Наследники Великой Королевы - Костейн Томас - Страница 19

Он загорелся идеей получить этот замок в личную собственность и Роберту Сесилу, сыну Берли от второго брака пришлось отдать его королю в обмен на замок в Хэтвилде. Об этом нам по дороге из Чесната поведал сэр Эверард, а Арчи сообщил пикантные подробности из жизни Сесила, который, как поговаривали, получал деньги от Испании.

Быстрым шагом мы двинулись по живописной дороге, обсаженной деревьями, над кронами которых шуршали крыльями стрижи и вскоре добрались до красной кирпичной стены, окружавшей королевский парк. Сердце мое начало биться быстрее, когда моему взору предстали башни Теобальдса, на фоне осеннего звездного неба. Быть может Иаков был именно таким как утверждала молва, пусть даже он был так порочен как об этом красноречиво вещал его шут, но ведь он тем не менее оставался королем Англии, и мы стояли у порога его любимого замка. Как же все это могло не волновать мое воображение?

Арчи не без гордости сообщил нам, что длина кирпичной стены, окружавшей парк, составляет десять миль, а на содержание замка уходит столько средств, что их хватило бы, чтобы прокормить жителей всего Эдинбурга.

Арчи прошептал что-то на ухо Тимоти-а-Пиконсу и, судя по всему, сумел убедить этого сурового стража в том, что мы люди достойные доверия. Привратник кивнул и взмахнул своим фонарем, приглашая нас войти. Наш проводник свернул с мощенной черепицей дорожки, ведущей к главному входу и повел нас через травяной газон к неосвещенной двери в правом крыле здания. Я с любопытством озирался по сторонам, немного отстал от других и поэтому не слышал, что сказал шут воину, стоявшему у дверей на часах. Вероятно, объяснения Арчи удовлетворили охранника, потому что он без лишних вопросов пропустил нас внутрь.

Мы поднялись вверх по узкой темной лестнице и вышли в длинный коридор. За исключением толстого ковра на полу, приглушавшего шум шагов, обстановка здесь была скромнее, чем в Эпплби Корт. Пахло сыростью и плесенью, что в моем представлении никак не вязалось с обликом королевской резиденции. Арчи резко свернул в боковой зал и повел нас по еще одной узкой лестнице. Потом мы миновали анфиладу довольно скромно обставленных покоев и в конце концов оказались в комнате с побеленными стенами и потолками и двумя окнами. Одно, маленькое, находилось почти под самым потолком, другое, значительно ниже, и хотя было зашторено, пропускало узкий луч света из помещения, в которое выходило.

Это была комната шута. Он сбросил с кресла свой кафтан из клетчатой шотландской шерсти и жестом пригласил Джона сесть. Сэру Эверарду и мне он предложил сесть на свою незастеленную кровать в углу. Однако придворный покачал головой и заявил, что ему следует спуститься вниз и принять участие в предстоящей церемонии. После этого он весьма поспешно удалился.

— Я и сам опаздываю, — заявил Арчи. Из шкафа он извлек фляжку с вином, тревожно и даже нежно посмотрел на нее и с явной неохотой поставил на стол. Его действия должны были означать, что в случае нестерпимой жажды мы, конечно, можем приложиться к фляжке, тем не менее, он явно надеялся, что до такой крайности дело все же не дойдет. Потом Арчи продемонстрировал нам каким образом приподняв занавеску не более чем на дюйм с каждой стороны, мы сможем увидеть все, что происходит внизу.

— Смотрите, чтобы вас не заметили, — предупредил он и добавил, что вернется как только его роль в представлении закончится. Пока же он на всякий случай запрет дверь на ключ. Опять-таки на всякий случай нам следует запомнить, что страже он нас представил как своих двоюродных братьев Дагалда и Сэнди из Эдинбурга. Бросив хитрый взгляд на единственную свечу, Арчи высказал предположение, что нам будет лучше видно в темноте, и так как мы не стали возражать, быстро затушил крошечный огонек большим пальцем. Через секунду мы с Джоном остались одни в комнате.

Джон встал со стула.

— В хорошеньком положении мы оказались. Я доверил свою жизнь дураку, который болтает без умолку как попугай. Что ж, давай по крайней мере посмотрим, может действительно что интересное увидим.

