Книга Мануэля - Кортасар Хулио - Страница 63

– То есть я вижу, ты не хочешь дать мне адреса.

– Вовсе нет. Я задал тебе вопрос, ты мне ответил сайд-степом [142], так изволь слушать.

– Я ухожу, Лонштейн.

– Ах, сеньор уходит. Заявление о намерениях, но я на это – сам понимаешь.

– Трудно объяснить, – сказал я, – ох как трудно, Лонштейн, я сам этого не понимаю или понимаю что-то не то. Старая история, проспал я одно дело, а там Людмила и Буча, и какая-то усталость одолела.

– Да уж, брат, сел ты в лужу, – сказал раввинчик, – но на все твои резоны, повторяю, я. Очень легко стать в шеренгу после отбоя, детка, во всяком случае, из всех слов, которые ты сейчас произнес, правдиво звучит только Людмила, то есть опять-таки зетолдблэкмэджиколдлав, как пела illо tempore [143] Джуди Гарланд.

– Ну, конечно, только теперь есть другой, не зря же Людмила ушла с Маркосом и готова к тому, что ее там убьют.

– Да, это можно было предвидеть, у всех у вас бинарное поведение, сам Павлов уснул бы со скуки, глядя, как вы движетесь, – то в Бучу, то в секс, это возмутительно, и мне вечно приходится быть тем, кто гладит кошку против шерстки, так, по крайней мере, вы должны мне позволить чуточку развлечься, однако, когда я вам показываю гриб, вы меня осуждаете, а когда я говорю моему другу правду в глаза… ну ладно, по-честному я должен признать, что он вел себя неплохо, если учесть, что дело-то нешуточное.

Андрес ни слова не понимал из того, что раввинчик произносил с большой горячностью. Он выпил еще стопку водки, голова немного закружилась, все вокруг поплыло, окно уже было не совсем там, где Мануэль сосал бахрому, все мягко поднималось из желудка и опускалось туда же, если бы ванильный крем обладал разумом, подумал я, он бы так написал свои мемуары. Может быть, Лонштейн все же скажет мне адрес, вижу, он все еще злится и язвит, лучше выждать, посмотреть этот его пресловутый список аббревиатур, пусть он потреплется, пусть выпьет еще чуточку водки, а мне лучше закрыть глаза да слушать, в конце концов, раввинчик совершенно прав, да только Людмила в этом тошнотворном Веррьере, и надо поехать, увидеть ее, быть там, Буча, да, конечно, и Буча, потому что и Фриц Ланг, нет, несправедливо говорить мне, что только Людмила, и, однако, все ясно, вполне ясно в этот час, я слушаю рассуждения раввинчика, как ты была права, Франсина, насколько

отличается один треугольник от другого, если употребить это Старое словечко, и куда привела моя дешевая пошлая мужская аргентиннейшая теория треугольника, где вершина я, а обе они – два остальных угла, теперь, когда Людмила и Маркос вместе, будущее рисует треугольник, где двое мужчин и одна женщина, теоретически такая гипотеза возникала, но теперь, теперь. Да, теперь, Людлюд, теперь.

– Мой метод в высшей степени рационален, – говорил Лонштейн, не глядя на меня, – подлинная координация и польза этих организаций должна определяться, исходя из аббревиатур, по соображениям одной лишь семантики, в слове этом, как ты слышишь, заключена «мантика», а в ней-то вся суть, хотя этот кретин У Тан черта с два поймет ее.

– Ладно, Лонштейн, прости, что я тебе надоедаю, я, знаешь ли, на краю чего-то, сам не знаю чего, но на краю, и значит.

– Вам невдомек, что подлинный фортран состоит в комбинациях, которые предоставляет именно изобор аббревиатур, и что здесь первая задача это забыть, что они обозначают такие нелепости, как Специальный счет для ликвидации заболоченности, ты только послушай, или Туристическая ассоциация зоны Тихого океана.

– Ну, разумеется, старик.

– Например, если ты заметил, что аббревиатура этого самого Счета звучит «стол», а Ассоциации – «стул», тебе надо всего лишь соединить «стул» со «столом» и, исходя из этого, создавать фортран, как воссоздают по одной косточке, из которой в конце концов получаешь весь скелет целиком.

– Я не хотел тебя обидеть, Лонштейн, мне бы надо было сперва так много объяснить тебе, тот балкон и еще.

– Главная задача состоит в том, чтобы выловить сочетания-катализаторы, четкие указания – изобор, изобор! Признаюсь, в данный момент дело у меня несколько застопорилось, но я не отчаиваюсь и надеюсь систематизировать всемирность кретинофондов и протоплазмировать новую структультуру, которую мы немедленно представим в ЮНЕСКО, хотя бы для того, чтобы вдоволь потешиться, когда будут увольнять Расмуссена.

– В котором часу следующий выпуск новостей?

– Он все о своем. В половине первого. Ну вот, глянь сюда и скажи, разве не чувствуется, что ЭМА, АИДА, ЛИДИЯ и ЛИЛА предназначены для нового хоровода часов или для рождения Венеры и что их необходимо соединить, хотя бы все исполнительные комитеты бросились вниз головой с крыш, которые у этих организаций всегда есть. И заметь, что для этого хоровода истинного согласия и сотрудничества у них будут такие восхитительные вещи, как АРФА, ЭХО и ФИГА. Конечно, если посмотреть, чему соответствуют эти столь мелодичные буквосочетания, – огорченно пробормотал раввинчик, – то понимаешь, что дистанция тут галактическая. Далее, если вникнуть хорошенько, то, кроме Лиги старинной книги, смысл коей мне не вполне понятен, о бедняжка Лила, у всех остальных есть свои связи, че, и прежде всего денежки Валютного соглашения, приводящие в движение солнце и прочие светила, затем горючее, харч и питье, последнее оказывает вредное влияние, хотя причины пародонтопатии еще не совсем ясны. Ах, да это просто чудо, – вскричал раввинчик, вновь обретая надежду, – я вижу вершину, целый фонтан сочетаний, ну как не понять, что если начнешь возню с этими красотками Аидой, Лилой и прочими, то дело кончится гинекологией и акушерством. А там – потомство, Великое Творение движется вперед, о Яйцо! Яйцо!