Наследие 2 - Тармашев Сергей Сергеевич - Страница 112

— Бармалей! — заорал он в эфир. — Беглый огонь поверх наших голов!!! Иначе нас раздерут на части! Заслон! Назад!!! Перекатом!!!

Ладонь одного из штурмовиков бесцеремонно ударила Виолетту по гермошлему, и она торопливо отвернулась от отбивающегося от преследователей заслона, усиленно перебирая ногами.

— Док! Заслонку закрой! — прокричал ей боец. — «Очаровашки» сожрут! Не оглядывайся! Беги, как только можешь!

Она судорожным движением загерметизировала дыхательный фильтр и выкрутила регулятор подачи аварийного кислородного запаса. Сзади с грохотом вспыхнул ещё один взрыв и беспорядочно ударили автоматные очереди. Провожатые вновь подхватили её под руки и рванулись вперед так, что ноги Виолетты не успевали касаться поверхности и били по густому и смертельно опасному кустарнику. В лицевой щиток гермошлема ударила невесомая сыпь, и она услышала тихий шелест, словно кто-то неторопливо посыпает её мельчайшим песком. С минуту все бежали молча, выжимая из себя последние силы в попытке выжить, потом в эфире раздался душераздирающий крик. Разъедаемый заживо человек, захлебываясь собственной кровью, надрывными воплями умолял о помощи, но быстро захрипел и замолк. Виолетта зажмурилась от ужаса, пытаясь прогнать застывший в ушах предсмертный крик. Все эти люди погибли из-за неё. Из-за её глупого тщеславия. И сколько ещё погибнет! Она с трудом подавила захлестывающую сознание истерику. Сейчас не время быть обузой для тех, кто не щадит своих жизней, пытаясь сохранить её.

— Ерш! — заорал в эфире Бармалей. — Бегите! Патронов бо… — от близкого взрыва радиоэфир затрещал помехами, — …ше нет! Бегом! Бегом!!!

Поляна «очаровашек» закончилась неожиданно. Бойцы с размаху внесли Виолетту в заросли токсичной растительности, опустили на ноги и тут же потащили за собой дальше.

— Беги, док! — задыхаясь, выкрикнул один из них, — нельзя останавливаться! «Очаровашки» должны выветриться! Не открывай фильтр!

Они пробежали по пологому горному склону ещё метров триста, и Виолетта, потеряв последние силы, зацепилась за трухлявый валежник едва волочащимися ногами и рухнула, словно подкошенная. Штурмовики по инерции проволокли её за руки пару метров, потом взвалили на плечи и понесли дальше, но тут в эфире появился Ершов.

— Всем! Ко мне! — инвазивный лейтенант говорил, тяжело дыша, — кто с доком? Давайте её сюда.

Ершов оказался всего в десятке шагов позади них. Его скафандр был густо залит кровью и ядовитым растительным соком и в мутном желтом свете нашлемного фонаря представлял собой жуткое зрелище. Многие подсумки были разодраны в лохмотья, резинопластик нес на себе множество борозд от зубов, когтей и ножевых порезов, на гермошлеме виднелась крупная вмятина.

— Что с вами?! — Виолетта бросилась осматривать его со всех сторон, вглядываясь в драный скафандр. — Герметичность не нарушена? Нужно проверить датчик!

— Не нарушена, я проверял, — Ершов поймал её за локоть и поставил перед собой. — Док, вырубите фонарь! Его видно издалека. Я в порядке. Если где-то и есть микротрещина, то не мне об этом беспокоиться. Два «намордника» одновременно носить всё равно не положено. Ваша карта цела?

— Что? — не поняла Виолетта, пораженная его ответом. — Да-да, конечно! Вот, пожалуйста… — она достала из подсумка скрученный в трубочку лист целлулоида. — Что-то не так?

— Я потерял свою в рукопашке, — пожал плечами инвазивный лейтенант. — А нам сейчас необходимо очень быстро определить, куда бежать дальше, пока есть фора.

Только сейчас Виолетта поняла, что не слышит выстрелов и вокруг не свистят пули. Все, кто уцелел, лежали неподалеку, заняв круговую оборону. Даже в скафандрах было отчетливо видно тяжелое дыхание измотанных беглецов, получивших короткую возможность перевести дух.

— Много людей… погибло? — решилась задать мучающий её вопрос Виолетта. — Там… где нас догнали лиги?

— Четверо, — Ершов бросил на неё хмурый взгляд. — И одного из роты охраны сожрали «очаровашки».

— Он… — Виолетта сглотнула подступивший к горлу комок, — забыл закрыть заслонку фильтра?

