Кот, который гулял по чуланам - Браун Лилиан Джексон - Страница 48

«Скажите, Бетти — это вы? Моя бабушка послала вам этот цветок. Её зовут миссис Робинсон, а её дом расположен в Камкет-корт».

«Рождественский кактус! Как это мило с её стороны! А как вас зовут?»

«Клейтон».

«Передайте бабушке мою благодарность, Клейтон. Мы поставим цветок сюда на барьер, так чтобы все обитатели парка могли любоваться им, когда будут приходить сюда за почтой».

«В прошлом году мы подарили рождественский цветок старой даме, которая жила с нами по соседству, но она умерла».

«Клейтон, здесь мы не говорим старая, а говорим почтенных лет».

«Учту. А как её звали?»

«Миссис Гейдж».

«А что же с ней случилось?»

«Она умерла во сне».

«В прошлое Рождество она выглядела совершенно здоровой».

«Боюсь, она по ошибке приняла не то лекарство».

«А как вы об этом узнали?»

«Так сказал доктор. Честно говоря, мы не очень любим говорить о таких вещах, Клейтон».

«А почему?»

«Это слишком печально, а в это время года мы все стараемся быть счастливыми».

«Об этом было сообщение в газете?»

«Нет, это большой город, и они не могут сообщать обо всём».

«А бабушка говорила, что эта дама была богатой. Когда умирают богатые люди, газеты всегда об этом пишут, верно ведь?»

«Клейтон, это очень интересный разговор, но ты должен меня извинить. Мне надо работать».

«Хотите, я вам помогу?»

«Нет, но тем не менее спасибо за предложение».

«Я могу разобрать почту».

«Не сегодня. Передай бабушке, что мы в восторге от её подарка».

«Я умею работать с компьютером».

«И я уверена, что очень хорошо, но сейчас ничего не…»

«Вы очень красивая».

«Спасибо, Клейтон. А теперь, пожалуйста… иди!»

Вилмот не удержался от смеха.

— Он говорит абсолютно искренне и естественно. Сколько ему лёт?

— Тринадцать.

В течение нескольких секунд на плёнке не было записи, а затем зазвучал тот же юношеский голос и слегка задыхающийся голос пожилого мужчины.

«Клейтон! Я с трудом узнал тебя на этот раз… В этом году ты без бороды».

«Я её сбрил. Как вы себя чувствуете, мистер Крокус?»

«В общем-то неплохо».

«А чем вы занимаетесь? Просто сидите на солнышке?»

«Да, просто сижу».

«Бабушка велела передать вам этот цветок. Это рождественский кактус».

«Как она добра ко мне!»

«А где мне его поставить?»

«Поставь рядом с дверью. Поблагодари бабушку от меня».

«Хорошо, а можно мне присесть?»

«Конечно… садись, пожалуйста!»

«Вы последнее время играли в шахматы?»

«Здесь никто не играет в шахматы».

«Даже ваши внуки?»

«Мои внуки никогда меня не навещают. Может, было бы лучше, не будь их совсем».

«А у меня нет дедушки. Почему бы нам не организовать что-то в нашей ситуации?»

( Негромкий смех.)

«И что же ты предлагаешь?»

«Мы могли бы играть в шахматы по переписке, и я бы сообщал вам школьные новости. Я только что организовал молодежный музыкальный ансамбль».

«И на чём же ты играешь?»

«На трубе. А вы всё ещё играете на скрипке?»

«Последнее время нет».

«Почему?»

«Нет желания. Ты знаешь, меня постигла тяжелая утрата».

«Ужасно! А что именно произошло?»

«Миссис Гейдж… умерла».

«Она была очень приятной дамой. Она долго болела?»

«Прискорбно об этом говорить… но это было самоубийство».

«Я знаю похожий случай. Мне сказали, что виной тому депрессия. У неё тоже была депрессия?»

«У неё были неприятности личного характера».

«А что это были за неприятности?»

«Ты знаешь, нельзя ни с кем обсуждать… личные дела твоих друзей».

«А наш школьный психолог утверждает обратное, что хорошо говорить об этом, когда друга больше нет».

«Просто, ты знаешь… никому не интересно было слушать об этом».

«А мне интересно, и если вы хотите быть моим дедушкой…»

«Ты очень добрый мальчик».

«А вы знали, что за неприятности у неё были?»

( Пауза.)

«Кто-то отбирал у неё деньги… нехорошим образом».

«А она обращалась с этим в полицию?»

