назад грозился порубать мои кудри именной шашкой.

Генерал глушит мотор:

— Здесь дружок мой живет. С гражданской войны дружок. Вот такой старик! Вместе за басмачами гонялись. Не рассказывал? Сейчас на пенсии, но мне кое в чем помощь оказывает. Идем. Деньги по счетчику в бардачок положи.

Старушки у подъезда, очевидно, зная генерала в лицо, пропускают нас без проверки документов. Только обыскивают на предмет наличия оружия. Обыск по всем правилам, от носков до шеи. Генерал от щекотки, а может, от воспоминаний хихикает, но не протестует.

Поднимаемся на девятый этаж пешком. Генерал с места уходит в карьер, я же не спешу, тщательно экономлю силы. Как и положено в современных высотках, лифт не работает со дня сдачи дома в эксплуатацию. А если и работает, то в него лучше не попадать. Похуже медвежьей ямы.

На нужном этаже меня поджидает генерал, отжимающийся на кулаках.

— Двадцать три, двадцать четыре, двадца-а-ать пя-ять! Подсоби подняться.

Мне бы самому кто помог отдышаться.

Генерал, промокнув лоб кепкой, давит на кнопку звонка.

Нас словно ждали. Железная дверь, не скрипнув, распахивается. На пороге дружок генерала. Рыжий и конопатый пенсионер с совковой лопатой в руках? Подозрительно прищурясь, осматривает сначала генерала, потом меня.

— Тебя узнаю. А вот тебя первый раз вижу. Ты кто такой? — спрашивает рыжий и конопатый пенсионер, перехватывая лопату.

— Это ж я, Петруха! — возмущается генерал, смущенно переступая с ноги на ногу. — Мы ж вместе басмачей в гражданскую гоняли, как воробьев!

Конопатый хмурится, замахивается лопатой:

— Лешка, ты пройди пока, а я с этим разберусь.

За время работы в отделе мне с разными странностями приходилось сталкиваться, поэтому протискиваюсь между стенкой и лопатой и проникаю в квартиру. Хоть я рыжего и впервые вижу, но пенсионные разборки меня не касаются. Дело стариковское, погрызутся — разберутся.

— Тапочки надень! — кричит вслед хозяин.

Натягиваю вместо снятых кроссовок мохнатых зайчиков. Не совсем по форме, но и квартира — не отделение. Прохожу в жилище.

Стандартная однокомнатная. Пахнет кислыми Щами и гражданской войной. На стене ковер. На нем распятая шинель с красными полосами, буденовка со звездой на гвоздике, потертое седло и уздечка, винтовка и небольшой арсенал холодного оружия. Имеются также несколько фотографий исторического содержания. Их-то я и рассматриваю.