Эра надежд - Величко Андрей Феликсович - Страница 9

Арауканы же прекрасно справлялись с возложенными на них задачами, и боевые действия на землях компании проходили примерно по такому сценарию.

Начиналось все обычно с нападения ногайцев на станцию или крепость. Задачей гарнизона было вызвать помощь и продержаться до ее прихода. Кроме того, желательно было взять пленных в пригодном для допроса состоянии. Обычно так и получалось, потому как за пленного полагалась премия от рубля до червонца, в зависимости от его информированности. Это если пленного брали солдаты или казаки – про легионеров будет чуть позже. С разговорчивостью же захваченных проблем не возникало, потому как арауканы оказались большими мастерами по части интенсивных допросов. Настолько, что сейчас у них стажировалось несколько человек из Преображенского приказа, посланных Ромодановским для повышения квалификации.

Так вот, пленные рассказывали, что за род совершил нападение, под чьим предводительством, по чьему наущению, где их стойбища и так далее. После чего начиналась операция по зачистке, обычно кончавшаяся тем, что у ногайцев становилось на один род меньше, – все-таки против винтовок и минометов в степи с саблями и луками не больно-то повоюешь. Особенно если сверху постоянно висит дирижабль, от которого не спрячешься и не уйдешь оврагом или балкой.

Разумеется, арауканы воевали в конном строю, и лошадей для них поставляла русская сторона. Но смотреть подготовленных для прибывших с эскадрой легионеров я не стал, ибо не специалист по копытным. Этим занялись три сержанта из приехавшего со мной взвода и вскоре вынесли вердикт – лошади нормальные.

Так как теперь численность Иностранного легиона на землях компании существенно выросла, то круг стоящих перед ними задач тоже расширялся. Отныне не следовало ограничиваться уничтожением рода, совершившего очередное нападение. А, оставив несколько его представителей в живых, выяснить, кто занимался такими делами раньше, то есть устраивал набеги на русских до появления тут австралийцев. И поступить с ними аналогично.

Если бы подобное происходило в двадцать первом веке и занимались им не Штаты и их подпевалы, а кто угодно кроме, это обязательно назвали бы геноцидом. Сейчас никто, кроме меня, просто не знал такого слова, но суть от этого не менялась – разворачивалась и набирала обороты война на полное уничтожение ногайцев как народа. Потому как спокон веку этот народ не признавал никаких источников дохода, кроме грабежа русских поселений и захвата там невольников с целью продажи. И значит, должен был исчезнуть именно как народ, а перед каждым его представителем стоял абсолютно свободный выбор.

Или забыть свои бандитские замашки, сдать оружие и отправиться на жительство в специальную резервацию, которую Петр недавно выделил на Северном Урале. При этом их дети будут уже нормальными российскими подданными в статусе посадских людей.

Или, если подобное почему-то не устраивает, умереть.

Как я уже говорил, во время моего отсутствия главным в Ост-Австралийской компании был Вася Баринов. И он подошел к вопросу взаимоотношений с ногайцами по всем правилам дипломатического искусства, а также с учетом достигнутых старшим братом результатов в Патагонии.

Итак, если перед нами есть враг, то следует первым делом уточнить, с кем он дружит, а с кем враждует. Затем прикинуть, какова ожидаемая динамика этого процесса – будет ли враг врага таковым и оставаться или возможны подвижки к замирению вплоть до союза? Если нет, то такого врага надо всячески поддерживать. Если же замирение возможно, то тоже, но не всячески, а только таким образом, который сильно уронит его в глазах будущих друзей.

В докладе Василия на эту тему обстановка вокруг земель компании выглядела следующим образом.

Ногайцы – враги совершенно явные. Во-первых, они считают земли компании своими. Во-вторых, все живущие на этих землях рассматриваются ими только в качестве потенциальных невольников, и никак иначе.

Крымский хан официально является сюзереном ногайцев. Кроме того, поведенческие стереотипы крымчаков ничем не отличаются. Значит, надо смотреть, с кем враждуют крымчаки и ногайцы – кроме русских, про которых и так ясно.

