Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Кот, который сорвал аплодисменты - Браун Лилиан Джексон - Страница 10


10
Изменить размер шрифта:

Квиллеру, любившему всё современное, эта улица казалась коллекцией свадебных тортов. И тем не менее Приятную улицу часто фотографировали как типичный образец деревянного рококо с элементами готики и даже помещали эти снимки в журналах Центра.

Эти дома в девятнадцатом веке строило семейство Кэмпбеллов, и, хотя жители Приятной улицы являлись владельцами своих домов, земля, на которой эти дома стояли, принадлежала Бёрджессу Кэмпбеллу. Поэтому он с хозяйским интересом относился к живущим здесь людям и к их благосостоянию.

В свете происходящих событий Квиллер посчитал, что ему следует поближе познакомиться с Приятной улицей. Он взгромоздился на свой лежачий велосипед и принялся энергично крутить педали. При этом он знал, что один его вид — облегающий красно-жёлтый спортивный костюм, круглый жёлтый шлем, солнцезащитные очки и пышные усы — способен парализовать движение на Мейн-стрит (однажды из-за него какой-то автомобиль перед светофором врезался в бампер другого). Поэтому на Приятную улицу он отправился по задней дороге.

Приятная улица на самом деле оказалась тупиком — она упиралась в живописный зелёный островок, где можно было спокойно развернуться. С каждой стороны улицы стояло по пять домов с большими лужайками, и царившее здесь спокойствие объяснялось ещё и тем, что возле тротуаров машины не парковались. Боковая дорожка возле каждого дома вела в гараж, а гости оставляли свои машины за домом. Было утро среды, и на улице царила приятная тишина: дети отсиживали положенное количество уроков в школе, а взрослые — положенное количество часов в офисе, кто-то отправился по магазинам, кто-то — волонтерствовать. Ну а кто-то предавался любимым увлечениям. Слышалось чьё-то контральто, исполнявшее гаммы. Отдалённый звук электропилы говорил о том, что кто-то где-то мастерит какую-то мебель.

Квиллер дважды проехался по улице из конца в конец, потом остановился в самом её начале, чтобы оценить перспективу. Здесь не было двух одинаковых домов, но все они были вытянуты вверх. Окна и двери — высокие и узкие, третьи этажи увенчаны островерхими крышами. Некоторые дома были с башенками. В глаза бросалась барочная избыточность украшений каждого строения: причудливые завитки шли вдоль крыш, балконных перил, над дверями и окнами. Прежде чем уехать, Квиллер притормозил и, прищурившись, ещё раз внимательно оглядел всю улицу. Скрепя сердце он признал, что в ней действительно было какое-то очарование, как в иллюстрациях из книги сказок. На Приятной улице жили бизнесмены, два врача, преподаватель колледжа, судья, профессиональный астролог, музыкант и художник. Может быть, Бёрджесс сумеет объяснить, чем для всех них притягательна эта улица…

Перед встречей с Бёрджессом Квиллер едва успел быстро принять душ, бросить что-то хрустящее в миску, стоящую на полу в кухне, и с жадностью проглотить сандвич с ветчиной. За несколько минут до назначенного часа Коко вдруг взлетел на подоконник. Он почуял, что с Мейн-стрит свернула какая-то машина, миновала парковку перед театром и заскользила между деревьями, направляясь к амбару.

Квиллер вышел встретить гостя и увидел, как распахнулись дверцы автомобиля. Из правой выскочил пёс, за ним показался мужчина в твидовом костюме. Из левой вышел молодой водитель в джинсах и спортивной рубашке; сделав несколько шагов, он просто зашёлся от восторга.

— Ого! Да это же тот самый прославленный амбар, о котором столько говорят!

— Квилл, это Генри Эннис, — представил молодого человека Бёрджесс. — Водитель божьей милостью. Генри, можешь забрать меня в четыре.

— Пусть будет в четыре тридцать, — предложил Квиллер.

— Если понадоблюсь раньше, позвоните в библиотеку. Я буду там, хочу позаниматься.

Когда он уехал, Бёрджесс объяснил:

— Генри — стипендиат из Содаст-Сити. Я отвёл свой второй этаж под общежитие для студентов нашего колледжа — тех, у кого нет возможности ездить домой каждый вечер.

А студенты, в свою очередь, читали Бёрджессу вслух — научные статьи, «Нью-Йорк таймс» и работы, представленные для аттестации.

