Высокие башни - Костейн Томас - Страница 30

— А я… я была хорошенькой?

— Нет! — резко выкрикнула тетушка Сулетта. Казалось, что она желала, чтобы девочка не заблуждалась по поводу собственной внешности.

Они помолчали.

— Но, тетушка Сулетта, моя мать была очень хорошенькой. Неужели я не буду на нее похожа? Ну, хотя бы чуть-чуть…

— Надеюсь, что нет! Я на это очень надеюсь! Запомни, девочка, в мире есть более важные вещи, чем быть хорошенькой и привлекать к себе внимание мужчин.

Старуха мрачно покачала головой.

— Некоторые девицы только и думают о том, как прихорашиваться и украшать волосы яркими лентами. Не дай Бог, я тебя поймаю за этим занятием…

Опять воцарилась тишина. У Фелисите пропала охота ее расспрашивать. Она сидела на краешке стула и смотрела на тетушку, желая понять по выражению ее лица объяснение подобной резкости. Но на лице тетушки вообще было сложно что-либо прочитать.

Потом девочка поднялась и еще раз взглянула на свою кровать в углу комнаты. На день кровать складывалась и служила вместо скамьи. Тетушка Сулетта старалась, чтобы все вещи были простыми, без украшений, просто были полезными. Сиденье прикрывал кусок материала тоскливого коричневого цвета.

— Где раньше стояла кровать?

Экономка, насколько ее помнила Фелисите, никогда не оставалась без дела; сейчас она пересчитывала наволочки. Старуха нахмурилась и покачала головой:

— Не время задавать вопросы! Надо сперва пересчитать наволочки! Твою кровать никогда не сдвигали с места и она стояла там же, когда ты спала на ней малышкой, она и сейчас стоит на том же самом месте. Я не люблю переставлять вещи.

Девочка открыла запор и откинула крышку, а потом вытянулась в складной кровати во всю длину. Кровать стала девочке маловата. Тетушка Сулетта говорила, что ноги у нее растут как бы бегом, а все остальное — растет и двигается медленным шагом. Фелисите немного подобрала ноги и с трудом уместилась в кровати. Потом повернула голову и взглянула в окно.

— Это доходило до меня из комнаты мсье Шарля, — наконец сказала девочка, — оно должно было идти оттуда, потому что это единственное окно, которое мне отсюда видно.

— О чем ты говоришь?

— О свете. Это было очень давно, когда я была совсем маленькой. Я его видела, когда лежала в складной кровати, и я долго не сводила с него глаз.

Тетушка Сулетта забыла о делах. Она сложила руки на коленях и с интересом взглянула на девочку.

— Сколько времени прошло с тех пор, когда ты видела этот свет?

— Не знаю точно, но прошло много лет.

— Была только одна ночь, когда здесь был мсье Шарль и у него всю ночь горели свечи. Как же мы перепугались! Мы возносили молитвы Богородице, потому что разнеслись слухи, что мсье Шарль и остальные члены семейства разорились, так как потратили все деньги на корабли.

Тетушка отложила в сторону работу и начала рассказ. Она часто беседовала с девочкой так, как будто та была взрослой и все понимала. Фелисите смотрела на тетушку огромными глазами. Они оставались слишком большими на маленьком худеньком личике. Девочка кивала головкой и улыбалась, будто ей все было понятно. Обычно они так проводили час после ужина до сна. Старуха вязала и вела разговор, а малышка сидела на подушечке на полу, рядом с ней лежала потрепанная кукла с грустным лицом, бывшая единственной игрушкой ребенка.

Экономка начала рассуждать на любимую тему — она обожала поговорить о разных бедах. Сейчас Фелисите слушала ее, затаив дыхание.

