Игры третьего рода - Долинго Борис - Страница 8

– Что касается вашего, то есть, пардон, твоего вопроса, – поправился Домашников, – так я и жил в этой части города. Всё квартиру хотел поменять поближе к центру, но не успел. Хотя, как я думаю, с той стороны всё очень похоже.

– Значит, у вас хоть семья тут с вами?

– Была. – Инженер нахмурился. – Жена погибла сразу. Глупо так: всего-то пласт штукатурки со стены отвалился – и в висок. А дочка в первый год от чего-то типа кишечной инфекции умерла.

– Прости, – сказал Гончаров.

– Да ну что ты! Разве я один такой, у кого кто-то погиб или умер?

Они немного помолчали.

– Значит, ты тоже считаешь, что по ту сторону Барьера ситуация аналогичная? – спросил Гончаров.

– Да, не сомневаюсь, – кивнул инженер. – Есть, конечно, гипотезы, что мы, мол, находимся на неком, изолированном кем-то куске земной поверхности или нас выбросило в какое-то параллельное пространство…

– Ну уж это, прости, ты что-то загнул, – пробурчал майор.

– Да нет, теоретически-то вполне возможное событие – соприкосновение двух параллельных пространств и кусок нашего может обменяться с куском какого-то другого.

– Как так? – сделал круглые глаза Фёдор.

– Повторяю, теоретически может такое быть, может, – заверил Пётр. – Не читали книжку – «Робинзоны космоса»? Франсис Карсак ещё в прошлом веке описал нечто подобное. Хотя это и фантастика, но гипотеза вполне правдоподобная.

– Нет, не читал, – покачал головой Гончаров. – Фантастику года за три до Катастрофы стал почитывать вместе с сыном, но эту книжку не читал.

– Так это же – фантастика! – несколько разочарованно сказал Фёдор.

– А небо, отгородившее нас от остального мира – это что? – поинтересовался Гончаров.

– Ну… – начал Исмагилов и тут же признался, усмехаясь: – Не знаю!

– Но всё-таки, я почти уверен, что в нашем случае произошло иное, – продолжал Домашников. – Во-первых, при переносе куска пространства разрушений случилось бы куда больше, и мы, вообще, вряд ли остались в живых, а во-вторых, и самое главное – наличие Барьера. Если бы нас перекинуло в какой-то параллельный мир, то мы оказались бы просто куском земной поверхности среди инопланетного ландшафта. А мы Барьером изолированы!

– А это не может быть, например, каким-то свойством этого самого другого пространства, что ли? – спросил майор, тоже демонстрируя определённую способность выдвигать гипотезы. – Что мы про подобные штуки вообще знаем?!

– Конечно, почти ничего не знаем, – слабо улыбнулся Пётр. – Но есть один момент, на мой взгляд, говорящий за целенаправленное искусственное вмешательство – сама форма Барьера. Замеры же формы делали!

Гончаров, как человек, сам участвовавший в подготовке и сопровождении той экспедиции, знал про измерение формы Барьера. Тогда, в первый год, когда стало ясно, что связь с «внешним» миром отсутствует, люди сразу же предприняли попытку установить общую картину происшедшего.

Горючего оставалось пока в достатке, никто не думал серьёзно, что они могли оказаться в абсолютно закрытой зоне, отрезанной от остального мира. Поэтому спешно сложившееся из остатков старой районной администрации руководство снарядило экспедицию для проверки, как далеко простирается странное образование, пропускающее сквозь себя чистый воздух, дождь и облака, но не позволявшее проходить никаким живым существам или машинам.

Телефонная и мобильная связь везде оказалась нарушена, электроснабжение тоже – в этой части города оставались одни генерирующие подстанции нескольких заводов. Связь была возможна только с помощью радиостанций с автономным питанием. Однако таких нашлось немного, в основном у военных, милиции и спасателей МЧС. Из других городов и посёлков приходили противоречивые сообщения, однако стало понятно, что вдали от странной «небесной стены», упиравшейся в землю, катаклизм сопровождался не слишком сильными толчками. В свою очередь, последняя ударная волна, пришедшая сверху, ощущалась везде одинаково, но разрушений вызвала мало.

