Наследие 2 - Тармашев Сергей Сергеевич - Страница 123

— Уверен? — Ершов с прищуром сомнения разглядывал Малевича через лицевой щиток гермошлема. — Лёнчик, если это ты так остришь, то лучше заканчивай. От двоевластия в боевой обстановке не случается ничего хорошего.

— Абсолютно уверен, — подтвердил Малевич. — Поверьте, у меня было слишком много времени для размышлений и анализа случившегося. Командуйте, господин лейтенант, а я буду учиться. Считаю такой подход наиболее разумным. И риски сведены к минимуму, и я получу ценный опыт.

— Как скажешь, — пожал плечами инвазивный здоровяк. — Давай на облет Центра! — велел он пилоту. — Чем больше у нас будет информации, тем больше шансов выжить. Соблюдать скрытность всё равно без толку, все, кто мог, нас уже увидели.

Винтокрылая машина изменила курс и заскользила над ржавой рекой к мутно-желтой громаде Периметра, по бескрайней стеклопластиковой крыше которого ветер гонял облака песка и пыли. Виолетта уткнулась гермошлемом в иллюминатор, не сводя глаз с мертвого города. Местами в далеких руинах мелькали крохотные точки, торопливо скрываясь в остовах зданий.

— Там кто-то есть! — взволнованно сообщила она. — В развалинах! Я видела движение!

— В развалинах всегда кто-нибудь есть, — Ершов внимательно смотрел в стеклянное окно под ногами пилотов. — Мутафауна, лиги, легкий мусор, который несет ветром. Большие города не стоят без движения. Вопрос в том, кто именно двигается… — он замолчал, вглядываясь в приближающийся Новосибирский ЦСГР.

Пилот замедлил ход и снизился, направляя машину вдоль Периметра над Военизированным Поясом. Его словоохотливость улетучилась, он не сводил глаз с ползущих внизу укреплений, готовый в любую секунду экстренно набрать высоту, уходя от обстрела.

— Ерш, Военизированный Пояс вроде целый! — сообщил кто-то из штурмовиков. — Вон минометная батарея! Отсюда не видно никаких повреждений, разве только землей занесло сильно!

— Укрепрайон ГЭС тоже целый, — присоединился другой. — Все ворота закрыты, на улице никого, вышки пустые, огневые точки с виду целы. Не похоже, что сюда добрались лиги. Они бы пулеметы поснимали, и ворота были бы нараспашку…

— И Периметр без повреждений, входные шлюзы задраены наглухо, — задумчиво произнес Ершов и подытожил: — Давай к аэропорту, посмотрим, что там.

Вертолет поднялся выше и прибавил скорости, меняя направление движения. Минут пять винтокрылая машина шла над Центром, и Виолетта пыталась смотреть сквозь мутные исцарапанные секции Периметра в надежде разглядеть, что творится сейчас внутри погибшего Новосибирского. Но увидеть что-либо конкретное так и не удалось, поверхность Периметра давно не очищалась, вдоль соединительных балок прозрачных секций образовались едва ли не барханы из песка и грязи, местами гуляли суховеи, огромные засохшие грязевые лужи довершали картину. Длинные нечеткие силуэты стандартных корпусов — это и всё, что она смогла разглядеть. Потом Периметр остался позади, быстро проплыл Военизированный Пояс, и потянулась бескрайняя глинистая пустошь.

— Дамы и господа! — заявил пилот. — Наша чудесная птичка приближается к аэропорту Толмачёва, просьба пристегнуть ремни и приготовиться к мягкой посадке!

— К аэропорту Толмачёво, — машинально поправила его Виолетта. — В этом районе когда-то был небольшой населенный пункт с таким названием.

— Да? — удивился пилот. — А я думал, его в честь какого-нибудь Толмачева назвали. Ну, как в Москве, там же был Китай-город, в котором жили китайцы.

— Он в Санкт-Петербурге был, — поправил его кто-то. — Только там не китайцы жили, а корейцы.

— А разве корейцы не в Хабаровске жили? — усомнился пилот. — Они же там все и умерли, это был самый первый город, в котором появилась «аллергия метисов», которая потом ударила по всему миру. Я в школе этим интересовался, было дело. Любил в архивах посидеть. Но времени с тех пор прошло лет тридцать с гаком, так что позабывал всё… Короче, снижаемся. О! Ерш, ты посмотри на это!

