Странный генерал - Коряков Олег Фомич - Страница 17

С каменистого холма путники увидели стадо полосатых гну. Эти крупные антилопы с головой буйвола и хвостом лошади когда-то паслись по всему вельду, и буры били их тысячами.

Петр с интересом наблюдал, как беззаботно резвились животные, прыгая весело, бестолково и грациозно. Среди них паслись зебры.

– Я заеду вон от той смоковницы, – махнул рукой Ян, – а ты прямо…

Антилопы подпустили их довольно близко, потом замерли, настороженно озираясь, и пустились наутек. Резко остановив коня, Петр выстрелил в ближнего быка, тот высоко подпрыгнул и бросился в поросль кустарника. Не отрывая двустволки от плеча, Петр повернулся и пустил пулю в другого гну. Тот продолжал уходить стремительным галопом. Гулко ударил выстрел Яна.

– Езжай за своим! – крикнул бур. – Он далеко не уйдет.

И верно, ярдах[24] в трехстах Петр нашел умирающего гну. Бык поднял голову, глаза были мутными, хотел рывком подняться и бессильно рухнул на залитую кровью траву.

Подъехал Ян.

– Видишь, кровь темная. Это из почек. Верный признак, что зверь не протянет долго. Светлая идет из легких – за таким тащиться можно далеко. А из мышц идет другая, средняя по цвету. Ну, в этом случае считай – стрелял зря, рана несерьезная… И запомни, Питер, если перед тобой две быстрые цели, вначале стреляй в правую: налево будет легче повернуться.

«Как это он успел приметить? – удивленно подумал Петр. – Ведь и верно, я бил сначала влево, а потом пришлось разворачиваться вправо всем корпусом…»

Минут через десять прибежали несколько негров из каравана. Их, услышав выстрелы, послал Мангваэло. Он хорошо знал, что его хозяин не тратит заряды зря.

Негры принялись свежевать туши. Ян и Петр не спеша двинулись дальше.

– А ты действительно отличный охотник! – сказал Петр.

Ян усмехнулся:

– Это моя профессия.

Неожиданно из-за толстенного ствола баобаба навстречу им шагнул негритянский воин с ассагаем и щитом в руках. Это был стройный богатырь с кожей чуть светлее, чем у бечуанов. У него было продолговатое лицо с широким приплюснутым носом и редкой черной бородкой. Голову украшали страусовые перья, на щиколотках поблескивали браслеты из медной проволоки. Взяв ассагай в левую руку, которая держала высокий кожаный щит, размалеванный пересекающимися белыми и черными полосами, правой рукой негр поднял пучок травы. Это был знак миролюбия.

Поклонившись, незнакомец гордо выпрямился и заговорил густым, глуховатым басом. Некоторые слова и выражения походили на знакомые Петру бечуанские, он улавливал их смысл, но полностью понять этого негра не мог. Народы банту, населяющие Южную и Экваториальную Африку, имеют разные, хотя и очень близкие языки. Петр разобрал лишь, что перед ними какой-то знатный зулус, по имени Чака. А негр говорил и говорил. Ян стал переводить.

Незнакомец рассказывал, что он вождь Чака, внук великого властителя зулусов Чаки, сына Санцагаконы. Великий Чака погиб от руки заговорщиков, во главе которых стоял его брат Дингаан. В 1837 году буры под предводительством Преториуса разгромили Дингаана, но скоро потерпели поражение от англичан, которые завоевали землю зулусов Наталь. Через три года другой брат Чаки, Мпанде, бежал к бурам и с их помощью сверг Дингаана. В 1879 году сын Мпанде, дядя молодого Чаки – Сечевойо, начал большую войну против англичан. Сначала он побеждал их, но в битве под Улунди был пленен, англичане вновь поработили зулусов, отец Чаки погиб в сражении. Теперь молодой Чака, как когда-то его двоюродный дед Мпанде, ушел из своей страны. Он хочет пожить среди буров, научиться у белых их хитрости, чтобы потом, вернувшись, поднять народ и свергнуть ненавистную власть англичан. Чака верит, что он встретил друзей, Чака надеется на них.

В истории этого негра отражалась скорбная судьба всех зулусов. Некогда вольный и могучий народ теперь стонал и корчился под ярмом белых завоевателей. Огонь и пули, заговоры, подкупы и шантаж – все было пущено в ход и бурами, и британской державой, не устающей слать из-за морей и океанов свои войска.

Ян, задумчиво глядя на зулусского воина, спросил на африкаанс:

– Ты не знаешь нашего языка?

– Чака знает язык буров, – улыбнулся негр.

Повернувшись к Петру, Ян сказал по-английски:

– Что же с ним делать? Похоже, славный парень. Придется нам подождать караван, надо показать его Мору.

Негр опять улыбнулся и сказал, коверкая английские слова:

– Чака знай немножко язык врагов тоже. Чака все знай. Он два дня знай ваш сафари. Там есть главный вождь. Будем иди к нему?

Друзья переглянулись.

– Слушай, Чака, – сказал Ян, – начальнику отряда, его зовут Якоб Мор, не говори, зачем ты пришел сюда. Лучше вообще не говори с ним. Скажу я. Я скажу, что ты мой старый знакомый. Понял?

Чака помолчал.

– Якоб Мор – англичанин? – спросил он.

Теперь помолчал Ян.

– Англичанин, – сказал он.

– Чака понял, – тихо склонил голову негр.

Этот день, нежданно обернувшийся событиями и грозными, и радостными, начинался заурядно. Вымокшие под ночным ливнем и все-таки выспавшиеся негры-рабочие хлопотали у костров, готовя пищу. Деловитый бивачный шумок не заглушал звонкую птичью разноголосицу. Лишь изредка дико взревывал какой-то беспокойный бык среди привязанных к фургонам волов.

Петр осматривал рабочий инструмент. В помощники себе он выбрал пожилого рассудительного Секе. Еще на руднике он приметил этого спокойного и сообразительного человека с проседью в курчавых волосах. Тут же вертелся Каамо. Не мог же он пропустить момент, когда Питер, вскрыв землю, укажет, где лежит золото. Еще вчера Каамо видел, как его друг копался на соседней речушке, небольшом притоке Олифант-ривер, промывал в ковше песок. Сегодня Питер решил попробовать по-настоящему, поставить вашгерд, по-русски – бутару.

Возле фургонов нетерпеливо прохаживался Мор.

– Вы готовы, Питер? – крикнул он.

– Наши желудки еще не готовы, – неуклюже попытался сострить Петр.

Каамо, довольный шуткой, выбил отчаянную дробь по животу. Мор сердито фыркнул.

Вашгерд установили у самой воды. К речушке подступала лесная чаща, и крикливые бабуины минут тридцать не давали работать, забрасывая людей увесистыми сучьями, Пришлось два раза бабахнуть из ружья в небо.

Показав Секе, где бить разведочные шурфы, Петр с оставшимися рабочими принялся за промывку речного песка.

Каамо был горд, что Питер поставил его к вашгерду. Рабочие насыпали породу на широкий конец вашгерда и лили воду, а Каамо и еще один парень шевелили песок лопатками, передвигали его, шоркали – он быстрее скатывался по наклонной к небольшим ступенчатым перекладинам, которые были покрыты войлоком. Вода все лилась и несла песок через войлочные порожки, а золотинки застревали.

Потом Петр осторожно снял войлок и прополоскал его в тазу.

– Разожги костер, – сказал он Каамо и, выждав, стал потихонечку сливать воду.

На дне таза осталась желтовато-серая зернистая масса. Петр вынул из кармана флакон со ртутью. Она должна была собрать осевшие крупицы золота. Смачивая их, ртуть соединяется с драгоценным металлом, образуя амальгаму. А пустую породу, песок она не смачивает. Тщательно переложив амальгаму в совочек, Петр поднес его к огню. Ртуть быстро испарилась, оставив в совке щепотку золота. Оно было тусклым, совсем невзрачным.

– Из-за такой дряни белые отнимают землю у негров?

Петр обернулся. Опираясь на ассагай, на него с недоброй усмешкой смотрел Чака. Зулус, видимо, уже давно стоял здесь, наблюдая за промывкой. От шурфов сошлись и другие негры: всем было любопытно, как мастер Питер будет вытаскивать из песка драгоценный металл.

Петр поднялся с корточек.

– Это не дрянь, Чака. Это золото.

– Это дрянь, – упрямо повторил зулус. – Она нужна только белым. Белые купят пушки и будут убивать негров. Золото опаснее ножа. Ему лучше лежать в земле. В земле оно никого не убивает.