Возмездие - Макдермид Вэл - Страница 22

– Джон Грининг, – представился мужчина, крепко пожимая Амброузу руку. – Заместитель начальника тюрьмы. Шеф уехал в Лондон – его вызвали в министерство для беседы. – Он показал глазами куда-то наверх и слегка приподнял брови, напомнив Амброузу Дэвида Теннанта в роли Доктора Кто. Как ни странно, одной этой мысли хватило, чтобы у сержанта испортилось настроение. Возможно, именно поэтому он и остался стоять, хотя Грининг жестом показал ему на кресло напротив стола.

– Ничего удивительного, – несколько сварливым тоном заметил Амброуз и добавил: – В данных обстоятельствах…

– Можете не сомневаться, побег Вэнса нас сильно удивил, – сказал Грининг.

«Удивил» показалось Амброузу не самым удачным словом. В самом деле, знаменитый на всю страну серийный убийца практически беспрепятственно покинул тюрьму, за которую нес ответственность этот человек. Другой на его месте не знал бы, куда деваться от стыда, но Грининг был всего-навсего «удивлен».

– Я не сомневаюсь, что этот побег повлечет за собой самое серьезное расследование всех обстоятельств, – сказал он. – Но я приехал сюда не за этим.

По лицу Грининга скользнуло выражение досады. И снова Амброуз подумал о том, что вместо стыда или раздражения заместитель начальника тюрьмы испытывает лишь легкое недовольство – как будто кто-то покритиковал его галстук. Впрочем, ярко-красный в мелкую зеленую клетку галстук Грининга действительно выглядел несколько нелепо.

– Уверяю вас, до сих пор у нас не было случаев коррупции среди персонала тюрьмы, – сказал Грининг.

Амброуз фыркнул.

– По-моему, ваш случай гораздо хуже, вам не кажется? Коррупция обошлась бы вам куда меньшей кровью, чем некомпетентность. Но, как я уже сказал, меня это мало касается. Я приехал сюда, чтобы поговорить с Джейсоном Коллинзом.

Грининг напряженно кивнул.

– Комната для допросов готова. Беседу можно записать на видео и на аудио. Откровенно говоря, мы все крайне удивлены, что Джейсон оказался причастен к побегу. Он уже давно находится в коррекционно-психотерапевтическом отделении, и до сих пор дела у него шли очень хорошо.

– Ваш студент-отличник? – Амброуз недоверчиво покачал головой. – Ну-ну…

Грининг кивнул надзирателю, который привел Амброуза в кабинет.

– Офицер Эшмолл покажет вам, где находится комната для допросов.

Поняв, что Грининг больше не намерен с ним разговаривать, Амброуз пожал плечами и вслед за надзирателем вышел в коридор. Миновав еще один решетчатый тамбур-пропускник, они углубились в лабиринт тюремных коридоров.

– Вы знали Вэнса? – спросил Амброуз у своего сопровождающего.

– Знал, кто он такой, – ответил Эшмолл. – Но мне ни разу не приходилось иметь дело непосредственно с ним.

На этом разговор оборвался. Вскоре они в очередной раз повернули и оказались перед какой-то дверью. Эшмолл отпер замок при помощи магнитной карточки-ключа и, отворив дверь, отступил в сторону, пропуская Амброуза. Сержант шагнул вперед, но на пороге ненадолго задержался, внимательно изучая человека, сидевшего за привинченным к полу столом. Наголо выбритый череп, козлиная бородка, затейливые татуировки на руках и шее… все так, как ему описывали.

Коллинз поднял голову и окинул Амброуза равнодушно-презрительным взглядом:

– Ну, чего уставился?

Амброуз достаточно часто сталкивался с подобным отношением, поэтому откровенный вызов, прозвучавший в словах Коллинза, не мог вывести его из равновесия. Ничего не ответив, он внимательно осмотрел серые бетонные стены, люминесцентные лампы и вымощенный каменной плиткой пол комнаты, словно собирался описывать ее для брошюры риелторского агентства. В воздухе так сильно пахло застарелым потом и нестираными носками, что Амброуз почти пожалел о тех временах, когда в служебных помещениях разрешалось курить.

Наконец он сделал еще пару шагов и оказался возле стула, стоявшего с противоположной стороны стола. Усевшись, Амброуз знаком отпустил надзирателя, который, прежде чем уйти, показал сержанту кнопку, которую тот должен был нажать, когда закончит.

