Подруга волка - Андерсон Кэтрин - Страница 70

Она судорожно всхлипывала.

— Я… Я д-думала, что т-тебе будет это неприятно. Раздался хриплый смех.

— Правильно. То, что ты ловко управляешься с ножами, делает тебя еще более индеанкой, правда? И ты можешь разговаривать с животными… Белые женщины не могут делать это.

Джейк показал на окно.

— И мы не можем забыть Лобо. Правда в том, что ты оставляешь окно открытым потому, что веришь, что его дух остался там, и что так будет всегда, и ты хочешь, чтобы он знал, что ты не закрыла свое сердце для него. Когда я спросил тебя об этом, ты замялась и ничего не сказала мне прямо. Почему? Это индейская примета. И ты не можешь признаться в этом, разве я не прав?

Было видно, что он ждал ответа. Когда Индиго ничего не сказала, он продолжил:

— Ты боялась признаться во всем этом. Ты боялась, что я вдруг проснусь и пойму, кто ты такая. Скво. На три четверти белая, но все еще никто!

Ей стало горько от этих обвинений. Она ясно представила, кто она такая.

— Не смей мне говорить, что я — никто! Все совсем не так!

— Ты не чистокровная белая, и в твоих книжках твое происхождение принижает тебя.

Она уставилась на него, не желая верить тому, что он ей говорил, хотя знала, что частично это правда.

— Нет! Я горжусь тем, что принадлежу к племени команчей!

— Слова, — насмешливо сказал он. — Это красивые слова, и ты пыталась жить согласно словам. Так тебе было спокойнее. Если ты носишь эти перья, как гордый стяг, и эту жуткую шляпу, какой белый мужчина посмотрит на тебя, не говоря уже о том, что никто на тебе не женится! Спаси и помилуй, этого не должно произойти. Брэндон и его друзья показали тебе, как станет относиться к тебе белый мужчина, не так ли?

Индиго сильнее прижала руку к глазам.

— И тут появился я.

Он стоял перед ней со стиснутыми кулаками. Его мышцы чудесно вырисовывались под бронзовой кожей.

— И я захотел тебя, не обращая внимания на перья и все такое. Белый мужчина, который не предаст тебя. Белый мужчина, который понравился твоему отцу, что стало еще одним моим минусом. Я был для тебя опасностью с той самой секунды, как ты увидела меня. Как бы я хорошо mi относился к тебе, ты знала, что тебе следует быть настороже, потому что я — белый.

В полумраке его глаза стали черными. Индиго застонала и попыталась приглушить звук, прижав руку ко рту.

Джейк махнул рукой.

— И что же происходит теперь? Скво, которой собирается попользоваться белый мужчина. Кто я такой, это не имеет никакого значения. Ты видишь меня в черном свете. Мне очень жаль, но леопард не может избавиться от своих пятен!

Он медленно приблизился к ней.

— Индиго, что мне теперь делать? Может, стоит поставить тебя передо мной на колени? Чтобы ты знала свое место — место скво. Мне не хочется разочаровывать тебя.

Индиго смотрела на него испуганными глазами.

— Да, я слышал все, что он сказал тебе тогда. Каждое грязное, ужасное слово. Давай.

Он щелкнул пальцами и указал ей на пол.

— Вот здесь передо мной, а мы посмотрим, как ты станешь ползать. Ты ведь ждала этого? Чтобы я наконец понял, кто ты такая, и стал с тобой обращаться так, как это делал Брэндон.

— Так нечестно, — дрожащим голосом прошептала она.

— Честно? А ты была честной по отношению ко мне? — резко спросил он ее.

Индиго смотрела на него сквозь слезы. Нет, она не была честной и справедливой к нему с самого начала.

— Джейк, прости меня. Ради Бога, прости меня. Я понимаю, что ужасно вела себя. И мне… мне стыдно!

Он долго не отводил от нее своих темных, обиженных глаз, потом прошептал:

— Если тебе стыдно, по-настоящему стыдно, встань на колени и скажи это. Докажи мне и себе прямо сейчас, что ты понимаешь, что я не Брэндон Маршалл.

Индиго сжала кулачки.

— Ты — совсем не такой, я это знаю, — рыдала она.

