Чужие игры - Долинго Борис - Страница 54

Все заворочались, застонали, принялись потягиваться, разминая затёкшие руки-ноги – спать на косо стоявших креслах было не так уж удобно. Валентин с трудом разлепил глаза и, не имея возможности протереть их, тихо выругался.

– Господам землянам что-то не нравится? – с нарочитой веселостью осведомился Акмолл, разминая поясницу.

– Наручники, – зевая, ответил Остапенко. – У меня сейчас руки отвалятся.

– Ничего страшного. Мы не можем рисковать, и на нашем месте вы поступили бы точно так же, верно?

– Это легко проверить – давай поменяемся местами, – предложил Валентин.

Тарланин засмеялся:

– И не рассчитывай!

– Увы, не рассчитываю, – с деланной покорностью молвил Валентин. – Так какие хоть у вас планы, гражданин начальник?

– В общем-то, это не ваше дело, но, как легко понять, нужно разведать, куда мы попали. Всё случившееся вообще очень странно!

– Что именно странно?

– Этого не должно было случиться! Шунты ещё не разу не подводили, блокировать вход никто бы не смог…

– В каком смысле – блокировать?

– В общем, не твоё дело. Так, перекусим – и вперёд! Эй, Кин, небось тебе опять за кустик требуется?

Кин хмуро кивнула.

«Сказать прямо, они, конечно, ничего не скажут, но косвенно от них можно добыть довольно много информации, – подумал Остапенко. – Вот вчера он про каких-то Предтечей упомянул, интересно – кто это такие?»

Когда Порат и Митралл вывели его наружу для оправления естественных надобностей, взору капитана открылась чудная картина: гравилёт свалился неподалеку от берега то ли моря, то ли океана. Справа зеленели ряды роскошных пальм, между которыми то тут, то там порхали верткие пичуги, а слева, километрах в четырёх или чуть больше, вздымалась гора, покрытая редкой растительностью. Пляж здесь оказался песчаным, светлым, ровным, и только у гравилёта тянулась узкая полоса гальки. Море так и звало окунуться в его синие волны…

– Эй, ты! Давай мочись, гадь – чего ты там хотел! – разбил грезы капитана Митралл. – Мы тебя вечно ждать не можем. Кстати, чего ты так уставился? Может, родные пейзажи?

– К сожалению, в первый раз вижу, – признался Валентин, а сам не на шутку взволновался – неужели Земля?! Очень уж похоже…

– Лучше руки мне освободи, – стараясь казаться спокойным, сказал он. – Свою ширинку я вам, друзья, не доверю!

– Да мы же тебе егоне откусим! Или у тебя всё иначе устроено, не как у нас? – пропищал ему в ухо Порат, и капитан невольно скривил нос: дыхание тарланина было совсем не свежим.

«Да уж, ребята, даже внутренности у нас, похоже, одинаковые, не только внешность!» – подумал он.

Порат вытащил уже знакомый цилиндрик, коснулся сзади рук землянина, и Валентин почувствовал, что наручники будто исчезли. После того, как он завершил свои дела, Порат снова сковал Остапенко, правда, сжалился и разрешил держать руки перед собой. Теперь Валентин мог рассмотреть действие «наручников». Цилиндр при нажатии на один торец, словно тюбик с клеем, выпускал с другого некое подобие тонкого светлого шнура. На руках пленника шнур твердел, становясь не менее жёстким, чем стальные наручники.

На этот раз Акмолл всё же выдал землянам пропитание и глубокомысленно изрек, словно древнеримский император:

– Ешьте, пока живые!

Когда все поели, Митралл сменил дежурившего в водительском отсеке Сагдана, и командир агентов ушёл с Поратом на разведку.

– Без фокусов, – предупредил он землян на прощанье. – Ты, Сагдан, головой отвечаешь. И не болтай с ними, держи язык за зубами!

Валентин хотел поговорить с Кин, но они оба остались без шлемов, а использовать в качестве переводчика агента, даже если бы тот согласился, было бы полной глупостью.

Никакого плана спасения в голове пока не возникало. Да, они сейчас находились в отсеке только с одним тарланином. Но свободу передвижения им предельно ограничили, собрав всех троих, включая Кин, в одну связку наподобие грозди бананов и приковав к креплению в стене с помощью всё тех же странных наручников. Синг’саха «обездвижили» напротив них. Таким образом, Валентин, Николай и девушка сидели у задней стены гравилёта и не могли даже привстать.

