Нечаянный брак - Андерсон Кэтрин - Страница 20

Речел почувствовала, как заливается краской, и тихо сказала:

— О, Клинт, не надо.

— Не надо? А почему нет? Ты думаешь, я хочу тебя потерять? Черт возьми, Речел, ты не можешь уйти, не поговорив со мной. Разве пироги тети Эстер для меня самое главное? Конечно, я, как и все, люблю вкусные пироги, но могу спокойно без них прожить. И мои братья тоже. Но разве может семья обойтись без твоей душевной теплоты? Без любви и радости. Без человека, который бросит даже кипящее белье, чтобы помочь кому-то из нас. Без милых, наивных сказок. Черт, даже Бесполезный скучает по тебе.

Речел зажмурилась:

— Я тебе не нужна. И никому из вас!

— Мэт снова начал пить. И вчера мы даже напились вместе. Коди опять снятся кошмары. В коптильне, как и прежде, развешены говядина с олениной, и, должен тебе сказать, ни один бычок или олень не умер от старости. К тому же мы отрубили головы многим цыплятам. Тебе надо вернуться, Речел. Хотя бы для того, чтобы спасти бедных животных.

— Вы сами можете их спасти, если захотите.

— Без тебя наш дом скоро придет в упадок и запустение.

— Только не при тете Эстер! Уверена, она все держит под своим контролем. Ведь она совершенство.

— Тетушка будет помогать по дому, только и всего.

Немножко облегчит тебе жизнь, чтобы у тебя осталось больше времени и сил для твоей семьи. А когда появятся дети, ее помощь станет неоценимой. Но главное в том, что она всего лишь закуска, Речел, а не основное блюдо.

Нам нужна ты, дорогая. — Клинт замолчал, потом добавил:

— Ты нужна мне.

В следующее мгновение большая теплая рука приподняла ее подбородок, и Речел вдруг осознала, что стоит так близко к мужу, что отчетливо видит даже черные ресницы, горящие синевато-серые глаза и загорелую кожу.

Сердце у нее чуть не выскочило из груди. Клинт был чертовски хорош собой.

— Ты должна вернуться, — хрипло сказал он. — На столе больше не стоят цветы, а я… так люблю тебя, что не могу без тебя жить.

Неожиданно Клинт сунул руку в карман ее юбки, ничего там не нашел, запустил руку в другой карман и довольно улыбнулся. Прежде чем она обрела дар речи, на нее уже надели очки. Слегка присев, Клинт восторженно оглядел жену.

— Так я и знал. В очках ты великолепна! — Он посмотрел по сторонам, как бы ища поддержки.

Кто-то сказал:

— Я и не подозревал, что ты носишь очки, Речел.

— Конечно, носит, только не делает этого при народе, ибо считает по глупости, что они ее уродуют. А по-моему, она в них прелестна.

— Клинт, прекрати! — воскликнула Речел. — Ты заставляешь меня краснеть.

— Тогда едем домой, — грозно нахмурился тот, — чтобы я мог сказать тебе с глазу на глаз, как ты чудесна и как ты прекрасна.

Глаза у Речел наполнились слезами, и лицо мужа потеряло четкость. Клинт взял ее за руку.

— Пожалуйста, возвращайся домой, твое место там.

Без тебя с каждым часом во мне что-то умирает. Пожалуйста… — Она не сразу ответила, и он быстро добавил:

— Прости меня за то, что ты почувствовала себя лишней после приезда тети Эстер. Могу представить, что ты думала, когда я вдруг убавил пыл и в качестве извинения ссылался на кукурузные листья. Но — клянусь! — ничего такого я не думал. Я на самом деле не хотел, чтобы она нас услышала.

Речел в ужасе огляделась:

— Потише! Ты хочешь, чтобы все это услышали?

— Это ведь наше личное дело, правда? — сказал Клинт с дьявольской усмешкой.

Она тоже нахмурилась, но лишь затем, чтобы сдержать улыбку.

— Ты все прояснил.

— Тогда поехали домой, там у нас будет возможность поговорить наедине.

— Ах, Клинт. Ты уверен, что действительно хочешь…

Не дав ей договорить, тот вместо ответа поцеловал ее. О таком нежном, чудесном поцелуе Речел всю жизнь и мечтала. Пока не встретилась с Клинтом Рафферти.

— Я люблю тебя, — прошептал он, касаясь губами ее щеки. — Поверь, дорогая, буду любить тебя всегда.

Речел поверила бы и одному его искреннему тону, а дрожащие от волнения руки мужа окончательно убедили ее в этом. Задыхаясь от счастья, она бросилась в его объятия.

Его руки… Удивительные, сильные руки. И когда они сомкнулись за ее спиной, Речел поняла, что ее место здесь, на груди у мужа.

На всю оставшуюся жизнь.