Наполеон. Последняя любовь - Костейн Томас - Страница 5

— Это значит, что он записался в армию, — объяснил жене господин Бэлкум. — Итак, Бетси, рядовому удалось вблизи взглянуть на Наполеона. Как же это случилось?

— Он стоял на вахте, на ступенях «Кудахтающей кафедры проповедника»… — Бетси внезапно остановилась с видом самого искреннего раскаяния. — О, прости мама, я не хотела так говорить…

— Что такое «Кудахтающая кафедра проповедника»? — строго переспросила мать.

Бетси по выражению лица матери поняла, что ее ждет неприятный сюрприз. Она заколебалась, не зная, как смягчить наказание.

— Они так… называют… Ну, церковь…

— Бетси Бэлкум! Это — богохульство! Как ты можешь повторять подобные слова?! Вечером ты прочитаешь молитвы дважды и будешь просить Бога, чтобы он простил тебя. Надеюсь, он тебя простит.

— Не волнуйся, дорогая, — начал успокаивать жену глава дома. — Бетси себя ведет не лучшим образом. Ей не следует повторять подобные слова. Но, — тут он не удержался от улыбки, — конечно, в церкви бывает много кудахтанья, когда там собирается женский комитет. Не говоря уже о том, как нам приходится страдать, когда мы слушаем церковный хор.

Приятное лицо миссис Бэлкум разгорелось от возмущения.

— Господин Бэлкум, почему вы всегда становитесь на сторону дочери? Неважно, что она говорит или делает, вы всегда пытаетесь ее защитить!

Заметив, что тарелка мужа опустела, она поднялась и подошла к буфету. Обычно, ей было приятно видеть этот буфет. Он принадлежал ко времени Якова I, массивный, дубовый, крепкий и невысокий, как кавалерист. Пока они добирались сюда из Англии, во время путешествия была разбита вся мебель, кроме этого буфета. Госпожа Бэлкум просто обожала его, но в данный момент ей совсем не хотелось им любоваться.

Вернувшись к столу, она поставила полную тарелку перед мужем.

— Господин Бэлкум, я надеюсь, что вы не станете возражать, если Бетси сразу отправится в свою комнату и останется там до тех пор, пока я позволю ей ее покинуть.

На лице девушки показалось раскаяние.

— Пожалуйста, мама, позвольте мне все рассказать. Я кое-что заметила, когда император… Я хочу сказать, генерал Бонапарт, проезжал мимо. Это так странно.

Госпожа Бэлкум начала колебаться.

— Это что-то такое, о чем мы должны знать?

— Он странно себя вел. Дорога поднималась вверх, а потом поворачивала вниз, и я видела только его голову, но как только он увидел наш дом, он… стал внимательно его разглядывать. Мне кажется, когда он проезжал мимо, он даже повернулся в эту сторону… Почему его так заинтересовал наш дом?

— Возможно, ему известно, что герцог Веллингтон [10] когда-то останавливался у нас, — заявил господин Бэлкум, накладывая себе джем.

Девушка покачала головой.

— Нет, папа, дело не в этом. Он как бы изучал все вокруг. Как будто это было поле боя.

— Возможно, он все же что-то слышал о герцоге, — продолжала настаивать госпожа Бэлкум. — Все говорили о том, как ему тут понравилось. Он был таким добрым человеком. Я никогда не забуду его добрые глаза.

— Дорогая, он был весьма наблюдательным человеком, — заявил ее муж. — И обратил на тебя внимание. Неудивительно, что окружение называет его «Обожатель». Сейчас идут сплетни о том, что прежняя страсть Наполеона — Грассини, великая итальянская певица. — Ну, тебе о ней известно… так вот, она в Париже, и наш герцог…

— Достаточно, господин Бэлкум, — прервала его жена. — Существуют вещи не для ушей нашей дочери.

Странно, но в этот момент Бетси не обратила внимания на разговор родителей. Она о чем-то задумалась.

— Мама и папа, я кое о чем подумала, когда он проезжал мимо меня. Я решила, было бы здорово, если бы он пожелал также остановиться в этом доме…

Она захохотала низким голосом и никак нельзя было сказать, что это было девичий смех.

— Только представьте себе! Наполеон спит в той же комнате, что и герцог Веллингтон! Вот было бы забавно!

— Да, это было бы весьма странно, — заявил отец, оставляя кресло и поднимаясь из-за стола. — К сожалению, я должен отправляться по делам. Фирма «Бэлкум, Фаулер и Чейз» не может работать пока я там не появлюсь.

