Наследие 2 - Тармашев Сергей Сергеевич - Страница 67

— Это они!!! Это Акимовы! Люди! Охотников за новорожденными выпустили на свободу!

Толпа взревела, оттекая от автозаков, и бросилась к ним.

Корпуса «Матросской тишины» замаячили впереди, и сидящий за рулем сержант тихо чертыхнулся, окидывая взглядом толпу демонстрантов с плакатами, запрудившую подступы к СИЗО.

— Надеюсь, это действительно не по нашу душу, — буркнул он, сбрасывая скорость до минимальной и давя на клаксон спецсигнала. — Иначе у нас проблемы, до ворот не доедем и до утра!

— Да нет, — успокоил его Васильев, сидящий на месте старшего машины, — это бастуют против каких-то гадов, которые родили лига и пытаются теперь обменять его на чистого ребенка. Заявляют, что-де в роддоме им выдали уродца по ошибке, а их младенец был чистым. Вторые сутки пикетируют, ты что, сержант, спал на инструктаже?

— Да кто их знает, — недовольно скривился водитель. — Мало ли, кому в толпе что на ум взбредет! Отморозков нынче хватает.

— Это верно, — согласился Борис. — Ничего, справимся. — Он закрыл затемненный лицевой щиток и сдавил тангенту укрепленной в разгрузочном жилете радиостанции: — Всем приготовиться! Проходим через толпу! На провокации не реагировать! Поводов для конфликта не давать! В случае конфликта применяем только спецсредства!

Колонна медленно ползла к воротам СИЗО, треща звуковыми спецсигналами. Люди уступали дорогу с явной неохотой, толпа сверкала злыми взглядами, в борта полицейских грузовиков летели пустые пластиковые бутылки, одноразовые стаканчики, полиэтиленовые пакеты с объедками. Кто-то пытался стучать по дверям руками, кто-то пинал ногами колеса, но в целом людская масса явно не собиралась препятствовать колонне. Васильев позволил себе немного расслабиться. Стычки не будет. Отличать агрессивную толпу от недовольной он умел очень хорошо, и сейчас было ясно, что обойдется без побоища. Люди взвинчены и рассержены, но не находятся за той гранью возмущения, когда отказывают тормоза.

Головная полицейская машина достигла ворот, и те начали отворяться, открывая несколько десятков бойцов в шлем-сферах, вооруженных полноразмерными щитами и дубинками. Встречающая сторона разумно приняла меры, чтобы исключить возможность прорыва пикетирующих на территорию СИЗО. Ближайшие к воротам демонстранты, увидев ряды полицейских, вызывающе зашумели, но устраивать конфликт не стали. Внезапно поодаль раздался громкий крик. Кто-то, надрываясь от возмущения, что-то орал всем сразу. В следующую секунду толпа взревела, словно собираясь пойти на штурм автозаков, и Васильев мгновенно схватился за радиостанцию и электрошок. Что-то пошло не так! Сейчас начнется свалка! И людская масса действительно рванулась. Но не к полицейским машинам, а от них.

В первую секунду Борис подумал, что демонстранты всё-таки решились на прорыв внутрь СИЗО, но толпа устремилась не к открытым воротам, а вдоль них, к крыльцу проходной. Васильев быстрым движением обернулся, стремясь проследить направление живого потока, и успел заметить у проходной двух человек, мужчину и женщину. Женщина испуганно вскрикнула, мужчина рванул её за локоть, заталкивая себе за спину, и в следующий миг их захлестнуло толпой.

— Твою мать! — раздосадованно выдохнул Васильев. — Их там затопчут насмерть! — Он вновь вышел в эфир: — Колонне не останавливаться! Продолжать движение! Второй взвод — к машине! Все — ко мне! — Он рванул ручку, открывая дверь, и на ходу выпрыгнул из кабины.

Его бойцы сориентировались мгновенно. Через пять секунд небольшая фаланга омоновцев, ощетинившись малоразмерными щитами, распугивая людей резкими грозными криками, быстро пробивалась через орущую возмущенную толпу. Несколько особо горячих голов попытались бросаться на рослых бойцов, надежно упакованных в защитное снаряжение, но получили удары электрошоком и успокоились. Основная масса, увидев затемненные забрала шлем-сфер и мощные фигуры омоновцев, в драку не полезла, ограничившись руганью, пинками и плевками в спину.

