Верховные судороги - Бакли Кристофер Тэйлор - Страница 18

Пеппер уже огибала свою машину — пикап. Улыбнись!Фигуру ее — ого, а фигурка-то, офигеть— плотно облекал брючный костюм. К нему прилагались: низка жемчуга на шее, бирюзовые сережки в ушах и ковбойские сапоги на ногах — дорогие, страусовой кожи, с серебряными носками. Она улыбалась камерам, и операторы улыбались ей. Вот она протянула ему руку. Говорит что-то.

— Сенатор Митчелл. Пеппер Картрайт. Считаю за честь познакомиться с вами, сэр.

Скажи что-нибудь! Улыбнись, черт тебя!

— Нет-нет. Честьоказана мне. Ваша честь. А-а-ак! — Декстер ощерился в улыбке маньяка. — Огромное удовольствие. Огромное. Да. Да.

Он принял ее ладонь в свою и попытался переместить Пеппер налево от себя, отгородиться ею от камер, однако она, не выпуская его руки, отшагнула назад и, совершив пируэт, оказалась справа.

Проклятье!

Улыбка Декстера походила теперь на лицевую спазму. Их снимают фотографы, телевидение, а Картрайт держит его с левой от себя стороны, занимает доминирующее положение. И выглядит все так, точно это онапригласила его на встречу. Точно онапринимает его.

Продолжай улыбаться!

В мозгу Декстера воцарился сумбур: произошло ли это случайно или она — меньше чем за полминуты — ухитрилась отыграть у него уже два очка?

Скажи что-нибудь!

— Какой у вас… э-э… классный грузовичок, судья, — произнес он, не сводя глаз с орды фотографов и телеоператоров.

Пеппер это замечание проигнорировала. Она улыбнулась своей прелестной улыбкой, и камеры снова застрекотали, точно электрические сверчки.

— Ну что же, войдем внутрь? — сказал Декстер.

— Всенепременно, — ответила она и пошла — впереди него! — будто в свой собственный дом.

Добравшись до кабинета Декстера, они попозировали фотографам и произнесли — в микрофоны — несколько ни к чему не обязывающих фраз.

— Уверен, что выражу — чик-чик-чик-чик— чувства всех членов комитета, — чик-чик-чик-чик-чик— если скажу, что мы с большим нетерпением ожидаем возможности узнать вас получше.

Чик-чик.

— Благодарю вас, господин председатель — чикчикчикчикчикчик. — Я тоже с нетерпением ожидаю возможности узнать всех вас.

Помощники сенатора вытурили представителей национальных средств массовой информации из кабинета, точно стаю кошек и котов, после чего председатель сенатского Комитета по вопросам судоустройства и кандидатка в члены Верховного суда остались наедине, в наступившем внезапно неловком молчании. Положение для Декстера Митчелла непривычное. Обычно ему удавалось заполнять разговорный вакуум, даже если тот занимал пространство поперечником в сто метров.

— Прикажете называть вас «господин председатель»? — поинтересовалась Пеппер.

Очередная попытка захватить инициативу?

— Называйте меня… как вам будет удобнее.

— Как насчет «сенатора»? — улыбнулась Пеппер. — А вы можете называть меня Пеппер, если вас это устроит.

— Отлично. Отлично. Да. Пеппер, — осклабился Декстер. — Чудесное имя. Итак…

— Вы ощущаете некоторую неловкость, сенатор? — спросила Пеппер. — Я вот определенно ощущаю ее.

— Неловкость? Нет. Ни в малой мере. Нет, нет.

— Кстати, мистер Кленнденнинн просил передать вам поклон.

— Что ж, передайте ему и мой. Превосходный человек, наш Грейдон. Да.

— Он посоветовал мне следить за каждым обращенным к вам словом, — улыбнулась Пеппер. — Не думаю, что вы ему нравитесь.

Декстер вытаращил глаза:

— Правда? Почему вы так решили?

— Честно? Он сам сказал мне об этом.

—  А-а-ак!

— Вы хорошо себя чувствуете, сенатор?

— Отлично. Отлично. Вы — а-а-ак! — просто вы меня насмешили. Да. Насмешили…

— Ну хорошо. А то мне показалось, что вы чем-то подавились.

— Нет-нет, нисколько. Но почему вы думаете, что Грейдон Кленнденнинн меня… э-э… не любит.