— Значит, так, — сказал Квиллер. — Экскурсия по моим владениям начинается здесь… Машины придётся оставлять во дворе, а места мало. Поэтому гостям будет предложено подъезжать по очереди.

Бёрджесс сказал что-то в небольшой диктофон.

— Собственно, дверь, в которую мы сейчас войдём, ведёт в кухню, значит, придётся назначить кого-то, кто будет направлять гостей вокруг амбара к парадному входу. Там мощеная дорожка, так что дамам на высоких каблуках опасность не грозит. Думаю, гостьи не преминут блеснуть нарядами… Я предпочёл бы для начала собрать всех в саду… Там каменные скамейки, цветы, и я надеюсь уговорить Энди Броуди поиграть полчаса на волынке.

Они вошли в дом, и Квиллер провёл Бёрджесса через большой холл, где будут встречать прибывающих гостей. Потом они прошли через столовую, где Пат и Селия О'Делл подготовят стол с легкими закусками… мимо бара с четырьмя высокими табуретами для тех, кому нравится сидеть, упершись локтями в барную стойку. Квиллер и Бёрджесс миновали библиотеку и наконец оказались в гостиной с большими мягкими креслами.

— А где же ваши коты? — спросил Бёрджесс. — По тому, как дышит Александр, я делаю вывод, что они неподалеку.

— Коты в сорока футах у нас над головами. И следят за каждым нашим шагом.

Когда все решения были приняты и всё необходимое записано на диктофон, хозяин и гость присели к стойке чего-нибудь выпить и Квиллер услышал ещё один рассказ для своего сборника «Были и небылицы Мускаунти».

Как приятная улица
получила своё название

— В девятнадцатом веке, — начал своё повествование Бёрджесс, — один из моих предков строил суда в Шотландии, на знаменитой реке Клайд возле Глазго. А когда Новый Свет стал манить своими огромными возможностями, мой прадед Ангус прибыл сюда с группой корабельных плотников, которые считались лучшими в мире. Они основали верфь на Пурпурном мысе и стали строить на ней четырёхмачтовые деревянные шхуны, а для мачт использовали стодвадцатифутовые стволы мускаунтских сосен. На этих парусниках привозили товары и продукты для поселенцев, а отсюда вывозили лес, уголь и камень.

А потом подоспели Новые Технологии! Пришёл беспроволочный телеграф, и ушла в прошлое доставка почты на пони, появились железные дороги и пароходы — и век четырёхмачтовых шхун подошёл к концу. Ангус писал в дневнике, что у него сердце кровью обливаюсь, когда он видел, как его высокие парусники превращают в баржи для перевозки угля.

Приехавшие с ним плотники остались без работы, и их замечательное мастерство пропадало зря.

И тут какой-то тихий голос подсказал прадеду, что нужно строить дома. Это был голос его жены Анны — практичной шотландки.

— Милый, — сказала она, — строй-ка ты дома, такие же романтичные, как твои парусники, и такие же красивые.

И она оказалась права! Новые Технологии породили целый класс молодых, настырных, рвущихся к успеху людей, жаждущих лучшей жизни. Им не нужны были громоздкие каменные дома, построенные известными богатеями, процветающими горнодобытчиками и лесопромышленниками. Они хотели романтики!

И вот Ангус купил землю на южной окраине Пикакса и построил десять красивых домов. Каждому отводился участок в один акр. Хотя среди этих домов не было двух одинаковых, все они принадлежали к архитектурному стилю, получившему название «ложная готика»: вытянутые вверх, украшенные множеством завитушек, они стали последним словом в североамериканском деревянном зодчестве.

А сейчас я расскажу то, что мало кому известно. Обшивку из вертикальных досок первоначально красили в цвета, которые нравились молодым викторианцам: в цвет мёда, кокоса, ржавчины, в цвет нефрита, барвинка, и на этом фоне белые завитки украшений смотрелись совсем как кружева.

Но теперь мы красим все эти дома белой краской, потому-то их и прозвали «свадебными тортами».

Когда пришло время вешать таблички с названием улицы, Ангус никак не мог это название придумать. Он говорил: «Я не хочу использовать имена, чтобы получилось что-то вроде улицы Кэмпбелла или улицы Глазго… Ничего слишком постного или выспренного… Хотелось бы чего-нибудь приятного». И прабабушка Анна, следуя незатейливой женской логике, предложила: «Ну и назови её улицей Приятной».