Странный генерал - Коряков Олег Фомич - Страница 25

– Коли так, спасибо, Митя.

Солнце поднялось уже высоко, когда к Петру прибежал Мориц, один из слуг Бозе, проворный подхалимствующий негр. Он передал, что хозяин велел собрать в поселке всех рабочих – будет с ними разговаривать.

Никто из негров на работу не вышел. Мор советовал вызвать полицию и учинить расправу над бунтовщиками. Вейден помалкивал. Бозе бесился, но наконец благоразумие превысило. Мор хотел пойти с ним в поселок – старик огрызнулся:

– Знаю я ваши способности! Справлюсь один…

Толпа чернокожих встретила его настороженным, сумрачным молчанием. Впереди, в окружении нескольких негров, стоял Петр Ковалев, остальные замерли в некотором отдалении.

Артур Бозе подходил, заложив руки за спину, шагая мерно и тяжело. Подошел, стал и долго и внимательно оглядывал исподлобья тесно сгрудившихся негров.

– Ну, вот что, ребята. – Он выталкивал из себя каждое слово по отдельности, насильно выталкивал. – Вы сегодня потеряли полдня. И черт с вами – гуляйте до завтра. Правда, вычту я с вас за два дня. Кто завтра не выйдет на работу, может убираться куда хочет без всякого расчета. Бездельники мне не нужны. Желающих работать я всегда найду. Вам понятно?

Толпа молчала.

– Рабочие придут на рудник, когда будут удовлетворены их требования, – медленно, с расстановкой сказал Петр, и негры одобрительно и грозно загудели.

Бозе искоса посмотрел на Ковалева.

– По-моему, я не спрашивал вашего мнения, Питер.

– Высказать его меня уполномочили рабочие.

– «Уполномочили»! – фыркнул Бозе, еще раз окинул взглядом толпу, сказал угрожающе: – Повторяться я не буду! – повернулся и все так же, сцепив руки за спиной, не торопясь пошел обратно…

Весь этот день Петр провел в поселке. Они с Секе ходили по хижинам, разговаривали с рабочими.

– Видели, хозяин сам пришел к нам, – говорил Секе, – сегодня он еще грозился, а через два дня будет просить нас.

Примерно то же говорил и Петр, но на душе было неспокойно. Это очень реальная угроза – новые рабочие на руднике. Найти их легко – нищенствующих негров в Йоганнесбурге хоть отбавляй.

– Секе, надо готовиться и к худшему. Собери несколько толковых людей, у кого язык хорошо подвешен, поговорим с ними. Надо, чтобы они следили за рудничной конторой и всем, кто захочет наняться, объясняли, как и что у нас получилось.

Секе помотал головой.

– Они не послушаются, эти парни, которые ищут работу.

– Надо, чтобы послушались. Можно привести их в поселок, покормить и еще раз все объяснить.

– Ладно, – согласился Секе, – будем пробовать.

«Да, – размышлял Петр, – правы, до чего же правы Маркс и Энгельс, когда пишут о необходимости единения пролетариев! Задавить рабочих на одном руднике, на другом, на третьем – по отдельности – хозяевам не так уж трудно. А если бы все и повсюду рабочие действовали заодно – кто мог бы перебороть такую силу? И так везде: и тут, в Африке, и в нашей Руси»…

Дома он застал Изабеллу. Она поджидала его.

– Вам надо быть осторожнее, Питер. Мор целый день твердил отцу, что прежде всего нужно убрать заводилу. Это о вас. Я не знаю, он имел в виду полицию или затевает что-нибудь похуже. Отец отмахивается, но Мор – ведь вы знаете его… Будьте осторожны, Питер.

Дмитрий, насупившись, только пыхтел. Белла кивнула на него, сказала жалобно:

– Он говорит, что не может остаться в стороне… И зачем вы все это затеяли!..

Каамо, испуганный и притихший, сидел в уголке, прислушивался. Ночью он, крадучись, подошел к постели Петра, зашептал:

– Питер, я пойду к Самсону. Я скажу Самсону, пусть он убьет Мора.

Петр легонько привлек к себе курчавую жестковатую голову.

– Брось, Каамо, думать об этом. Выкинь из головы. Понял? Иди спать. Все будет хорошо…

Наутро опять никто не вышел на работу. Тревожная тишина нависла над поселком. У дороги, ведущей к конторе, сидели несколько негров – ждали тех, кто придет наниматься на рудник.

Дмитрий маялся от безделья, тихонечко мычал что-то унылое, Петр взялся за книги – не читалось.