— Видите ли, он произнес такие слова: «Декстер Митчелл олицетворяет собой все гнилое и гнусное, что присутствует в нынешнем правительстве». Это было первым, что я о вас услышала.

— Вот как? Ладно. А-а-ак!Должен сказать, исходя от него,это выглядит комплиментом. Впрочем, благодарю вас за откровенность, судья.

— Откровенность тут ни при чем. Он попросилменя передать вам это.

Глаза Декстера снова вылезли из орбит. Все идет не так, как надо.

— Это весьма необычно, судья, — сказал он.

— А у нас с вами все весьма необычно, — отозвалась Пеппер и улыбнулась: — Как вам понравился мой фокус с пикапом?

Декстер положил левую ногу на правую.

— Что же, — сказал он. — Ход неплохой.

— Я решила не брезговать ничем, что способно помочь мне. Ну вот, я здесь. Могу я спросить вас кое о чем?

— Да. Отлично.

— Вы ведь сами целили на это место, не так ли?

— На какое?

— На место в Верховном суде. То, которое собираюсь занять я.

— Ничего подобного. Нет, разумеется, каждый был бы не прочь стать членом Верховного суда. Однако я не понимаю, к чему вы клоните.

— Да, но не каждый приходит к президенту и выпрашивает у него это членство. — И она улыбнулась. — Верно?

Декстер поменял ноги местами, положив правую на левую.

— Страдаете синдромом беспокойных ног? — поинтересовалась Пеппер. — Есть одно хорошее средство. Компания, которая его производит, дает рекламу моему телешоу. Если хотите, могу попробовать раздобыть для вас бесплатный образчик.

— С моими ногами все в порядке, спасибо. Что же касается остального, я совершенно не понимаю, о чем вы говорите.

— Ну, — и Пеппер перешла на тон маленькой девочки, пересказывающей услышанную ею историю, — мистер Кленнденнинн сказал, что вы просили президента выставить вашу кандидатуру в члены Верховного суда. А когда он этого не сделал, вы остервенели и отыгрались на судьях Куни и Берроузе.

— Остервенел?

— Простите. Это в Техасе так выражаются. Разъярились.

Декстер собрался было снова поменять ноги местами, но удержался от этого.

Пеппер, понизив голос, прибавила:

— Вы не волнуйтесь. Я понимаю, ваш визит к президенту был конфиденциальным и так далее. И заговорила я о нем только по одной причине: хотела удостовериться, что вы не держите на меня зла за вторжение на территорию, которую считаете своей. Техасцы реагируют на такие поступки очень болезненно.

Декстер усмехнулся, повел рукой по воздуху:

— Тут явная ошибка. У меня лучшая работа, какую можно найти в этом городе. Я — председатель сенатского Комитета по вопросам судоустройства.

— Да, я заметила, — отозвалась Пеппер. — Кстати, сэр, кабинет у вас просто фантастический. И вид из окна превосходный.

— Благодарю вас. Не знаю, что наговорил вам Кленнденнинн о том предположительном инциденте, но уверяю вас, все это нелепица чистой воды.

— Ну и хорошо.

— Я вообще не стал бы принимать на веру все, что говорит Грейдон Кленнденнинн.Ха! Нет. Нет-нет. Я ведь о Грейдоне Кленнденнинне тоже могу много чего порассказать. Ха!

— Что ж, мне вовсе не хочется стать причиной междоусобной войны двух верховных горилл, — усмехнулась Пеппер. — Последнее — всего лишь фигура речи.

— Да. Хорошо, может быть, вернемся к делу? Для начала, насколько пригоднойдля работы в суде вы сами себя считаете? Ваша подготовка, — если говорить честно, — не совсем обычна.

— Не уверена, что я вообще для нее пригодна, — ответила Пеппер.

— Не понял.

— Ну, — сказала она. — Я не могу представить себе хотя бы одного судью, которого привела бы в восторг мысль о том, что он получит в коллеги судью телевизионного.А вы можете?

Декстер задумчиво насупился:

— Что же, именно к этому я вас и подводил. Итак, вы полагаете, что могли бы стать в суде поводом для раздоров?

— Возможно. С другой стороны, они там и так уже перегрызлись, не дожидаясь, когда к их компании добавится приблудная корова.

— Как-как? — переспросил окончательно растерявшийся Декстер.