Как и сказал Арчи, наше положение оказалось весьма удачным для наблюдения. Я видел большую часть длинного, величественного и высокого, в два этажа, зала для приемов. На одном конце его было установлено возвышение. На нем стояли кресла с высокими спинками, на которых восседали король и королева. Все мое внимание было обращено на королевскую чету. Я не сводил с них глаз.

Шут так удачно передал характерные черты королевского лица, что я без сомнения узнал бы его даже если бы он не сидел на возвышении. То же лукавство и лицемерие в глазах, те же втянутые щеки. Одет он, на мой взгляд, был довольно непритязательно, правда на шее у него висела массивная золотая цепь, а на пальцах сверкали алмазы. Зато королева Анна, славившаяся своими изысканными туалетами, была одета очень элегантно. Благодаря необычайно широким фижмам, юбки у нее были столь пышны и занимали так много места, что едва не прикрывали голени ее супруга. Я решил, что она довольно красива — волосы у нее были светлые и волнистые, глаза выразительные. Она с интересом наблюдала за драматическим представлением, которое разыгрывалось перед ними. Король же напротив, следил за происходящим весьма рассеянно. Развалившись на кресле, он почесывал грудь.

Представление, в котором участвовали придворные было довольно скучным. Актеры из этих придворных дам и господ вышли более чем посредственные. Некоторые из них плохо знали свои роли и часто путались. Тем не менее, я узнал главные персонажи — Грех, Молву, Любопытство, Доверчивость, Злобу, Купидона.

Король зевал и с явным нетерпением ожидал окончания представления. Впервые я почувствовал нечто вроде симпатии к этому столь дружно критикуемому всеми монарху. Мне казалось, что я вижу иронию, притаившуюся в углах губ его меланхоличного лица. Наконец, представление закончилось. Королева сейчас же встала и поклонилась королю. Вероятно она просила разрешения удалиться, так как Его Величество кивнул и тут же все придворные дамы, шурша шелком и атласом юбок поднялись со своих мест и приготовились последовать за королевой.

Я испытывал чувство глубокого разочарования. Где же принц Хэл и принцесса Елизавета? Надежды всей нации были связаны с молодым мужественным принцем, а хорошенькая принцесса была любимицей всей Англии, ею восхищались тем больше, что отец ее мало у кого способен был вызвать это чувство. Говорили, что она очень хороша собой, своенравна и очень похожа на свою несчастную бабку — Марию Стюарт. [28] Мне очень хотелось увидеть принца и принцессу, гораздо больше, чем короля и королеву, и я шепотом задал вопрос о них Джону.

— Они живут отдельно и очень редко показываются здесь. — Джон намеренно выделил последнее слово, чтобы подчеркнуть свое пренебрежение к королевскому двору и придворным.

Я снова взглянул вниз. Королева уже удалилась. Король жестом подозвал к подножью своего возвышения высокого румяного молодого человека с белокурыми локонами, но я заметил, что прежде чем выполнить приказания короля, юноша обменялся несколькими словами с молодой и очень красивой дамой в голубом, корсаж которой был отделан полосками горностаевого меха. Я еще раньше приметил ее. На мой взгляд она была самой красивой дамой из всех присутствующих. Глаза ее задорно сверкали и она что-то без умолку болтала на ухо пожилому угрюмому придворному с черными висячими усами и бородой. Тот покачивал головой и, выслушивая ее остроты, растягивал губы в усмешке. Теперь он стоял, ожидая пока она закончит свой краткий разговор с молодым человеком.

Джон, тоже наблюдавший эту сцену, прошептал.

— Обрати внимание на этого старого развратника. Лорд Гарри Ховард — собственной персоной. Этот человек получил титул графа Нортхэмптона, запятнав себя таким предательством и ложью, что сам Анания мог бы ему позавидовать. Лорд Гарри — губернатор пяти портов в юго-восточной Англии и лорд-хранитель печати. Да любой мошенник — мануфактурщик был бы лучше на его месте. Меня от одного его вида воротит. Девушка — его племянница. Они обвенчали ее с молодым графом Эссексом, а затем отправили жениха на континент, пока молодые не достигнут совершеннолетия. Красивая девушка. Как ты думаешь, можно ее сравнить с нашей Кэти?