К таковым относились калмыки и донские казаки. Однако хоть калмыцкий хан Аюка и выдал примерно пятнадцать лет назад свою дочь за сына крымского владыки Султан-Гирея, никаких особых последствий это не имело. В исторической перспективе калмыкам было не суждено стать союзниками крымцев, и Василий это знал. Кроме того, калмыки совершенно не претендовали на земли компании.

С донским же казаками ситуация была несколько сложнее. Во-первых, они хоть пока и не очень нагло, но все же успели несколько раз заявить, что это их земли. Вот интересно, где они были до нашего прихода и сразу после него? Ногайцев тут видели постоянно и иногда с огромным трудом от них отбивались, а донцов – ни разу до лета четвертого года, когда обстановка вокруг Донецка уже нормализовалась. А во-вторых, Василий знал, что скоро начнется Булавинское восстание, в процессе которого донцы смогут привлечь на свою сторону ногайцев. И, так сказать, в порядке профилактики начал принимать их отряды на службу, причем за довольно большие деньги. Эти отряды тоже участвовали в зачистке территории, но оружие им не поставлялось. Никакое, а не только австралийской разработки. Кроме того, задача уничтожения воинов противника ставилась легионерам. А вот вырезать после этого беззащитное стойбище – донцам. Впрочем, они не протестовали.

С точки зрения араукан всякий, воющий за золото, был достоин презрения. Кроме того, они считали, что убийство беззащитных не приносит славы, хотя и понимали, что иногда это необходимо. Сами же они служили за оружие, которое позволит их племенам окончательно выгнать со своих земель испанцев, а также закончить завоевание южной оконечности южноамериканского материка. Они получали жалованье, но все одинаковое и небольшое, относясь к золотым монетам просто как к кружочкам, которые иногда можно обменять на что-нибудь вкусное или интересное.

Предложить араукану денежную премию за подвиг в бою – это значило его оскорбить. А вот, например, длинноствольный револьвер или нож из хорошей стали – совсем другое дело. Кроме того, среди них пользовалась большим авторитетом недавно введенная медаль «За отвагу», но получить ее было очень непросто.

В общем, благодаря политике Василия ногайцы считали своими главными врагами вовсе не араукан, про которых почти ничего не знали, и даже не компанию, а донских казаков.

А вот к калмыкам Василий отнесся совсем по-другому. Он предложил им практически те же условия, что и арауканским легионерам, так что незадолго до моего приезда в Донецк прибыли первые пятьдесят волонтеров из мест, где через пару с небольшим веков и в другой истории появится город Энгельс.

Прослушав доклад Василия, я ненадолго задумался. Правильно ли, что компания натравливает друг на друга будущих подданных Российской империи? Это приведет к значительному сокращению их численности. Но потом сообразил, что вопрос так не стоит. И от ногайцев, и от донских казаков даже без нас довольно скоро остались бы только те немногие, кто лояльно относился к России – ну или по крайней мере делал вид, что это так. Прочих один черт так или иначе уничтожат. Но этот процесс будет растянут во времени, что приведет к лишним жертвам среди тех, кто здесь вовсе ни при чем, да и русских солдат поляжет немало. Василий же просто пытался перевести на самообслуживание неизбежную зачистку мешающих экспансии России, вот и все дела.

– Кстати, – вспомнил я, – дало ли результат прикомандирование некоторых легионеров к батальону осназа?

Выяснилось, что да, и весьма заметный, но теперь Василий собирался делать это наоборот, то есть направлять лучших осназовцев на стажировку в легион.

– У араукан есть что-то вроде звания «наставник», и оно очень почетное, – объяснил он. – Но кому попало его не дают, а только неоднократно отличившимся в боях. Так вот, наставник обычно курирует группу человек из пяти. И для него считаются позором потери в этой группе! Арауканы уверены, что ученики сначала должны стать воинами, а только потом умирать в боях. И если с кем-то вдруг получилось не так – значит, у него был плохой наставник. И мне удалось договориться со старшим предыдущего призыва, что теперь наставниками будут считаться и те, кто воспитал воинов из ребят-осназовцев. Кстати, полувзвод таких, прошедших обучение, поедет с вами в Орел в качестве экипажа пулеметного вагона. Магазинный пулемет они уже освоили.