Внизу, у края взлетно-посадочной полосы, стоял небольшой реактивный самолет. Бетонная поверхность вокруг него была тщательно выметена, на самом самолете не было ни пылинки, стекла иллюминаторов и пилотской кабины сияли чистотой под яркими солнечными лучами. Многолетний слой пыли и засохшей грязи вокруг очищенного участка бетонки густо покрывали отпечатки тысяч ног, костылей, тонких колес и самодельных полозьев. Вдоль кромки расчищенного участка взлетной полосы на земле лежало множество всевозможных предметов, принесенных мутантами в дар самолету. Сплетенные из сорняков фигурки инвалидов, вырезанные из проеденных язвами древесных обломков головы представителей мутафауны и великое множество других вещей, понятных только лигам. Вертолет завис метрах в двадцати от него, поднимая целую пылевую бурю работающими винтами и расшвыривая во все стороны лиговские поделки. Несколько секунд все молчали, глядя в иллюминаторы и ожидая улучшения видимости.

— Это же наш «Джет»! — узнал пилот. — Тот самый, что отправили сюда четырнадцать лет назад, когда с Новосибирским пропала связь! Я думал, он не долетел, рухнул по дороге… а он целехонек!

— Лиги сделали из него культовое место, — произнес Ершов, оглядывая окрестности. — По их легенде, Наследие принесет в наш мир большая железная птица. Вот уродцев и тянет к самолетам, словно магнитом. Смотри, как они его вылизали! Каждый день надраивают, не иначе. Хреново.

— Они где-то здесь? — Виолетта испуганно приникла к иллюминатору, вглядываясь в давно обрушившееся здание аэропорта и занесенные глиняной пылью силуэты ангаров. — Вы их видите?

— Не увидишь тут никого, — покачал головой инвазивный лейтенант. — Попрятались все. Но ночью они сюда придут, лиги не бросают своих святынь. Разбивать здесь лагерь нельзя. Планировалось, что это будет спокойное место, на двадцать километров во все стороны пустошь! А теперь выходит, что даже укрыться негде…

— Прошу прощения, — подал голос Малевич. — А если нам разбить лагерь в другом месте? Например, прямо на ГЭС, внутри укрепрайона? — Он протянул Ершову кусок целлулоидной бумаги с нанесенной на неё картой. — Вот здесь, на плотине? С севера и юга вода, справа и слева узкая дамба, удерживать её в случае чего будет легче, чем здесь… Или я опять сморозил глупость?

— Нет, — посмотрел на него Ершов. — Место удобное и хорошо защищенное. К тому же там, как выяснилось, укрепления не разрушены. Вот только это прямо противоречит предписанию отдела планирования: устраивать лагерь вне зоны заражения и подготовить местную взлетно-посадочную полосу к приему самолетов. Согласно их инструкциям, укрепрайон ГЭС входит в зону предполагаемого заражения. Хотя лично я не понимаю, к чему было накладывать такие ограничения, если мы все равно работаем на автономном запасе кислорода, а в зону заражения нам входить в любом случае. Да и взлетка здесь свободная, только от песка очистить, и всё.

— Уверен, это недоработка отдела планирования! — заявил Малевич. — Разрабатывать операцию, сидя в штабе, это совсем не то, что решать внезапные проблемы прямо на месте, когда вокруг тебя пули свистят! Беру всю ответственность на себя! Если что, отец отмажет, никуда не денется. Ну, поорет немного, переживу. Летим к ГЭС, если это безопаснее! Куда мы тут убежим, если лиги явятся сюда на танках?!

— Танков у здешних вояк нет, — Ершов разглядывал карту Малевича. Судя по его взгляду, карта, которую выдали ему самому, была гораздо хуже. — Иначе они бы обязательно проверили Периметр на прочность. Может, и самих вояк тут нет, но за священное место лиги будут драться всем миром, и нам от этого не легче. Хорошая у тебя карта, — оценил он и кивнул пилоту: — Давай к ГЭС. Если рисковать, то лучше там, чем здесь. Там хоть место узкое.

Пилот кивнул и повел вертолет обратно, набирая высоту. Ершов протянул карту Малевичу, но тот махнул рукой:

— Оставьте у себя, господин лейтенант! В ваших руках от неё пользы больше! Вернете потом.

Ершов кивнул, забирая карту, и шагнул в пилотскую кабину, указывая пилоту на нанесенное на целлулоидном листе изображение: