Ты (СИ) - Инош Алана - Страница 4

                   Что до меня, то я не сводила глаз с тебя: ты сидела в старом офисном кресле, закинув одну ногу в тяжёлом ботинке на табуретку и держа в руках кружку с чаем. В желтоватом свете лампочек твои волосы, подстриженные по-мальчишески коротко, отливали золотом и медью. Вообще их цвет я бы определила как средне-русый, с лёгким рыжеватым оттенком, а в чёлке красовалось несколько обесцвеченных прядей. Тебе очень шла такая стрижка: с ней твоя голова выглядела аккуратной и кругленькой, подчёркивалась длинная шея и изящная линия подбородка. Зеркальный щиток тёмных очков поблёскивал, а на бронзовых от загара руках золотился светлый, чуть приметный пушок. Тонкое запястье отягощали массивные чёрные часы с кнопками и надписью "Talking". Это были специальные говорящие часы для незрячих и слабовидящих. Однажды отец купил себе такие, чтобы узнавать время без очков.

                   Заметив направление моего взгляда и оценив степень его зачарованности, Димыч как-то странно и многозначительно двинул бровями, а потом обратился к тебе:

                   — Ян, по-моему, с тобой хочет познакомиться красивая девушка.

                   Ты приподняла голову и без улыбки проговорила:

                   — Если б эта девушка что-нибудь сказала, было бы замечательно.

                   Звук твоего голоса — уже будничного и разговорного — отозвался во мне какой-то сладкой тоской. Он звучал по-родному, тепло и просто, и мне стало уютно и хорошо... а все слова вылетели из головы.

                   — Она что у вас — немая? — засмеялся Димыч.

                   А второй гитарист Ваня, с шапкой рыжих кудрей и жидкой козлиной бородёночкой, добавил, весело вытаращившись на меня:

                   — Не дрейфь, Яна у нас не кусается... Ну, по крайней мере, пока я за ней такого не замечал.

                   Всё, что я смогла сказать, было:

                   — П-привет...

                   — Привет, — ответила ты дружелюбно, повернув лицо на звук моего голоса. — Как тебя зовут?

                   Я назвалась. И, чуть-чуть осмелев, добавила:

                   — Мне очень понравилось... Выступление просто шикарное.

                   В уголках твоих губ наметилась улыбка — чуть-чуть усталая.

                   — Спасибо, — сказала ты.

                   Это была искренняя благодарность — в ответ на мою же искренность, с которой я выразила свои чувства. Внезапно растеряв почти весь словарный запас, я могла вложить своё восхищение только в голос. И твоё чуткое ухо всё уловило правильно.

                   Обращённая к тебе фраза Димыча "с тобой хочет познакомиться красивая девушка" слегка насторожила меня и осела в сознании, ожидая своего часа. А пока ребята вернулись на сцену — к бурной радости публики, встретившей их восторженными воплями и вздёрнутыми в воздух "козами" из пальцев. Я смешалась с толпой, готовясь снова отдаться твоему голосу.

                   Музыка мощно потрясла пространство, как взрыв. Вы грянули "утяжелённую"  версию "While My Guitar Gently Weeps", но с Димычем в качестве вокалиста. Песня была великолепна — классика рока, как-никак, но я-то хотела услышать тебя! Подавив лёгкий осадок разочарования, я наслаждалась тем, что было — твоим соло на гитаре. Ты играла, как зрячая, только с небольшим характерным отличием — твоя голова была поднята, а невидящий взгляд под очками устремлён куда-то вдаль и вверх.

                   А потом был сюрприз. Когда вопли стихли, ты сказала в микрофон:

                   — А сейчас будет баллада, ребята. Это подарок одной девушке, которая находится в клубе. Но пусть её имя останется тайной.

                   От этих слов я застыла столбом, чувствуя, как внутри разливается тепло, а по коже в то же время бежит холодок. Тебе подали акустическую гитару, и я просто умерла на время от тихой и грустной нежности, заструившейся из-под твоих пальцев. Умерла и попала в рай, заблудившись на его тропинках.

                   Хоть ты и не назвала моего имени, я чувствовала, знала: ты поёшь для меня. Но мы перекинулись всего парой слов — почему же ты решила, что я достойна такого подарка? Это до сих пор остаётся для меня тайной. Вокруг качались огоньки зажигалок, топтались танцующие под "медляк" парочки, а я, не чуя под собой ног, уплывала на волнах твоего голоса в ласковую даль.

                   В тот день я вернулась домой в четыре утра. Отец, конечно, не спал, ждал меня. Пил на кухне чай. Подсев к столу, я подпёрла хмельную голову руками и сказала:

                   — Всё классно, пап.

                   Ноги болели, а сердце ныло от странной тоски.

                   Всё было ещё впереди.

3. Свет в окне

                  "Свет в окне оставить не забудь" — эта строчка из твоей песни застряла в моей памяти накрепко. Не зная о тебе совсем ничего, я цеплялась за неё, как за соломинку. Я не решалась искать тебя, и всё, чем я могла прогнать тоску, накрывшую моё сердце после того концерта — это песни Джеффа Хили. Я открыла его для себя с твоей подачи, и в моём сознании он с тех пор тесно ассоциировался с тобой. У него были такие же зрячие пальцы, как у тебя.

                   Нашей новой встрече опять невольно поспособствовала Рита. У неё снова "срослось" выступление в том же клубе, и она, конечно же, не могла не пригласить меня на такое событие. Я задумалась: а выдержу ли я это после двенадцатичасовой смены в книжном магазине? По вечерам у меня так жутко ныли ноги... Тут не очень-то до танцев — до кровати бы добраться.

                   Мы пили на кухне чай. Моя подруга, задумчиво подперев рукой голову, мешала сахар в своей чашке.

                   — А кто ещё выступает? — поинтересовалась я у Риты.

                   Рита назвала пару незнакомых мне имён и добавила:

                   — И ещё будет Яна — ну, помнишь, та слепая девушка-гитаристка?

                   Я почувствовала, что проваливаюсь в сладкую и гулкую бездну. Помнила ли я? Да не проходило и дня, чтобы я тебя не вспоминала. Я ещё сама не разобралась в природе своих чувств к тебе, просто безотчётно хотела снова тебя увидеть и услышать твой такой тёплый и родной голос.

                   Звон чайной ложечки вернул меня к реальности. Рита, свесив на стол длинные тёмные волосы с мелированными прядями и опустив густые чёрные ресницы, смотрела в свою чашку. Ведь она очень симпатичная девушка, подумалось мне. И почему она до сих пор никого себе не нашла? Ну ладно, я со своими заморочками — но она-то? Тёмные волосы и голубые глаза — достаточно редкое и красивое сочетание. И фигура очень даже...

                   Поймав себя на том, что опять оцениваю Риту не так, как должна бы оценивать обычная подруга, я поспешила отогнать эти мысли — как будто Рита могла их прочитать и что-нибудь заподозрить. Этими "заморочками" я не делилась даже с ней, хоть мы и знали друг друга уже целую вечность.

                   — А, та рок-группа? — проговорила я вслух. — Помню, помню.

                   — Нет, насколько я знаю, Яна будет одна, — сказала Рита. — Вместе они, кажется, уже не выступают.