История философии: Учебник для вузов - Васильев В. В. - Страница 22

Мелиссс острова Самос (род. ок. 480 г. до н. э.) был третьим из представителей Элейской философской школы. В сочинении, называвшимся «О природе, или О сущем», Мелисс осуществил попытку свести воедино аргументацию Парменида о едином, неизменном и неподвижном «бытии». К прежним характеристикам истинно сущего «бытия» он прибавил две новые: 1) «бытие»не имеет границ, поскольку, если бы «бытие» было ограничено, то оно граничило бы с «небытием», но «небытия» нет, следовательно, «бытие» не может быть ограниченным; 2) «бытие» бестелесно: «Если оно существует, — пишет Мелисс, — то оно должно быть одно, а коль скоро оно одно, то не может быть телом. Если бы «бытие» имело объем (толщину), то имело бы также и части, и больше бы не было одним» (Мелисс, фр. 9).

Философское учение элеатов стало своеобразным рубежом в истории ранней, «досократической» греческой мысли. Аргументы Элейской школы о свойствах истинного «бытия» казались последующему поколению философов в большей своей части неопровержимыми. С другой стороны, учение Парменида наносило серьезный удар по «ионийской» философской традиции, занимавшейся поиском некой космической первоосновы вещей, источника и начала всего существующего. В рамках предложенной элеатами теории «бытия» никакая искомая взаимосвязь всех вещей не могла получить своего обоснования; даже сам принцип такого обоснования автоматически ставился под вопрос и утрачивал свою очевидность. Выход из создавшегося положения был найден в отказе от поисков какого-то одного порождающего начала и в допущении многих структурных элементов вещей. Эти начала переставали считаться едиными и неподвижными, однако по-прежнему назывались вечными, качественно неизменными, не способными возникать, уничтожаться и переходить друг в друга. Эти вечные сущности могли вступать друг с другом в различные пространственные отношения; бесконечное разнообразие этих отношений обусловливало многообразие чувственного мира. Наиболее выдающимися представителями этого нового направления в греческой философии было последовательно Эмпедокл, Анаксагор и античные «атомисты» — Левкипп и Демокрит.

Учение Эмпедоклаиз Акраганта (Сицилия) (ок. 490 — ок. 430 гг. до н. э.) представляет собой оригинальное сочетание пифагорейских, Элейских, а также, отчасти, милетских теоретических построений. Был он личностью легендарной — и политиком, и врачом, и философом, и чудотворцем. По свидетельствам древних, он постоянно — и в жизни и в смерти — стремился во всем походить на совершенное божество: «С золотым венцом на голове, бронзовыми сандалиями на ногах и Дельфийской гирляндой в руках он ходил по городам, желая снискать себе славу как у бессмертных богов» («Суда», под словом «Эмпедокл»). Согласно одной популярной легенде, он сражался с ветрами, иссушавшими землю, и воскрешал из мертвых; согласно другой, почувствовав скорое приближение смерти, он взошел на раскаленную Этну и бросился вниз, в самое жерло вулкана; лава выбросила на склон его бронзовую сандалию. Сохранилось несколько сотен фрагментов из двух философских поэм Эмпедокла, называвшихся «О природе» и «Очищения».

В основе учения Эмпедокла лежит теория четырех элементов, которые он называет «корнями всех вещей». Это огонь, воздух (или «эфир»), вода и земля. «Корни вещей», по Эмпедоклу, вечны, неизменны и не способны переходить друг в друга. Все прочие вещи получаются вследствие соединения этих элементов в определенных количественных пропорциях. Эмпедокл согласился с тезисом Парменида о невозможности перехода «небытия» в «бытие» и «бытия» в «небытие»: для него «рождение» и «гибель» вещей — лишь неправильно употребляемые имена, за которыми стоит чисто механическое «соединение» и «разъединение» элементов....В мире сем тленном

Нет никакого рожденья, как нет и губительной смерти: Есть лишь смешенье одно и размен того, что смешалось, — Что и зовут неразумно рождением люди.

( Эмпедокл,фр. 53. Пер. Г. Якубаниса в переработке М. Л. Гаспарова).