— Не забыл, — качнул головой Ершов, подставляя карту под слабый звездный свет. — Заслонка не встала на гермозащелку. Видимо, крышку задело пулей и замяло, такое бывает. — Он вгляделся в карту и замолчал.

— А лиги не… — она вдруг подумала, что сейчас не стоит мешать ему вопросами, тем более ей, и оборвала свою фразу на самом начале. Но Ершов оторвался от карты и ответил:

— Они не пошли через «очаровашек». Без скафандров это гарантированная смерть в эксклюзивных мучениях. Тут в скафандрах-то никаких гарантий… — Он вновь вгляделся в карту и задумчиво произнес: — Почему лиги не идут по дороге параллельным курсом? Поляна с «очаровашками» не может длиться вечно, они понимают это не хуже нашего… Репей! — Ершов вышел в эфир, — что у тебя?

— Что-то странное! — отозвался боец. — Уродцы остановились и дальше за нами не идут. Вместо этого они… а Шаро их знает, что это они делают! Злых духов призывают, что ли!

— То есть?! — удивился Ершов. — Это как?!

— Да вот так! — хмыкнул Репей. — Скачут с факелами по кругу, стволами машут, в центре какой-то старый уродец, потрясает ржавой железкой с черепушкой сверху и читает то ли стихи, то ли заклинания! И все за ним повторяют! Даже танкисты вылезли и присоединились к остальным. Наших убитых привязали к деревьям и что-то малюют на скафандрах… какой-то знак, вроде… не могу разобрать, слишком темно и далеко. Корявый круг разукрашивают, что ли…

— Возвращайся! — приказал Ершов. — Будем уходить, пока есть возможность. — Он свернул карту и вопросительно посмотрел на Виолетту: — Я оставлю её у себя, док?

— Да, конечно! — закивала она. — Всё равно я помню её наизусть… что мы будем теперь делать?

— Что и раньше, — инвазивный лейтенант засунул карту в уцелевший подсумок. — Выйдем к реке и попытаемся разыскать плавсредства. Лиги нас отсюда не выпустят, единственный шанс — это обойти их по воде… — Ершов мгновение помолчал и закончил: — Если сможем справиться с течением.

Он отдал в эфире короткую команду, и отряд продолжил путь. Четверть часа брели по склону, продираясь через гнилой валежник и токсичный кустарник, но погони лигов до сих пор не было видно, и Ершов приказал спуститься на дорогу. Старая тропа стала гораздо уже, но идти по ней было легче, чем путаться в трухлявом подлеске, и скорость движения увеличилась. После изнурительного бега быстрая ходьба показалась Виолетте невиданным счастьем, и сорок минут она шагала, словно заведенная, радуясь тому, что не надо бежать. Для удобства она даже стала напевать про себя любимую в детстве мелодию, подстраивая её ритм в такт шагам и дыханию. На один щелчок барабанных палочек вдох, на другой — выдох… Вдох, шаг, выдох, шаг, щелчок, шаг, щелчок, выдох…

— Док, что это у вас щелкает? — идущий впереди штурмовик удивленно оглянулся на неё.

— У меня? — не ожидала вопроса Виолетта. Неужели она подражала барабанным палочкам вслух?!

— У вас, — подтвердил боец, окидывая её взглядом. — Знакомый какой-то звук…

Виолетта растерянно оглядела себя и вдруг поняла, что за щелчки помогали ей держать ритм ходьбы. И что рисовали лиги на скафандрах погибших солдат. Её рука метнулась к подсумку подвесной системы скафандра, и спустя мгновение Виолетта смотрела на дисплей дозиметрического прибора, ритмично щелкающего звуковым сигналом радиационной опасности.

— Господин Ершов! — выдохнула она в эфир. — Господин лейтенант! У нас проблемы… мы в зоне радиационного заражения! Уровень опасности растет!

Ершов подбежал к ней, взглянул на счетчик Гейгера и немедленно вышел в радиоэфир:

— Головной дозор! Назад! Отходить к ядру отряда, бегом! Повторяю, бегом! Как принято?

— Уже бежим! — ответ пришел с сильным треском помех. — Ерш, у тебя счетчик Гейгера есть?

Двое штурмовиков вернулись через минуту. Один из них заметил в руках Виолетты дозиметр и ткнул рукой в прибор, восстанавливая дыхание после быстрого бега:

— Дальше без него лучше не ходить. Там в темноте воронки светятся! Я не сразу понял, что к чему. Слишком тихо, ни лигов, ни зверья… думал, мошкара фосфоресцирует или грибок…