Поднять перископ (ч 1-4) - Лысак Сергей Васильевич - Страница 8

И только миль за двадцать до входа в порт удалось вздохнуть спокойно. В небе появились немецкие истребители и прикрыли лодку с воздуха. Из порта вышли два тральщика для встречи лодки. Михель стоял на мостике и смотрел на приближающийся берег. День уже клонился к закату, и Солнце все ниже и ниже приближалось к горизонту. Ветер заметно ослаб, но волна в Бискайском заливе была все же ощутимой. Недаром он с незапамятных времен имеет дурную славу у всех моряков. Лодка периодически зарывалась носом в волны и вода с шипением проносилась по палубе, оставляя над уровнем моря только рубку со стоящими на ней людьми. Берег приближался быстро. Теперь уже не было смысла экономить топливо и U — 177 летела по волнам полным ходом. Михель торопился войти в порт до темноты. Отчасти из — за того, чтобы побыстрее проскочить опасную зону, где можно подвергнуться атаке вражеских самолетов, но также и из чисто эгоистических интересов. Все же, заходить в порт при дневном освещении гораздо удобнее, чем ориентироваться ночью по огням. Да и время на сон в этом случае автоматически увеличивалось. Что ни говори, но человек и на войне остается человеком. И если у него есть возможность хоть немного облегчить себе жизнь, то он это обязательно сделает.

На душе у Михеля было и радостно и грустно. Как долго он ждал этого дня. Торопил его и старался подготовиться как можно лучше. А вот теперь, когда этот день наступил… Как все пройдет, никто не знает. Перед человеком часто возникает проблема выбора. У него же такой проблемы нет. Он свой выбор уже сделал…

Пройдя входные ворота базы между молами, лодка сбросила ход до минимального. Теперь торопиться некуда. Осторожно продвигаясь по акватории базы, Михель издалека увидел большую группу людей на причале. Оркестр уже готовился начать играть марш, и большая группа женщин и девушек из гарнизона базы махала им букетами цветов. Это была давняя традиция, которая зародилась здесь с первых дней. Посмотрев внимательно в бинокль, Михель не нашел Деница. Раньше он часто встречал лодки, возвращавшиеся из похода. Но сегодня не приехал. Очевидно, есть более насущные проблемы. Да оно и к лучшему. Когда начальства рядом меньше, то и проблем меньше. Сейчас быстренько ошвартуются, доклад командиру флотилии о прошедшем походе и можно отдыхать. Добраться до своей комнаты на территории базы, залезть под душ и долго стоять под ним, испытывая настоящее блаженство. Тем, кто не ходил в океан на подводной лодке, никогда этого не понять. А потом завалиться спать. До самого утра на чистых простынях. Щетину более чем двухмесячной давности можно будет сбрить и утром. Все равно, надо будет принимать цивилизованный вид. С утра начнется бумажная волокита, часть экипажа уедет в Германию в отпуск, часть будет отдыхать здесь, а часть проводить работы на лодке. Потом все поменяются. Этот распорядок, установленный Деницем, ни разу не нарушался. Впрочем, Михеля это уже касается постольку — поскольку. Ему предстоит передача лодки новому командиру. А потом… А что будет потом, пока никто не знает. И сам Михель Корф в том числе…

Лодка маневрирует, подходя к причалу. Оркестр играет марш, плещется вода между причалом и корпусом лодки, а с берега несутся приветственные крики. Вот уже поданы швартовные концы с причала на палубу, и U — 177 замерла. Она снова вернулась домой. Вернулась с победой. Пройдя тысячи огненных миль. Выдержав множество атак вражеских кораблей и авиации. И сумев снова ускользнуть ото всех…

С причала подали трап и командир субмарины фрегаттен — капитан Михель Корф сошел на берег, вскинув руку к козырьку фуражки. Экипаж лодки уже стоял в строю на палубе. Доклад командиру флотилии о прошедшем походе и на этом формальная часть встречи закончена. Шютце от души пожал руку Михелю.

— Поздравляю Вас, герр Корф. И с новым званием и с новым назначением. Приказ о Вашем переводе уже получен. Новый командир должен прибыть через четыре дня. Поэтому, пока можете отдохнуть. Ну а сейчас, как и положено, банкет для всего экипажа!

— Благодарю Вас, герр Шютце. Бумажными делами займемся завтра?

— Да, конечно. Только, хочу Вас предупредить. Пять дней назад прибыли два человека из Берлина и хотят с Вами поговорить.

— Из Берлина?! Но ведь штаб Деница сейчас в Париже. Зачем я понадобился кому — то в Берлине?

— Нет, Дениц здесь не причем. Это какой-то профессор, доктор истории Хельмут Диц. Вы не знаете такого?

— Первый раз слышу.

— Я тоже. Так вот, этот профессор рвется с Вами побеседовать. О чем — он завтра сам скажет.