В качестве внешней причины взаимного стремления и отталкивания стихий Эмпедокл постулировал существование двух космических сил — «Любви» (греч. φιλία) и «Вражды» (или «Ненависти») (греч. νείκος), которые он представлял себе нематериальными, но пространственно протяженными. Из этих природных сил первая соединяет («перемешивает») разнородные элементы, тогда как вторая — разъединяет их. Попеременным преобладанием этих сил обусловлен циклический ход мирового процесса.

Речь моя будет двойной: ибо — то прорастает Единством

Многость, то вновь разделяется рост Единства на Многость.

Смертных вещей двояко рожденье, двояка и гибель:

Ибо одно от слиянья Всего и родится и гибнет, —

И в разделенье Всего растет и гибнет другое.

Сей беспрерывный размен никак прекратиться не может:

То, Любовью влекомое, сходится все воедино,

То враждою Раздора вновь гонится врозь друг от друга.

Так, поскольку Единство от Многости вечно родится,

А разделеньем Единства опять совершается Многость, —

То возниканье в них есть, но нет в них стройного века.

Но, поскольку размен сей никак прекратиться не может,

Вечно постольку они, неизменные, движутся в круге.

( Эмпедокл,фр. 31, 1 — 13. Пер. Г. Якубаниса в переработке М. Л. Гаспарова).

Каждый отдельный космогонический цикл имеет четыре фазы: 1) эпоха «Любви»: все четыре элемента смешаны самым совершенным образом, образуя неподвижный и однородный «шар» (греч. σφαΐρος); 2) «Вражда» проникает в «шар» и вытесняет «Любовь», разъединяя разнородные элементы и соединяя однородные; в силу того, что огонь скапливается в одно половине «шара», а воздух (эфир) — в другой, происходит нарушение равновесия, приводящее к вращению мира — сначала медленному, но постепенно ускоряющемуся; этим вращением объясняется, в частности, смена дня и ночи; 3) «Любовь» возвращается, постепенно соединяя разнородные элементы и разъединяя однородные; движение космоса замедляется; 4) четвертая фаза, «зоогоническая», со своей стороны, подразделяется на четыре ступени: 1) во влажном, теплом иле возникают отдельные члены и органы всевозможных существ, которые беспорядочно носятся в пространстве; 2) образуются неудачные сочетания членов, разнообразные, большей частью уродливые существа; 3) возникают «цельноприродные» существа, не способные к половому размножению; и, наконец, 4) зарождаются полноценные животные с половой дифференциацией.

Космос имеет, по Эмпедоклу, яйцеобразную форму, его оболочка состоит из затвердевшего эфира. Звезды имеют огненную природу: неподвижные звезды прикреплены к небесному своду, тогда как планеты свободно парят в пространстве. Солнце Эмпедокл уподобляет огромному зеркалу, котороеотражает свет, испускаемый огненной полусферой космоса. Луна образовалась из сгущения облаков и имеет плоскую форму, получая свой свет от Солнца. Эмпедокл не проводил различения между процессом мышления и чувственным восприятием. Согласно его теории ощущений, от каждой вещи непрерывно отделяются материальные «истечения», которые проникают в «поры» органов чувств. Познание (восприятие) осуществляется в соответствии с принципом: «Подобное познается подобным». Так, например, он считал, что внутренность глаза состоит из всех четырех элементов; при встрече данного элемента с соответствующими ему «истечениями» возникает зрительное восприятие.

Воззрения Анаксагораиз Клазомен (ок. 500 — 428 гг. до н. э.), близкого друга Перикла, жившего долгое время в Афинах, сформировались под сильным влиянием космологии Анаксимена Милетского и учения Парменида о «бытии». На вопрос, для чего он родился на свет, Анаксагор отвечал: «Для того чтобы созерцать Солнце, Луну и небо». В Афинах Анаксагор был обвинен в государственном преступлении (безбожии), так как осмелился утверждать, что бог Гелиос (Солнце) есть раскаленная глыба; за это его ожидала смертная казнь. Но за учителя заступился Перикл, обратившийся к судьям с вопросом, должны ли они осудить и Перикла. И услышав, что нет, он сказал: «А ведь я — ученик этого человека; не казните его, а отпустите»; смертную казнь заменили изгнанием. Умер философ в Лампсаке (Малая Азия), в окружении учеников. Кто-то из них сокрушался о том, что учитель умирает в изгнании; Анаксагор же, согласно легенде, сказал: «Путь в царство мертвых (Аид) везде одинаков» (Диоген Лаэртский, II, 10—16).