Сагдан примостился у противоположной стены и, направив на пленников оружие, вяло жевал какую-то жвачку. Иногда он сладко потягивался и начинал напевать заунывную песню без слов, от которой просто сводило скулы. «Господи, – подумал Остапенко, – уж не из Азии ли его тарлане вывезли? Ему ещё чалму, халат и дутар – не отличить!»

Так в отупляющем своей беспомощностью ожидании прошёл час, а потом и второй. Несколько раз на связь с Сагданом выходил Акмолл, но о чём они разговаривали, земляне могли лишь гадать. Потом Сагдана сменил Митралл, который долго разговаривал с Кин, также отключив функцию перевода в шлеме. Девушка, насколько можно было судить по мимике, отвечала уклончиво, часто сердилась. Митралл же только усмехался и методично продолжал свой допрос, но, как понял Валентин, не слишком результативно.

Вдруг люк распахнулся, и в него просунулось перекошённое лицо Сагдана.

– Уходите! – завизжал агент, вращая глазами. – Уходите! Гравилёт вот-вот взорвётся!!! Критическое состояние двигателя!

Глава 12

Хруст ботинок по гравию дал понять, что Сагдан бросился бежать прочь от гравилёта.

– О, чёрт! – воскликнул Митралл и тоже бросился к выходу.

– Стой, стой! – закричал Валентин. – Ты что, сука, а мы?!

Тарланин с растерянным видом оглянулся, и его взгляд заметался по отсеку.

– Освободи нас! – зарычал Николай. – Ну же, скорее!

– Да пошли вы!.. – Агент приготовился выпрыгнуть из отсека.

– Коулл тебе этого не простит! – снова заорал Валентин. – Мы важные свидетели! Если мы погибнем, он вам задницу порвёт. А первым тебе её порвёт Акмолл – вон он возвращается, что ты ему скажешь, придурок?!

– Где… Акмолл?.. – Митралл в испуге принялся вглядываться вдаль. От волнения он перебирал ногами на месте, как стреноженный конь.

– Да не тяни время, давай! – Остапенко с трудом удавалось сдерживать себя, чтобы не извиваться в бесполезных попытках порвать крепчайшие путы.

Агент чёртыхнулся и, вытащив из кармана цилиндрик, кинулся к связанным людям.

– Сейчас, сейчас – бормотал тарланин, прикасаясь цилиндром к наручникам – на глазах Валентина путы рассыпались, словно пыль.

Таким же образом Митралл освободил Кинату и Николая.

– Синг’саха тоже освободи! – крикнул капитан.

Мгновение помедлив, Митралл дезактивировал и наручники раба.

Все выскочили из гравилёта и побежали прочь. Кината сразу же умудрилась растянуться на гальке, поэтому Остапенко подхватил её и потащил за собой. Девушка что-то взволнованно говорила, но капитан ничего не понимал, да и не до этого было сейчас.

Быстрее всех бежал Митралл, сразу оторвавшись от остальных шагов на тридцать, а далеко вперёди, уже на подходе к пальмовой роще, виднелась фигурка Сагдана.

Ноги пленников затекли от долгого сидения, и Валентин с трудом ими двигал. Шорин, хотя у него дела были и не лучше, подскочил к ним, и напарники, подхватив девушку буквально на руки, из последних сил припустили прочь.

Почти в тот же момент позади грохнуло, и над останками гравилёта взвился столб пламени, несмотря на солнечный день на мгновение осветивший всё вокруг странно-мертвенным светом. Слабая ударная волна толкнула в спины людей, словно пройдя насквозь, и Валентин машинально бросился на землю, увлекая за собой Кин и Николая. Закрывая головы руками, они пролежали пару секунд, но больше ничего не происходило, и тогда Валентин оглянулся.

Взрыв гравилёта представлял собой явно необычное явление. Позади уже в полной тишине и без всяких вспышек взметнулась туча песка и завертелась смерчами, даже закрыв собою встающее из-за леса солнце. Песок и разный травяной мусор полетел и накрыл людей. Потом всё прекратилось.

– Все живы? – просипел Шорин, отряхиваясь, словно пёс, вылезший из воды.