Поднять перископ (ч 1-4) - Лысак Сергей Васильевич - Страница 23

— Какие дизель — моторы? Вы говорите о тех тарахтелках, что там производят?!

— Нет, не о тех тарахтелках. Фирмой Нобеля мне обещаны через пять месяцев два новых дизеля мощностью порядка тысячи лошадиных сил каждый.

— Сколько?!

— Около тысячи. Может, чуть больше, или чуть меньше. Двигатели экспериментальные и фирма Нобеля заинтересована в проведении эксперимента не в лабораторных условиях, а в море, на реально существующем морском судне.

— Ну, знаете, молодой человек… Ладно. В конце концов, это Ваше право заказывать, что хотите. Сделаем Вам хоть черта в ступе. Но Вы осознаете, что такого еще никто, никогда и нигде не делал? И как все пойдет во время постройки, не сможет предсказать никто?

— Господа, давайте договоримся сразу. Растягивание строительства на долгие годы меня не устраивает. Самое большее, через восемь месяцев субмарина должна быть готова. Если завод не в состоянии обеспечить выполнение заказа в такие сроки, то давайте лучше не будем и начинать.

В кабинете воцарилась гнетущая тишина. Все отказывались воспринимать услышанное. Михаил ждал и переводил взгляд с одного человека на другого. Все молчали. Он сжал зубы. Что же, этого стоило ожидать… Если то же самое будет и в Германии… Хотя, это вряд ли. На верфи «Германия» в Киле, где он работал, лодки строили быстро. И качественно. Хочешь не хочешь, а придется дарить потенциальному противнику проект смертоносного оружия, которое он может обратить против России. Ибо, если этого не сделать, то будет еще хуже. Но ни проект «девятки», ни проект «семерки» кайзеровская Германия не получит. Только проект старой средней лодки типа UB — III. Как — нибудь доведет он ее до Желтого моря. А топить японские броненосцы и крейсера можно и на ней. Что бы ни случилось, но лодки типа IX–C и VII–C, как значительно более совершенные, останутся достоянием России. Он так решил…

— Господа, а вы знаете… Пожалуй, мы сможем создать нечто похожее…

Все обернулись на голос. Михаил увидел, как молодой корабельный инженер с погонами младшего помощника судостроителя что — то увлеченно подсчитывал на листе бумаги. До этого он не вступал в дискуссию, а только слушал. Очевидно, у него было свое мнение о происходящем. Главный строитель удивился.

— Что Вы имеете ввиду, Валерий Борисович?

— Да вот этот самый «Наутилус»… Михаил Рудольфович, если снять Ваше требование о такой запредельной глубине погружения, то все остальное, в принципе, выполнимо… За исключением дизель — моторов, которых пока еще нет…

Словно ветерок прошел по кабинету. Все с интересом ожидали продолжения. Михаил подумал, что еще не все потеряно. Все же, Кулибины в России были всегда, как бы им не мешали…

— Что я хочу сказать… Такая глубина погружения мне кажется пока недостижимой. И дело не только в прочности корпуса. Я не уверен в герметичности заклепок на такой глубине. Сомневаюсь также, что мы сможем сделать достаточно эффективные уплотнения на гребных валах и баллерах рулей. Так, чтобы они хорошо держали воду, и в то же время не препятствовали свободному вращению. Все остальное, в принципе, выполнимо. Если будут обещанные моторы Нобеля. Электрических моторов постоянного тока такой мощности у нас нет, но в Германии, думаю, найти можно. Или сделать их по спецзаказу в двух экземплярах, хоть это и выйдет дороже. Всех, очевидно, смущают размеры субмарины. Но мне кажется, в этом что — то есть, господа…

— А какую глубину погружения Вы можете гарантировать? — у Михаила замерло сердце.

— Ну, с учетом того, что у нас есть… Плюс мои задумки… Пятьдесят метров — точно. Может быть — шестьдесят. Надо будет провести эксперимент. Я тут уже набросал примерную схему уплотнения вала и испытательного стенда по проверке уплотнений валов на забортное давление…

— Согласен!!! Пятьдесят, значит пятьдесят!

— Валерий Борисович, Вам и карты в руки! Михаил Рудольфович, разрешите Вам представить младшего помощника судостроителя Нестерова Валерия Борисовича, выпускника кораблестроительного факультета Морского инженерного училища. Он у нас хоть и недавно, но уже показал себя с самой лучшей стороны. Поэтому, он и будет заниматься Вашим проектом!