— Докажи это. Тебе надо признать то, что этот факт больше всего пугает тебя, — настаивал Джейк хриплым голосом. — Докажи, что ты веришь мне, что я хорошо к тебе отношусь. Я клянусь, что ты никогда об этом не пожалеешь.

Индиго опять вспомнила ужасные вещи. Она представила себя в тринадцать лет, когда она стояла на лужайке, и на нее надвигались пятеро мужчин. Они желали, чтобы она ползала перед ними на брюхе. Индейская потаскушка. Это ругательство не переставая звучало у нее в мозгу. Она посмотрела на пол, куда указал ей Джейк. Казалось, что это место было в тысяче миль отсюда. Конечно, он был не таким, как Брэндон Маршалл и его дружки. Она все прекрасно знала. Но спаси ее Бог, она не станет перед ним на колени!

Девушка закричала, и у нее плечи дергались от рыданий.

— Я… я не могу!

— Почему?

— Я боюсь, — призналась Индиго. — Я не должна бояться. Я понимаю, что мне нечего бояться. Но ничего не могу поделать — я боюсь.

Джейк внимательно посмотрел на нее.

— Спасибо тебе и за это. Ты сказала мне правду. Я не ожидал, что ты мне скажешь это. Это два самых сложных слова — Я боюсь!

И он повернулся к двери.

Она представила, что он сейчас уйдет и никогда больше не вернется, и спазмы сжали желудок.

— Куда ты идешь?

Он рванул дверь с такой силой, что она ударилась о стену. Стоя на пороге он ответил:

— Я ухожу отсюда к чертовой матери, чтобы не сказать то, о чем я впоследствии пожалею.

Индиго старалась закутаться в покрывало.

— Джейк, подожди. Пожалуйста, подожди. Я хочу тебе объяснить.

— Объяснить? Мне и так все ясно. Он хрипло рассмеялся.

— Разве ты знаешь, что такое разбитое сердце? Я бы мог легко иметь тебя. Просто вот так.

Он щелкнул пальцем.

— Если бы меня не волновали твои чувства, я мог бы пользоваться твоим телом десятки раз в день в течение этих трех недель. Но я этого не сделал, а ты это не оценила.

С этими словами он ушел. И через секунду захлопнулась входная дверь. Индиго опустила голову и начала качаться из стороны в сторону, обхватив себя руками за живот. Боль была такая, что ее было невозможно выдержать. Он наверно ушел совсем, и она не могла его винить. Почему он должен был остаться? У него не было ни единой причины, чтобы продолжать жить с ней.

Она снова и снова прокручивала в мозгу слова, которые он ей высказал. Все становилось яснее ясного. Никчемная скво. Она с огромным трудом поняла, что Джейк пытался ей объяснить, что не только он сам плохо думал о ней, но и сама Индиго так же низко оценивала себя.

Она видела его перед собой — его ленивую улыбку.

Как загорались его глаза при взгляде на нее. Он наверно пошел к ручью, чтобы взять там свои башмаки. Потом он придет и соберет свои вещи. И потом уйдет навсегда, потому что она так и не сказала ему, как безумно она желает, чтобы он остался.

21

Когда Джейк вернулся, в доме было темно. Он закрыл дверь и постоял, пока глаза не привыкли к темноте. Лунный свет струился из окна и отражался на мебели всплесками серебра. Джейк прислушался к темноте и закрыл глаза. Ему стало очень стыдно. Неужели он ожидал застать ее здесь после всех ужасных вещей, которые он ей наговорил?

Пройдя по комнате, Джейк свалился на диван. Просто удивительно, как у человека могут проясниться мозги после того, как он просидит час в темноте на улице, пока у него не отмерзнет напрочь задница. Джейк откинул голову назад и уставился на полоску лунного света на потолке. Лунный луч. Девушка, шагающая по лунным лучам. Он начал плакать. Ну какой же он ублюдок! Какое право он имел разбирать ее по косточкам?

Джейк оперся на ручку дивана и прикрыл глаза рукой. Он снова вспоминал каждое слово, которое он высказал Индиго. Он не оставил ей ни единой попытки сохранить собственное достоинство. Как будто она была единственным существом на белом свете, которое скрывало настоящие чувства за маской. И он посмел бросить в нее камень?

Почему? Господи, куда делись его мозги? Он сказал ей, что три недели воздержания от секса стали вечностью. Как будто она унижала его все это время.