Он и сегодня хотел, как только узнал, что Вы возвращаетесь, но я отговорил. Подождет до утра, надо и совесть иметь.

— А кто второй?

— А второй — офицер гестапо. Просто сопровождает этого чудика, чтобы он не вляпался в какую — нибудь историю.

— А что ему вообще надо? Я, вроде бы, историей никогда не занимался.

— Не могу сказать, герр Корф. Однако, могу высказать свое мнение, что профессор, мягко говоря, мается дурью. Впрочем, завтра сами убедитесь…

Шютце говорил что — то еще, но Михель отвечал автоматически. Мысли его были совсем о другом. Пренеприятнейший сюрприз… Что этому профессору надо? И причем здесь гестапо? Если бы это был какой — нибудь обычный историк, приехавший собирать материал, ему не дали бы в сопровождающие гестаповца. Значит, дело на контроле на самом верху. Но чем может заинтересовать офицер — подводник профессора истории? Причем, заинтересовать настолько, что он примчался через половину Европы, охваченной войной?

Что — то здесь не то… Значит… Значит, тянуть больше нельзя. Он думал завтра, после завершения бумажной работы в штабе, сходить в город к Софи. Пойти с ней в ресторан, хорошо провести вечер, а потом и ночь. С тридцати семилетней озорницей Софи Жермен, владелицей книжного магазина, он познакомился вскоре после первого появления в Лорьяне. Зашел в магазин совершенно с другими намерениями, но положил глаз на хорошенькую женщину. Софи была одинокой и они оба не утратили вкус к жизни, поэтому дальнейшее развитие событий было вполне предсказуемым. Тем более, Михель выглядел намного моложе своего паспортного возраста и был еще ого — го, как выразилась Софи. Поэтому, когда лодка Михеля возвращалась в Лорьян, он проводил свободное время в обществе хорошенькой француженки. Остальной экипаж по очереди ездил домой в Германию, но ему было ехать некуда. В доме Михеля в Киле, где он жил до войны, его никто не ждал.

Можно было бы отдохнуть в Лорьяне после похода, хорошо проведя время с Софи. Когда лодка стоит в базе, только что вернувшись с боевого патрулирования, передачу командования новому командиру можно растянуть не на один день, повод всегда найдется. Да и прибудет новый командир только через четыре дня. Минимум неделя отдыха без отрыва от службы ему была бы обеспечена. В конце концов, он это честно заслужил. Но… Неизвестно, какой сюрприз ждет его завтра утром. Тем более, если в деле фигурирует гестапо… Время пришло, дальше тянуть нельзя. Прости, Софи… Если нам и суждено встретиться вновь, то не скоро…

Михель переговорил со знакомыми офицерами, а экипаж лодки уже оказался на причале. Звучали приветственные возгласы, прибывшие смешались со встречающими и в этом шуме трудно было что либо разобрать. Экипаж, кроме вахтенных, отправился в военный городок на территории базы, а Михель вернулся на лодку. Идти в свою комнату в военном городке нет смысла. Больше ему там нечего делать.

Спустившись из рубки в центральный пост, Михель оглянулся по сторонам. Никого не было. Вахтенный матрос стоит на палубе лодки возле трапа. Открыв железный ящик, где находился арсенал, он взял один автомат с запасом снаряженных магазинов и направился в свою каюту. Его никто не видел, весь экипаж находился наверху. Ну, что же, тем лучше. Не хватало, чтобы сейчас кто — нибудь заявился и помешал. Михель зашел в каюту и открыл сейф…

Ветка хлестнула по лицу, но Михаил только устало отмахнулся. Он чертовски устал, бродя по лесу. И понес же его черт «побродить с ружьишком»! Возомнил себя великим охотником, а ведь раньше никогда в одиночку в лес не совался. Как ни стыдно было признаться самому себе, но факт оставался фактом — он заблудился. Сначала ориентировался по Солнцу, но вскоре небо затянули тучи и временами начал накрапывать дождь. По всем писаным и неписаным правилам следовало повернуть назад, но глупое упрямство погнало вперед. Как же, захотелось добыть глухаря! Глухари, если и были поблизости, то никак себя проявлять не хотели. А обнаружить их неопытному охотнику не удавалось. Под ногами хлюпало, и холодная влага попадала за воротник куртки, слетая с веток. Лямки рюкзака оттягивали плечи, а двуствольная «тулка» казалась неподъемной. Михаил понял, что придется ночевать в лесу. Брести в темноте через лес не было смысла. Сама ночевка его не пугала, какой никакой опыт у него уже был, но раньше он всегда ходил в лес только с бывалыми охотниками. Теперь приходилось вспоминать все, чему научился раньше. Неожиданно лес стал редеть, появились значительные просветы между деревьями, и вскоре он вышел на большую поляну.