Мимо дома крупной рысью проехал Якоб Мор. Друзья переглянулись.

– В город, – многозначительно сказал Дмитрий.

Петр не ответил.

Прошел, наверное, час. Петр встал:

– Пойду в поселок.

– Я с тобой, – поднялся и Дмитрий.

Вдруг дверь широко распахнулась. Рослый юноша-бур, сорвав шляпу, остановился на пороге, головой почти касаясь притолоки. Что-то очень знакомое было в его лице.

– Павлик? – неуверенно сказал Петр.

Павлик Петерсон бросился к нему, хотел, должно быть, обнять, но вдруг смутился этой, как ему, наверное, показалось, недостойной мужчины непосредственности и улыбаясь, протянул большую крепкую пятерню.

– Павлик… Митя, честное слово, он!

Они принялись обнимать его и тискать, похлопывать по спине и по плечам так, что парня пошатывало, а потом начали вертеть его и разглядывать, похохатывая – вовсе не от смешного, а так, от избытка чувств.

Это был уже не мальчик, а йонг – парень. Окажись он не здесь, а пройди мимо на улице, они вряд ли признали бы и окликнули его. Высоченный, видно, в мать, широкогрудый и большерукий, теперь Павлик, хотя исполнилось ему всего шестнадцать, был под стать своим русским приятелям-богатырям. Только веселая рыжая россыпь веснушек осталась от милой мальчишеской поры.

– Ну, садись… Чем угощать тебя? Рассказывай. Как батя?

– Он здесь, у Бозе.

– Да ну?! Слышь, Мить, Иван Степаныч здесь!

Погромыхивая сковородками, Дмитрий отозвался с кухни:

– Не очень чтобы вовремя они приехали.

– Добрый друг всегда вовремя, – задорно откликнулся Петр. Повернулся к Павлику: – Заварушка тут у нас…

– Я слышал, – сказал юноша. – Бозе уже рассказал отцу. Они об этом сейчас и толкуют, а я побежал к вам Мы ведь только что приехали, полчаса назад. Йоганн еще распаковывает вещи.

– Ты слышишь, Мить? Йоганн тоже здесь! Ну, вот это обрадовали – свалились нежданно…

– Почему нежданно? – улыбнулся Павлик. – Бозе пригласил отца на свадьбу Изабеллы. Еще недели две назад письмо прислал.

Петр прихмурился: какой сейчас может быть разговор о свадьбе? Дмитрий аж осунулся за две эти ночи…

Топот многих копыт послышался на улице. Петр выглянул в окно. Отряд конных полицейских направлялся к руднику. Впереди ехали Якоб Мор и дородный краснолицый вахмистр[30].

– Извини, Павлик. – Петр рванул со стены ременной пояс с револьверной кобурой. – Мять, я все-таки в поселок…

Павлик вскочил:

– Питер, я с тобой!

– Нет, Павлуха. Это дело… В общем, топай лучше всего к отцу. Мы тут разберемся сами.

Он выскочил из дома, за ним Павлик, а следом, на ходу тоже застегивая ремень с револьвером, Дмитрий.

– Питер, Дик, постойте! – К ним бежала Белла. – Куда вы? – Она запыхалась. – Отец просил прийти к нему. И дядя Йоганн, отец Пауля, тоже.

Полицейские уже подъезжали к рудничной конторе. От поселка мчался Каамо. Подбежав, он схватил Петра за руку:

– Ты видел? Они вызвали полицию…

– Сейчас не до разговоров, Белла, – сказал Петр. – Передайте это своему отцу.

– Да подождите вы!.. Полицейских сейчас отправят обратно. Это будет еще одна оплеуха Мору, но он вполне ее заслужил.

– Вы уверены, что отправят?

– Я просто знаю это.

Дмитрий смотрел на свою Беленькую и сиял.

Петр все-таки решил выждать. Они отошли в тень дома. Дмитрий и Белла зашептались о чем-то. Петр положил руки на плечи юношей.

– Познакомьтесь. Вы оба наши друзья, и сами, я надеюсь, станете друзьями. Что ж ты, Павлик? Я бы подал руку.

Молодой Петерсон чуть сконфуженно протянул руку Каамо. Это было для него совсем непривычно – рукопожатие с негром. Каамо, сжимая ладонь незнакомца, широко, белозубо улыбнулся. Улыбнулся и Петр:

– Пойди покажи Павлику наших коней. Он понимает толк в лошадях… Ничего, ничего, если понадобитесь, мы вас кликнем.