Главный строитель с удовольствием потер руки. Скользкая ситуация разрешилась самым наилучшим образом.

Когда все бумажные формальности были соблюдены, Нестеров уединился с Михаилом в рабочем кабинете. Требовалось обсудить более полную деталировку рабочих чертежей и договориться об общем плане постройки. С первых же слов Михаил понял, что молодого кораблестроителя просто так не возьмешь.

— Михаил Рудольфович, я не в праве затевать этот разговор, так как Вы наш заказчик. Но я места себе не могу найти. Откуда у Вас этот проект? Я не могу поверить, что все это взято с потолка. Уж я то разбираюсь в технике. Никто никогда не создает проект на базе механизмов, которых еще нет. Ведь неизвестно, как они себя поведут. И по самим чертежам видно, что эта конструкция базируется на каком — то прототипе, созданном ранее. То есть, подобные проекты уже создавались и хорошо зарекомендовали себя. Иначе, они не получили бы дальнейшего развития. Здесь же ясно видно, что это не экспериментальная модель, а конструкция, проверенная временем.

— Но с чего Вы это взяли, Валерий Борисович?

— Не могу этого объяснить… Очевидно, интуиция. А она меня редко обманывает. Таких конструкций еще не создавал никто. И еще меня смущает одна вещь…

— Какая?

— Некоторые узлы соединения набора корпуса. Их просто невозможно соединить заклепками в том виде, в каком они есть. И почему на чертежах надписи на немецком языке? А некоторые места явно замазаны? Обычно там, где пишутся даты?

Михаил был готов треснуть себя по лбу. Действительно, как он мог это упустить?! Ведь электросварка в судостроении еще не применяется! И что теперь делать? Рассказать всю правду? Нельзя. Часть правды? А чем обосновать? Кто же мог подумать, что этот «кулибин» такой глазастый…

— Что Вам сказать, Валерий Борисович… Врать не хочу. Это будет нечестно по отношению к Вам. Но и всей правды сейчас открыть не могу. Вы можете дать мне слово, что никому и ни при каких обстоятельствах не раскроете тайну этого проекта? А я даю Вам слово, что через два года расскажу все. Но чтобы Вы все равно сохранили это в тайне. А пока могу рассказать лишь некоторые вещи, чтобы рассеять Ваши сомнения.

— Вы говорите загадками, Михаил Рудольфович… Хорошо, даю слово. Что все, что Вы скажете, останется между нами.

— Договорились. Да, Вы правы. Эта конструкция — не экспериментальная. Она базируется на предыдущих моделях, хорошо себя зарекомендовавших. Те узлы, принцип соединения которых Вы не можете понять, соединены электросваркой. Поэтому, придется подумать, как соединить их заклепками…

— Электросваркой?! Вы шутите?! Ведь ее нигде не применяют!

— Пока что да. Но со временем она будет широко применяться в судостроении.

— Вы хотите сказать… Что этот проект не из нашего времени?!

— Валерий Борисович, поверьте, я и так рассказал слишком много.

— Кто же Вы есть, Михаил Рудольфович? Не могу понять, почему, но я Вам верю… Просто, невозможно на пустом месте придумать такое… Ведь я заметил еще несколько интересных вещей, которых еще не существует и о которых не стал говорить… Хорошо, ловлю Вас на слове. Я расшибусь в лепешку, но помогу Вам воссоздать в металле это чудо. А Вы через два года расскажете мне все. Похоже, Вы говорили правду, что эта субмарина может погружаться на двести тридцать метров. И это, несомненно, боевой подводный корабль. Ведь эти трубы — четыре в носовой части и две в кормовой, не что иное, как минные аппараты. Не пытайтесь разубедить меня в этом. И если масштаб чертежей выдержан правильно, то размеры мин значительно превышают те, что есть сейчас. Разве не так?

— Так.

— Но зачем Вам строить военный корабль?

— Во первых потому, что проектов гражданских субмарин просто пока не существует. А во вторых, я, как и Вы, патриот России. Мой проект не заинтересовал чинуш от флота под «шпицем». Поэтому, я вынужден строить лодку на свои средства. Но в случае войны я безвозмездно передам ее русскому флоту. И Ваш завод будет уже иметь опыт постройки таких кораблей и сможет развернуть их массовое строительство. А то, что эта субмарина — грозное оружие, можете поверить мне на слово.