Король-крестоносец - Коссак Зофья - Страница 39

– Должно быть, дома вас ждут – не дождутся!

– О да! – бесхитростно отвечал Вит. – Матушка и невеста.

– У вас есть невеста?

– Есть… Конечно, – юноша снова покраснел, – мне не следовало бы еще называть ее невестой: наши отцы пока ничего не знают и не дали нам своего родительского благословения. Мы сами обручились, хотя так и не полагается. Но теперь, когда я стал рыцарем, ее отец наверняка мне не откажет.

– Еще бы он отказал! А что, ваша невеста такая же красивая, как и вы?

Вит смешался и даже не знал, что ответить. Он, конечно, отдавал себе отчет в том, что красотой его Бог не обделил. Красноречивее всякого зеркала говорили ему об этом восхищенные взгляды соседских девушек, Люции, матушки… Но впервые столь благородная дама с такой откровенностью высказала это вслух! Юноша напрасно надеялся, что скачущая впереди пара повернет коней и поможет покончить с тягостной беседой. Как назло, Ренальд с Изабеллой ехали не оглядываясь. Владетель Сидона со смехом доказывал своей спутнице, что нынешний отчим Онуфрия де Торона, Ренальд Шатильонский, наверняка не разрешит пасынку жениться, покуда тот не принесет ему сто отрубленных сарацинских голов. А Онуфрий, сам потерявши голову, конечно, никогда не замахнется на чью-либо чужую. Изабелла возмущенно опровергала эти наветы. Онуфрий, твердила она, так же отважен, как его отец и дед, как и все в его роду! Нрава он мирного, но если будет нужда… Ренальд кивал, допуская, что лев, начертанный на гербе Торонов, живет и в Онуфрии – только, должно быть, его сызмальства поили маковым отваром, поэтому он крепко спит и никакая сила его не разбудит.

– Я… люблю свою невесту… – наконец выдавил Вит, так и не найдясь с ответом, но чувствуя, что промолчать было бы неучтиво.

Сибилла не спускала с него глаз.

– Стало быть, вы любите друг друга… потом поженитесь… – и что же дальше?

Вит совсем растерялся. Чего она от него хочет?

– Будем жить в отцовском замке. У меня трое братьев: самый старший – при дворе английского короля, второй тут, третий хромой, так что его готовят к духовному званию, а я – я, верно, останусь хозяином в родовой усадьбе.

– И так всю жизнь?

– Даст Бог…

– И не жаль вам будет?

– Другой судьбы я для себя и не мыслю. Чего мне жалеть?

– Всего! Краев, которых вы не повидаете, приключений, которых не изведаете, да мало ли чего еще…

– Нет, – убежденно ответил Вит. – Это хорошо для бродячих музыкантов да странствующих рыцарей, которые мыкаются по белу свету, нигде не находя себе места. Такое житье не по мне.

– Только ради нового, неизведанного, и стоит жить! – запальчиво выкрикнула Сибилла.

Госпожа Бенигна была бы, конечно, иного мнения, а Люция – та вообще не поняла бы, о чем речь, поэтому и Вит, не задумываясь, принял сторону матери и невесты.

– Мне другой жизни не надо. Как дед мой и отец сидели себе в замке, так и я…

Сибилла насмешливо скривила губы.

– Странно, что при вашем образе мыслей вы решились участвовать в этой поездке. На Горе Соблазна, знаете ли, всякое может случиться… Разве рыцарь Ренальд не предостерег вас, что там бродят привидения?

Но Вит был слишком бесхитростен, чтобы почувствовать в ее голосе злорадство.

– Да, он говорил – только мне это нипочем. У нас в роду была колдунья, бабушка Мелюзина; ее башня и по сей день цела, а сама она будто бы гуляет ночами по замку. Но я никогда ее не боялся!

– Ваша бабушка была колдуньей? Расскажите мне о ней! – заинтересовалась Сибилла.

И Вит вкратце пересказал ей все, что знал о жизни Мелюзины, обворожительной женщины-змеи.

– Вы ее видели? – допытывалась принцесса.

– Не видел: сколько ни наведывался вечерами к ее башне, она ни разу не показалась…

– А портрет какой-нибудь не сохранился? Любопытно, как она выглядела?

– Мне кажется… она походила на вас! – выпалил Вит и сам испугался слов, которые невольно сорвались у него с языка. Как он посмел! Благородную даму уподобил колдунье! Ренальд ему этого не простит… А она?