— Можешь быть уверена, до нас доходят разные слухи. Люди переправлялись через реку, чтобы сообщить нам, что семейство ле Мойн находится в финансовом кризисе. Она говорила, что им придется продавать поместье, и что мсье Шарль уже предложил остров Св. Елены мсье Бенуа из Монреаля. В тог день они прибыли вместе, и когда мы увидели, что мсье Бенуа пожаловал вместе с хозяином, мы были готовы к самому худшему. Этот человек хуже гончих, которые воют по мертвецу! Да! В Монреале говорят, что ему дана большая власть великими людьми во Франции. Конечно, все шептались, потому что боялись говорить об этом во весь голос. Шептали также, что он собирает со всех людей, занятых в меховой торговле, деньги… Он уже скупал поместья у людей, попавших в беду, и на этом здорово заработал. Да, это ужасный человек! Хозяин отправился к себе, а эта пиявка Бенуа начал везде совать нос. Он вошел ко мне на кухню, проверил винные погреба, и я видела, как он кивал головой и что-то подсчитывал. Я не оставляла его одного ни на минуту! Мне стало понятно, что он подсчитывает стоимость этого поместья. Он даже посмел открывать висячие полки в кладовке, где хранились мука, сахар и соль, и тщательно проверял содержимое. Он отправился в пивоварню, а я следовала за ним по пятам, и он поднимался на сеновал в конюшне. Мы все понимали, зачем он тут, и когда он стал ужинать, то подсыпали бы ему в вино яд, если бы только посмели…

Тетушка Сулетта с удовольствием вспоминала тревожный момент в жизни семейства ле Мойн и их поместья.

— Бедный мсье Шарль отправился к себе и отдал приказание, чтобы его не беспокоили. Ему принесли на подносе ужин, но он не открыл дверь. Мы понимали, что он пытается найти выход из создавшегося положения. Никто из нас не ложился спать, и мы смотрели на свет в его окне и думали о том, что утром нас ожидают дурные новости. Мы были уверены, что он нам сообщит, что у нас будет новый хозяин. Но он рано уехал и забрал с собой мсье Бенуа. Он нам ничего не сказал.

Фелисите внимательно все выслушала, а потом спросила:

— А что случилось потом, тетушка Сулетта? Старуха радостно покачала головой.

— Ничего не случилось. Наш мсье Шарль — великий человек, и самые известные адвокаты в мире ничего не смогли с ним сделать. Ему удалось выплатить долги, и он даже не продал ни клочка земли. Когда хозяин в следующий раз прибыл сюда, он улыбался и всем был доволен. Дитя мое, запомни, мсье Шарль не командует кораблями, но без него вообще не было бы кораблей, — она замолчала, а потом начала что-то усердно подсчитывать. — Фелисите, ты не могла в то время заметить свет — тебе тогда было всего полтора года, и, конечно, ты ничего не могла понять.

— Тетушка Сулетта, я все запомнила! Правда! Начиная с четырех лет, Фелисите помнила все, что с ней происходило. Она могла подробно описать, что было как-то вечером, когда в кухне готовили ужин, все торопились и звучали веселые голоса. Ей сказали, чтобы она не путалась под ногами, и она приткнулась у большого очага и видела, как слуга вращал вертел. Этим занимался мрачный горбун Дама-се, у него в тот вечер было отвратительное настроение.

— Звяк, — сказал он, имитируя звук железного вертела. У него была заячья губа, и поэтому было сложно разбирать его слова. Но малышка Фелисите его понимала. — Что это за работа для мужчины? Нет, это не для меня.

— Мне тоже так кажется, мсье Дамасе, — заметила Фелисите. — Было бы лучше, если бы собаки поворачивали вертел. И нам было бы забавно за ними наблюдать, не так ли?

Дамасе не успел ей ничего ответить, а девочка заметила, что за ней наблюдает пара глаз. На каменной лестнице, ведущей вниз в кухню, стоял мальчишка. Девочка испугалась, когда поняла, что это Бертран, мальчишка мельника; под мышкой у него висел ее черный с белым котенок Дофин.

— Это твой кот, мамзель Одиночка? — спросил мальчишка.

— Да, — девочка вскочила и подбежала к лестнице, — отдай мне его! Ты делаешь ему больно!

— Я собираюсь его как следует помучить, — у мальчишки были зеленые глаза, сверкавшие в полумраке лестничного пролета. Как сверкают глаза диких животных в темноте ночи. — Тебе известно, что я делаю с котами? Я их убиваю. Я швыряю их в кипяток или могу размозжить голову о камень. Именно это я делаю с котами.

Фелисите в отчаянии оглянулась и увидела неподалеку огромный черпак. Она схватила его и потрясла над головой.

— Отдай моего Дофина, или я тебя убью черпаком! — кричала девочка.

— Ты — маленькая девчонка и муху не сможешь обидеть, — ухмыльнулся Бертран. Он потряс пальцем у ее носа. — Что за идиотское имя для кота! Только глупая девчонка может назвать его Дофином! — Он схватил несчастное животное за хвост и начал раскачивать над головой.