К крыльцу прорвались быстро, но отбивать у разъяренной толпы попавшую под удар пару не пришлось. Столпившиеся у крыльца люди отхлынули в стороны, на их лицах явственно читался испуг и недоумение. Идущий в первом ряду фаланги Васильев двумя движениями растолкал мешающихся на пути демонстрантов и резко остановился, в последнюю секунду пытаясь не наступить на место преступления. Мужчина и женщина лежали у крыльца в быстро увеличивающейся луже крови. Судя по остекленевшему взгляду, женщина была уже мертва, тело мужчины подрагивало в агонии.

— Оцепление! — скомандовал Васильев, цепким взглядом просеивая толпу. — Ты! И ты! — Он ткнул дубинкой в двоих демонстрантов. — Ко мне! Дадите свидетельские показания! Попытка к бегству будет приравнена к соучастию в убийстве! — Он выпустил привязанную к руке дубинку, быстрыми движениями схватил обоих свидетелей и затолкал их внутрь оцепления, уже созданного вокруг места преступления его бойцами.

Толпящиеся вокруг демонстранты, увидев такое, разъяренно взвыли, и в этот момент Борис заметил то, что искал: неприметно одетый человек в спортивном костюме с капюшоном на голове быстро пробирался через толпу, стремясь покинуть плотную массу протестующих. Ещё несколько секунд, и он уйдет, отметил Васильев. Гнаться за ним толпа не позволит…

— Внимание! — зычно закричал он, перекрывая гвалт ближайших к месту событий людей. — Произошло убийство! — Борис сделал шаг в сторону и указал на лежащие в луже крови тела. — Всем оставаться на своих местах! С вас будут взяты свидетельские показания! До беседы со следователем никому не расходиться!

Те, кто его услышал, немедленно поспешили отступить в задние ряды. Спустя каких-то десять секунд толпа стала рассасываться прямо на глазах, и Васильев, взяв с собой троих бойцов, бросился в погоню за убийцей. Протестующие, стремясь покинуть улицу побыстрее, лишь шарахались в сторону от бегущих омоновцев, преследованию никто не мешал, но хаотично расползающаяся людская масса замедляла бег. Когда Бориса отделяло от убийцы двадцать метров заполненной людьми улицы, тот заметил погоню и бросился в ближайший переулок. На то, чтобы выбраться из толпы, ушло ещё секунд двадцать. Наконец Васильев оказался в том же переулке, с ходу пытаясь сориентироваться, куда именно мог направиться преступник. Вокруг было пусто, лишь вдали виднелся патрульный полицейский экипаж, возле которого стояло трое сотрудников МВД.

— Капитан! — Борис со своими бойцами подбежал к патрульной машине. — Человек в спортивном костюме тут не пробегал? Секунд двадцать назад! Рост метр восемьдесят, семьдесят пять килограмм, темно-зеленая толстовка с капюшоном, надетым на голову! На ногах серые кроссовки, на руках стандартные защитные перчатки!

— Нет, — покачал головой полицейский. — Однозначно! Мы бы остановили бегущего для проверки документов, такова инструкция. Никого не было. Ты не ошибся? Может, он в другой переулок забежал? Тут подворотни на каждом шагу. А с этой акцией протеста перед СИЗО… — он махнул рукой. — В общем, бесполезно искать. Скроется в толпе или на набережной машину поймает. В это время тут пробок не бывает, за полминуты можно оказаться далеко отсюда.

Васильев раздосадованно выдохнул и ещё раз осмотрелся. Переулок заполнялся людьми, покидающими акцию протеста. Капитан прав, теперь его не найдешь. Быстрее надо было шевелиться. Он обернулся к своим людям и поднял забрало шлема.

— Упустили, — коротко подвел итог Борис. — Возвращаемся. Идем внимательно, толпа расходится, но люди взвинчены. Смотреть в оба!

Тотчас ожила рация, администрация СИЗО запрашивала его местонахождение. Он ответил и повел бойцов обратно, кивнув полицейскому капитану в знак прощания. Тот кивнул в ответ и полез в патрульный экипаж. Через приоткрытую дверь мелькнул силуэт в капюшоне, сидящий на заднем сиденье. Васильев вернулся к полицейской машине и постучал пальцем по боковому стеклу.

— Кого везешь, капитан? — поинтересовался он, кивая на человека в капюшоне.

— Квартирного вора приняли час назад, — охотно ответил тот. — Взяли с поличным, при свидетелях. Вот, ждем потерпевшую, в отделение ехать. Дамочка собирается небыстро. — Он лениво достал удостоверение личности и раскрыл его перед лицом Бориса: — Если тебя начальство плющить будет за то, что упустил подозреваемого, ты на меня сошлись. Мы с мужиками подтвердим, что толпа была большая и продолжать преследование не представлялось возможным.