Полон раскаяния, он не решался даже взглянуть на свою спутницу. Но только и впрямь: она – единственная из знакомых ему женщин, кого можно было сравнить с Мелюзиной. Этот гибкий змеиный стан, эти дерзкие черные глаза, вспыхивающие золотистыми искорками из-под длинных ресниц…

Сибилла, вопреки его опасениям, ничуть не обиделась.

– На меня? – переспросила она с улыбкой. – Это забавно… Но уж я бы, конечно, не пряталась, если бы меня вечерами поджидали под башней!

Вит смутился еще больше. К счастью, выручил Ренальд.

– Тут лучше будет спешиться и вести лошадей в поводу! – крикнул он. – Дорога становится круче.

Ренальд соскочил с коня, помог выбраться из седла Изабелле и ухватил обоих коней под уздцы. Лузиньян последовал примеру товарища. Сибилла, на миг обвив руками его шею, легко соскользнула на землю – тоненькая и юркая, как змейка. Именно змейка! Они стали взбираться наверх, таща за собой упирающихся лошадей и стараясь не оступиться на шатких острых камнях, которыми были покрыты склоны горы. Все четверо хранили молчание. Чем ближе они были к вершине, тем сильнее разбирало их любопытство, к которому примешивался смутный страх перед будто бы обитавшими там духами.

А цель была и впрямь близка. Путешественники уже не сомневались, что перед ними – не случайное нагромождение валунов, а полуразрушенная кладка стены. В прозрачном горном воздухе отчетливо виднелись отбитые куски статуй, витые капители колонн, детали пилястров – и все это в беспорядке раскидано, рассыпано тут и там, словно после землетрясения.

Наконец они достигли вершины и двинулись в обход этих развалин, тщетно пытаясь отыскать в стене какой-нибудь проем. Ренальд успокоился: все эти страхи вокруг Горы Соблазна – пустые байки, не из-за чего было и шум поднимать. И нет тут никого, ведь чтобы проникнуть внутрь, убрав с пути огромные каменные глыбы, надо иметь силы исполина!

– Пусто – ни тебе духов, ни разбойников… – пожаловалась Изабелла.

– Это из-за меня, – вздохнула Сибилла. – Ни в чем мне не везет!

Лошадь Ренальда фыркнула и запрядала ушами. Рыцари, переглянувшись, застыли на месте как вкопанные: им послышалось, что в ответ где-то совсем близко раздалось приглушенное ржание…

Конь? Здесь, среди этих развалин? Не может быть! Верно, это дьявольское наваждение! Так значит, все же… все же… Сердце у обоих принцесс сжалось от страха, смешанного со сладостным предвкушением того, что, кажется, вот-вот начнется.

Ренальд, нахмурившись, обнажил меч. Вит тоже изготовился к бою. Все с осторожностью пошли дальше, внимательно осматриваясь по сторонам. Но вокруг по-прежнему царила мертвая тишина, которую нарушал только громкий, слишком громкий отзвук их собственных шагов.

«Нет, на наваждение это не похоже! – думал Ренальд. – Ржал конь. Духи же коней не жалуют. Дьявол может обернуться козлом, петухом, старой бабой, но конем – никогда. Стало быть, это люди. Обыкновенные разбойники – или… кто знает… Исмаилиты?!»

Мысль эта в первый раз пришла рыцарю в голову – и он даже задрожал, вообразив себе страшные последствия своей беспечности. Как он мог привести принцесс в такое место, подвергая их смертельной опасности! Прочь, прочь отсюда, пока не поздно, скорее назад!

Однако принцессы и слышать не хотели о возвращении, так что все продолжали продвигаться дальше по краю крутого обрыва, огибая разрушенную, но все же неприступную для них стену. В прежние времена ее украшало множество барельефов, и даже сейчас с расколотых плит на путешественников взирали то бдительные, то сонные, то гневные, то смеющиеся лица поверженных и забытых ныне богов, которых некогда чтили в этом святилище. Вдоль стены валялись обломки рук и ног, конские, львиные или бычьи головы, фрагменты резного орнамента…

Они описали уже почти полный круг, когда наконец обнаружили вход – точнее сказать, узкую щель, достаточную, однако, для того, чтобы туда мог протиснуться всадник с конем. Изабелла сразу же устремилась в этот проем, но Ренальд опередил ее.