Он поцеловал жену и с любовью потрепал Бетси по голове.

— Я уверен, когда здесь появится Наполеон, он будет очарован вами, как это случилось с Железным Герцогом. Мои прекрасные леди, позвольте с вами попрощаться!

Он едва успел покинуть комнату, как мать с дочерью услышали, что по лестнице спускается старшая дочь. Джейн была воплощением чистоты и аккуратности. Волосы были гладко причесаны, а юбки накрахмалены так сильно, что шуршали при каждом шаге.

— Дорогая, ты сегодня рано, — сказала мать, и Джейн заняла свое место за столом.

Она взглянула на хлеб.

— Оказывается, не так уж рано. Кому досталась горбушка?

— Мне, — ответила Бетси. — Можешь себе представить, как было приятно ее съесть!

— Я слышала, как вы тут говорили без умолку… О чем?

— Я утром видела Наполеона, — радостно поделилась с ней Бетси.

Казалось, Джейн это сообщение абсолютно не заинтересовало.

— Вот как? И где?

— На дороге в Лонгвуд.

— Как странно, что он так рано встал.

— Где-то я прочитала, что таким образом он одерживает победы.

Джейн больше не интересовала эта тема.

— Мама, мы сможем сегодня съездить в город? Мне хотелось, чтобы ты посмотрела материал, а то его могут разобрать!

— Дорогая, возможно и съездим. Бетси, я пока не стану тебя наказывать, можешь поехать с нами. Если мы поедем.

— Спасибо, мама. Но мне лучше остаться дома… Вдруг случится что-то интересное…

Послышались звуки громкого лая, и Бетси вылетела на заднее крыльцо.

Мать и старшая сестра услышали, как она отчитывала щенков, госпожа Бэлкум вышла на крыльцо, чтобы узнать, в чем дело. Девушка повернула серьезное личико к матери.

— Мама, как хорошо, что у вас есть Джейн, не так ли? Она такая милая и именно та дочь, которую вы хотели иметь…

Госпожа Бэлкум так же серьезно взглянула на младшую дочь.

— Бетси, дорогая, неужели ты думаешь, что я… больше люблю Джейн, чем тебя?

— Мама, я вас не виню. Мне кажется, что порой я причиняю вам слишком много хлопот.

Мать протянула руки и крепко прижала к себе девушку.

— Бетси! Бетси! Малышка, это — неправда! Я тебя люблю так же сильно, как и Джейн, если даже иногда бываю с тобою излишне строга.

— Я всегда много думаю о разных вещах, и мне кажется, что я обязательно должна рассказать вам об этом. Например, мама, мне кажется, настало время, когда Джейн и я должны все узнать о папе и его семействе.

Госпожа Бэлкум ответила ей довольно резко:

— Бетси, тебе ведь известно, что ты не должна говорить об этом. Ваш отец избегает подобных разговоров.

— Но нам неизвестно, правда ли то, что говорят другие люди?

— Они нам задают различные вопросы. Наверно, они боятся расспрашивать вас или папу, поэтому они обращаются к Джейн и ко мне. Все знакомые нас расспрашивают. Они говорят с нами шепотом и хотят знать, правда ли, что папа…

— Пожалуйста, Бетси, не следует говорить об этом. Твой отец не желает это обсуждать! Не знаю почему, но это так!

— Мама, нам нечего стыдиться, наоборот — только можно гордиться. Когда мы в прошлом году были в школе в Англии, все девочки говорили о нас — о Джейн и обо мне. Они считали, что мы… принцессы в изгнании.

— Что вы с Джейн делаете, когда вам задают подобные вопросы?

— Мы отвечаем, что нам ничего не известно. Мы можем отвечать только так, не правда ли? Мама, но вы все знаете!

— Пожалуйста, Бетси. Твой отец просил, чтобы я никогда не говорила об этом. Возможно, когда вы подрастете, он станет думать по-другому. Но я в этом не уверена. Что-то случилось, и случившееся оставило на нем метку.

— Я бы не стала об этом говорить, но не могу об этом не думать. Если Наполеон захочет приехать сюда, мы встретим его как равные, не так ли?

— Ты всегда имеешь обо всем собственную точку зрения, — заметила мать с натянутой улыбкой. — Будь хорошей девочкой. Беги, займись чем-нибудь полезным.