Экспедиция на нескольких бронемашинах и военных вездеходах двинулась вдоль Барьера. Она столкнулась местами с бандами мародёров, с некими личностями, пытавшимися срочно установить свой местный порядок, сожгла много горючего и, в конце концов, обошла всю Зону по периметру, которая оказалась, насколько выяснили, практически идеальным квадратом.

Зона ограничивалась Барьером и сверху – выше пятисот метров не удавалось подняться ни одному из оставшихся летательных аппаратов. Два вертолёта из аэропорта Кольцово, которые снарядили для первых полётов, натолкнулись на невидимую преграду, не фиксировавшуюся радарами, сломали лопасти и разбились. Удивительно, но, судя по посадкам нескольких самолётов в первый час после прихода ударных волн, верхняя «крышка» Зоны закрылась не одновременно с возникновением боковых Барьеров, а позже.

– Ну и?… – спросил Гончаров. – Что следует из формы Зоны?

– Безусловно, то, что она искусственная. Но, понятно, ничего нельзя сказать до тех пор, пока не произойдёт настоящий контакт третьего рода, если только с нами не играют, как в кошки-мышки, – развёл руками инженер.

– Как ты сказал? – наморщил лоб майор, которому словосочетание почему-то показалось знакомым: то ли кино с похожим названием когда-то видел, то ли у Алёшки какая-то книжка фантастическая была. – Контакт третьего рода?

– Контакт третьего рода – термин из науки о неопознанных летающих объектах. Означает контакт с представителями иного разума с вещественными подтверждениями их деятельности.

– Судя по твоим же словам, сам Барьер – куда уж более чем вещественное подтверждение. Но понять мы всё равно ничего не можем!

– И, главное, ничего сделать-то не можем, – очень к месту вставил Федя.

– Это уж точно, – подтвердил Гончаров.

Домашников молча развёл руками.

Мотодрезина долго волочила вагон, колёса которого заунывно постукивали на стыках рельсов, и наконец дотянула его до лагеря. Перед новоиспечёнными зэками предстал начальник – толстопузый и какой-то сальный мужик по фамилии Симак. Тут же, выбрав одну женщину помоложе, он приказал её увести.

– Ну что, быдло, – ухмыляясь, начал начальник, – поздравляю с прибытием. Тут вам не халява, придётся поработать. Запомните: лентяев не потерплю – прикажу шлёпнуть, и дело с концом!

Он говорил долго и нудно, стараясь подавить заключённых угрозами и страхом полной зависимости от его воли. Люди, переминаясь с ноги на ногу, покорно слушали разглагольствования бандита.

Потом всех также долго и нудно переписывали в грязноватую амбарную книгу. Уже почти смеркалось, когда пленников втолкнули в чудом сохранившийся бетонный пакгауз на окраине разрушенного посёлка. Недалеко от этого места имелась большая пустошь, обзора ничто не закрывало, и отсюда хорошо просматривался сам Барьер.

С первого взгляда, особенно в сумерках, могло показаться, что здесь ничего странного нет. Но при свете дня сразу же выделялась основная нелепость пейзажа: визуально Барьер представлял собой продолжение неба, расстилавшегося над головой, которое вдруг резко загибалось вниз, соединяясь с землёй. Впечатление неимоверно усиливалось, когда по небу плыли облака.

Феномен впечатлял, делая горизонт неожиданно близким. Но дойти до такого горизонта не представлялось возможным: примерно метров за тридцать до края видимого участка земли движение останавливала невидимая преграда. Руками она ощущалась как сгустившийся в упругую резину воздух: пешком не пройти, а машины лишь надсадно выли моторами и рвали колёсами землю. Не пролетали через эту преграду даже снаряды артиллерийских орудий – просто взрывались или сгорали.

Впрочем, сейчас Гончарову приходилось рассматривать не столько мало различимый в слабом свете Барьер, сколько место своего заточения. В пакгаузе на высоте почти в два человеческих роста в стене находились окошки, забранные решётками. Стёкла, естественно, давным-давно отсутствовали, но это, в совокупности с горевшим внутри примитивным масляным светильником, позволяло в слабом свете с улицы лучше видеть людей, свезённых новой властью на рытьё подкопа, или попросту Ямы.