Мечи и темная магия - Эриксон Стивен - Страница 42

Она тоже принялась готовиться ко сну. С тех пор как она связала свою судьбу с Элриком, от скуки, с которой она успела примириться, не осталось и следа, и девушка понимала, что ей никогда скучать не придется. Элрика редкую ночь не будили кошмары, но, даже если альбинос оставит ее, она никогда не пожалеет, что знала и — как ей порой казалось — любила его. Он мог быть братоубийцей и предателем — ее нисколько не волновало, кто он и что ей может угрожать. Свет и тьма неразрывно смешались в этом странном создании. Он был лишь наполовину человеком, его предки правили миром прежде, чем ее раса возникла из первозданной грязи, его ужасный меч, завернутый сейчас в грубую ткань и кожу и запертый в рундуке, казалось, обладал собственным темным разумом. Она понимала, что следовало бы бояться и меча, и его хозяина, она не забыла еще ужаса, пережитого в лесах таинственного Сума, но любопытство подталкивало ее ближе познакомиться со свойствами меча и владевшего им угрюмого принца. Он предупреждал, чего от него можно ждать, и все же она ушла с ним, оставив в Нассеа-Тикри отца и сестру-близнеца, покинув все, что знала и любила.

Он уже уснул, а она, лежа рядом с его удивительно бледным, полным жизни телом, все вслушивалась в звуки, издаваемые кораблем и морем. Скрипело дерево, громче становился рев за горизонтом. Она чувствовала, как галеон, очевидно подхваченный течением, набирает скорость. Навха немного представляла себе, чего следует ожидать, но ей так хотелось разбудить и расспросить альбиноса! Тот спал спокойно, только тихо бормотал во сне, и она не решалась потревожить его. Но не было ли это спокойствие притворным?

С палубы донесся звук гонга. Альбинос вздрогнул, словно в ответ, но не проснулся. Корабль вздыбился, отбросив Навху к любовнику, и снова рванулся так, что толчок звоном отдался у нее во всем теле. «Силела Ли» раскачивалась, содрогалась, стонала, заваливаясь то на один, то на другой борт с такой силой, что Навхе пришлось ухватиться за Элрика, чтобы удержаться. Тот шевельнулся, отстраняясь, и мгновенно проснулся:

— Уже на той стороне?

— Нет еще.

Он снова закрыл алые глаза. Они уснули. Может быть, проспали несколько часов — она не знача. Разбудило ее ощущение стремительного движения.

— Элрик? — Навха ахнула, почувствовав, как корабль закрутило в гигантском водовороте. — Элрик!

Он не отзывался. Она испугалась, не умер ли он, не околдован ли, и тут из судового рундука прозвучала тихая жалоба мыслящего меча. Шум воды, превратившись в оглушительный рев, заглушил стоны черного клинка — корабль несся вниз, все круче и круче.

За Край мира.

Встречи в море

Когда Элрик рассказал, куда направляется, и предложил ей остаться в порту, откуда она могла бы вернуться домой, Навха холодно спросила, не наскучила ли ему.

— Нет, — ответил он, — но я не хотел бы подвергать тебя опасности.

Она не собиралась расставаться с ним. Ее давно волновали слухи о проклятом владыке руин. Теперь ей представилась возможность узнать хотя бы частицу правды. Движимая и любопытством, и влечением к нему, она отдалась приключению с той же готовностью, с какой отдавалась настойчивому нечеловеческому телу принца. Тогда она готова была рискнуть жизнью и рассудком, лишь бы узнать, что лежит за Краем мира. Чародей-альбинос предупреждал ее об опасностях, пережить которые удалось лишь немногим. Он деловито описывал все, что может встретиться им на пути. А она отвечала:

— Я, конечно, дорожу жизнью, принц, но жизнь без риска и испытаний стоит немного.

Тогда его озабоченный взгляд рассмешил ее. Не придется ли ей скоро пожалеть о том решении?

Корабль двигался все быстрее, борта опасно вздрагивали. Каждое рангоутное дерево скрипело, протестуя; корпус все круче заваливался на нос, страшно раскачивался, угрожая сбросить Навху с койки. Она вцепилась в альбиноса. Он шепнул: «Киморил!» — и сжал ее в мощных и нежных объятиях. Откуда в столь болезненном на вид теле такая сила? Она прижалась к нему. Он не впервые произносил при ней имя возлюбленной, погибшей хотя и не по его воле, но от его руки. Во сне он прижимал ее к себе.