– Я – сержант Амброуз из полиции Уэст-Мерсии, – представился Альвин. – И я пришел сегодня сюда, чтобы поговорить о том участии, которое ты принял в побеге Джеко Вэнса.

– Я знаю, зачем ты здесь, фараон, – ответил Джейсон Коллинз мрачным низким голосом. – Только никакого участия не было. Просто вчера вечером он предложил мне поменяться с ним камерами, вот и все.

Амброуз от души расхохотался. Казалось, его громкий смех заполнил собой всю небольшую комнату, и Коллинз невольно вздрогнул от удивления и страха.

– Сделай мне одолжение, – проговорил Амброуз, немного успокоившись, – перестань нести чушь и рассказывай, что знаешь.

– Я ничего не знаю, – упрямо повторил Коллинз. – Это была просто шутка. Мы поспорили – он утверждал, что сможет сделать так, чтобы его приняли за меня, а я говорил – нет. Мне и в голову не могло прийти, что дело гораздо серьезнее, чем кажется. – И он самодовольно усмехнулся, будто хотел сказать: «Я, конечно, вру, но ты никогда не сможешь этого доказать».

– Такая шутка должна была потребовать нескольких лет подготовки, – в свою очередь усмехнулся Амброуз. – Не слишком ли много?

Коллинз пожал плечами.

– Меня это не касается. Джеко сказал, что у него все получится, а как – не мое дело. Я и не стал особенно вникать. – Он неожиданно показал полицейскому поднятые большие пальцы. – Но должен признать, Джеко отлично справился.

– Я тебе не верю, Джейсон.

Коллинз снова пожал плечами:

– Хочешь верь, хочешь не верь. Мне наплевать.

– Но ты хотя бы должен понимать, что после сегодняшнего происшествия ты не сможешь больше оставаться в коррекционно-психотерапевтическом отделении. Тебя снова переведут в категорию «А» и лишат всех привилегий. Не будет больше ни теплого одеяла, ни отдельного туалета, ни душещипательных психотерапевтических сеансов, да и из программы временного освобождения тебя тоже исключат. Будешь до старости сидеть в блоке строгого режима… если только не сообщишь нам что-то настолько полезное, что позволит снова пересмотреть твой статус.

Губы Коллинза изогнулись в злорадной усмешке.

– У меня есть нечто лучшее, чем информация, фараон. Я тяжело болен. У меня рак, так что вместо камеры строгого режима я очень скоро отправлюсь в тюремную больницу, а оттуда меня отпустят домой, как отпустили на родину террориста, устроившего взрыв в Локерби. Да, легавый, я знаю, что скоро умру, и никакие твои угрозы с этим не сравнятся. Можешь проваливать прямо сейчас, все равно ничего не добьешься.

«А парень не так уж не прав», – подумал Амброуз, вставая со стула и шагая к двери. Когда она открылась, чтобы выпустить его в коридор, сержант обернулся и сказал:

– Надеюсь, рак обойдется с тобой так же, как Вэнс поступал со своими жертвами.

Коллинз ухмыльнулся в ответ:

– Ты еще ничего не видел, фараон. У Джеко такие планы, что по сравнению с ними все предыдущие убийства покажутся вам детской игрой.

14

Крис Девайн почувствовала, как в ней закипает гнев. До сих пор она считала себя достаточно крутой и психологически устойчивой, чтобы исполнять работу. Во всяком случае, излишней чувствительностью она никогда не страдала. Ей даже казалось, будто ничто в целом свете не способно заставить ее потерять самообладание, но потом Джеко Вэнс расправился с Шэз Боумен, и Крис обнаружила, что может испытывать отчаяние и горе точно так же, как и все остальные. К счастью, она не потеряла головы и не опустила руки. Стиснув зубы, она решила, что не доставит Вэнсу такого удовольствия. Вместо этого Крис использовала собственную боль как дополнительный источник силы и стойкости, который позволил ей присоединиться к импровизированной группе Кэрол и Тони, чтобы дать убийце Шэз решительный бой. Пожалуй, за всю свою полицейскую карьеру Крис не испытывала такого глубокого удовлетворения, как в тот день, когда Вэнс был наконец арестован.