«Это было не совсем… Она считала, что не может этого сделать».

«А почему?»

«Это было вымогательством».

«Как это?»

«Её шантажировали».

«Ужас! А в чём всё-таки было дело? Вы знаете?»

«Это семейная тайна».

«Кто-либо совершил преступление?»

«Я не знаю».

«А она говорила, кто её шантажировал?»

«Кто-то, кто жил на севере».

«И как долго это продолжалось?»

«Несколько лет».

«На её месте я обратился бы в полицию».

«Я говорил ей, чтобы она обратилась к Клоду».

«А почему именно к нему?»

«Она завещала свои деньги парку и… она боялась, что… от них ничего не останется».

«Клод — муж Бетти?»

«Вроде того».

«И что он сказал?»

«Он сказал, чтобы она не волновалась».

«Не слишком большая помощь».

«Он сказал, что сможет положить этому конец».

«А что она сама думала об этом?»

«Это её тревожило. Через несколько дней… её не стало».

«А она оставила предсмертную записку?»

«Нет, даже мне не оставила. Это меня и печалит».

«Вы, должно быть, сильно её любили».

«Да, она была прекрасной женщиной. Обожала музыку, искусство, поэзию».

«Я тоже люблю музыку».

«А какую? Вы, молодежь…»

«Давайте сыграем в шахматы после ужина, мистер Крокус».

«С удовольствием».

«Сейчас мне надо сходить кое-куда с бабушкой. Встретимся после ужина».

— Итак, мы знаем или предполагаем, что знаем, что произошло с деньгами миссис Гейдж, — заключил поверенный.

— Мы знаем намного больше, — возразил ему Квиллер. — Мы знаем, что в тысяча девятьсот двадцать восьмом году она произвела на свет ребенка, дочь, а в это время её супруг находился в тюрьме. В те годы такое событие, тем более в небольшом городке, навлекло бы на женщину с её положением и достоинством непереносимое бесчестье и позор. Я предполагаю, что Эвфония отдала свою дочь на определенных условиях и обязательствах в семью фермеров, живущих в Локмастере, где та под именем Лены Фут и выросла. В пятнадцать лет Лена поступила работать в дом Гейджев, где оставалась до конца своей жизни. Я склонен считать, что Эвфония продолжала выплачивать определенную сумму её приемным родителям. Лена же утратила все связи с ними, но спустя много лет они всё же пришли на её похороны. Вскоре после этого вдовствующий супруг Лены начал очень много тратить, деньги он брал неизвестно откуда. Так вот, полагаю, что именно он и есть тот, кто шантажировал Эвфонию Гейдж. Приемные родители, достигнув очень преклонного возраста, вполне могли рассказать ему свою тайну, проявляя этим заботу о материальном благополучии его дочери.

Вилмот внимательно слушал все, что обрушил на него Квилдер.

— Как вам удалось добыть эту информацию?

— Вы не представляете, как много тайн раскрывается перед вами, когда вы работаете в газете. После того как миссис Гейдж переехала во Флориду, человек, которого я подозреваю в шантаже, получил её новый адрес у её внука, сославшись на то, что занимал у Эвфонии деньги и хотел бы их теперь вернуть. Он продолжал преследовать её до тех пор, пока она не обратилась к Клоду Спротту. Через несколько дней Гил Инчпот был убит, и до сих пор убойный отдел полиции штата не располагает по этому делу ни версией, ни подозреваемым.

Вилмот, потрясённый услышанным, беспокойно крутился на своем кресле.

— Спротт имел непосредственный интерес к тому, чем владела миссис Гейдж, — сказал он.

— Вернее, к тому, что от её богатств осталось, — поправил его Квиллер. — Он уже тем или иным способом запустил в этот «жирный пирог» свои цепкие пальцы.

— Вы думаете, это он устроил убийство Инчпота, подыскав для такого дела киллера?

К ответу на этот вопрос Квиллер был готов.

— Когда на свадьбе мы с вами говорили об этом, Пендер, помните, я сказал вам, что Спротт и его сообщница объявились инкогнито на первом спектакле «Грандиозного пожара». Теперь мне пришло в голову, что они прибыли сюда не только для того, чтобы полюбоваться светильниками. Инчпот исчез в тот самый уик-энд. Очевидно, они взяли в аэропорту машину, приехали к нему на ферму, сказали, что у них кончился бензин, грохнули его по голове, после чего бросили тело в лесу, а машину оставили около аэропорта.