Корабль снова подскочил, а затем начал падать. Падение длилось, казалось, целую вечность, а потом с тяжелым ударом, чуть не раздробившим в принцессе каждую косточку, «Силела Ли» врезалась во что-то твердое.

Навха закусила губу. Видимо, они наткнулись на риф. Другого объяснения нет. Корабль сейчас развалится на части. «Силелу Ли» ритмично подбрасывало, словно в объятиях чудовищного спрута. Навха больше не могла сдерживаться, и из ее горла вырвался громкий протяжный вопль. Она не сомневалась, что они погибли, идут ко дну, она примирилась со смертью, но руки Элрика чуть крепче сжали ее, и, открыв глаза, она увидела, что любовник смеется. Может быть, он смехом встречает жестокую судьбу? Но почему же она успокоилась?

Между тем настала странная тишина. Они уже погрузились под воду? Корабль мягко покачивался, легко продвигаясь вперед. Элрик закрыл глаза. Слабая улыбка тронула его губы, будто он прочел ее мысли. Наверху слышалась деловитая перекличка. В голосах моряков, отдававших и повторявших приказы, звучало облегчение. Элрик вдруг вскочил с койки и принялся отвинчивать крышку иллюминатора. В отверстие влился серебристый свет, в котором почти растворилось его тело. Прохладный сладкий воздух проник в каюту. И что это — крик морской птицы?

— Где мы? — Она тут же выругала себя за глупый вопрос.

Он, не отвечая, отошел от иллюминатора, превратившись в тень. Наконец он отозвался, тихо, с холодноватой вежливостью:

— Мы там, куда ты не надеялась попасть, принцесса. На изнанке мира, который живущие здесь называют Верхним миром. Мой опыт не так уж велик, но, по-моему, переход дался нам легко. До рассвета осталось несколько часов. Лучше поспи еще.

Он коснулся ее лица, возможно накладывая легкие чары, и она повиновалась.

Потом она сквозь дремоту услышала стук в дверь и голос Мунглама. Элрик встал, дал ей время укрыться и впустил рыжего элверца. Тот ухмылялся, обнимая одной рукой Ситу Тин, миловидную девушку со спокойным дерзким взглядом и твердым разрезом губ. Мунглам познакомился с ней в «Стальном чреве» в ночь перед отплытием. Сита Тин была маленькой и крепкой, с мускулистой фигурой танцовщицы. Черные глаза и волосы, темная кожа, типичная для ее народа. Из всех присутствующих она, казалось, радовалась больше всех. Наверняка она тоже ждала смерти при падении корабля, а теперь вдыхала сладкий прохладный воздух и, забавно склонив голову набок, слушала, как выдвигают и погружают в бурную воду весла. Раздался хлопок: паруса поймали ветер. Откуда-то долетел запах жарящегося мяса. Наверху дружно галдела сразу дюжина голосов. Каждый на борту радовался и дивился, что уцелел. Даже угрюмый возлюбленный Навхи выглядел веселее обычного, когда, извинившись перед спутниками, потребовал теплой воды.

Умывшись и одевшись, Элрик с Навхой прошли в большую каюту, где накрывали стол для пассажиров и офицеров корабля. Кроме двух жриц и друзей Элрика, здесь было еще шестеро пассажиров из купеческого сословия. Те взволнованным шепотом делились ночными переживаниями. Впрочем, один из шестерых, видимо, не принадлежал к их компании. Он сидел чуть поодаль, завернувшись в темно-красный моряцкий плащ, словно единственным из присутствующих испытывал холод. Он, как и большинство пассажиров, направлялся в легендарный Хизсс. Накануне вечером он быстро поел и ушел. Мунглам изредка поглядывал на него, Элрик же мало интересовался смертными и их делами и попросту не замечал молчаливого спутника. Альбинос уделял внимание только Мунгламу, умевшему его позабавить, и принцессе Навхе, которую опекал с несвойственной ему заботой.

— Вот мы и здесь! — Мунглам жевал кусок хлеба, поглядывая на спокойное море в ближайший иллюминатор. — Я должен извиниться перед тобой, принц Элрик, потому что не слишком доверял твоим уверениям, что под нашим миром лежит другой. Однако теперь это доказано! Словом, все это походит на пустую яичную скорлупу. То, что мы здесь и живы, — верное тому доказательство! Только не понимаю, какой сверхъестественной силой океан удерживается на поверхности яйца, но должен признать, что это так…