Игры третьего рода - Долинго Борис - Страница 78

Гончаров и Альтшуллер растолкали остальных. Авван надел шлем, который он снимал перед сном, и покачал головой.

– Меня так и не разбудили… – укоризненно сказал он.

– Я посчитал, что тебе лучше поспать, – запросто ответил Семён Ефимович, словно Авван был не каким-то таинственным тарланином, а просто уставшим молодым человеком. – Ты тоже вымотался, чтобы там ни говорил про какие-то стимуляторы.

– Ну спасибо… – улыбнувшись, кивнул инопланетянин.

Пётр выглянул наружу.

– Здорово! – озираясь, восхищённо сказал он. – Действительно, практически даровое освещение.

– Вот интересно, у нас тоже уже были изобретены световоды, как я читал, и давно, – сказал Альтшуллер. – Почему же в подземных переходах и везде в местах, где днём можно использовать подобное внешнее освещение, жгли лампы?

Авван, стоявший рядом и постоянно оглядывавшийся по сторонам, усмехнулся:

– Тот же вопрос технологий, о котором мы уже говорили. И на моей планете всё обстояло точно так же. Просто и вам и нам дешевле обходилось жечь лампы накаливания и тянуть провода, чем изготавливать световоды достаточного размера, качества и как минимум с таким же кэпэдэ. Вот и всё. Ну как? Отправляемся в путь?

– Да, – кивнул Гончаров, – но сперва немного перекусим. Ты – как? Земную еду принимаешь?

– Мы с вами можем есть одно и то же. Только у меня почему-то желудок не принимает такие ваши продукты, например, всякие маринованные и солёные грибы: сразу начинает бурчать в животе. Или это разница метаболизма, или просто моя индивидуальная особенность.

Домашников удивился:

– Ты успел это попробовать? Ну, у нас здесь маринованных грибов нет. А что касается индивидуальных особенностей… – Он ухмыльнулся. – Ты, если уже к земной еде где-то приобщился, не пробовал одновременно скушать, например, сметану с пивом?

– Ну и у нас есть аналогичные продукты, но я как-то не задумывался о таком сочетании, – признался Авван.

– Ага! А для меня, сколько себя помню, съесть сметану, одновременно дуя пиво, катастрофа: с горшка не слезешь. Понимаешь, о чём я?

Никто не знал, что и какпереводит автоматический переводчик, но Авван серьёзно кивнул головой.

– Ну вот, – продолжал Пётр. – А у меня был приятель, который мог литра три пива выдуть и пол-литра сметаны при этом сожрать – и хоть бы что! Никогда не дристал! Между прочим, самый натуральный землянин, не тарланин. А ты говоришь – разность метаболизма!

Авван засмеялся.

– Ладно тебе! – Гончаров укоризненно посмотрел на Домашникова. – Развёл болтовню как раз к столу, поговорить больше не о чем… В общем, перекусываем, чем бог послал – и поехали. И без дрисни!

Дорога, если не считать её размеров и прохождения в гигантском тоннеле, мало отличалась от своих земных аналогов. Транспортные потоки, которые тут когда-то двигались, разделялись посередине высоким барьером из нескольких профилированных балок на столбах. Местами в барьере имелись разрывы, позволявшие транспортным средствам сворачивать в боковые ответвления. На таких перекрёстках стояли конструкции, видимо, игравшие роль светофоров, но глазков, которые сейчас были пыльные и мутные, там располагалось почему-то не три, а пять.

Авван периодически бросал взгляды на дисплей миникомпьютера, но ничего не говорил вслух. Гончаров заметил эти движения тарланина, но, поскольку их новый союзник пока не проявлял какого-либо беспокойства, то майор не стал спрашивать, что за информацию тот считывает и откуда она поступает.

По выхлопам БТРа легко определялось, что все дымы вытягивает куда-то вверх. В помещениях технополиса, во всяком случае в тоннеле, действовала какая-то естественная вытяжная вентиляция, и воздух совсем не был застоявшимся.

Удивляло, что брошенных машин почти не попадалось. Только дважды на протяжении нескольких километров встретились большие тридцатиметровые сигары на множестве колёс, припаркованные у обочины. Судя по коррозии, местами сожравшей металл почти насквозь даже здесь, в закрытом от прямых осадков помещении, машины простояли неимоверное количество лет.

Домашников, да и Семён Ефимович, очень хотели осмотреть эти транспортные средства. Инженера, естественно, интересовал принцип работы двигателя и тому подобные вопросы, но такие дела требовали времени, а тарланин торопил землян, говоря, что сейчас не тот случай, чтобы заниматься исследованиями, польза от которых чисто академическая.

– Вообще-то, интересно узнать, как они выглядели… – сказал Гончаров.

– Местные жители? Насколько я могу судить, были очень похожи на нас с вами, – ответил Авван. – Возможно, увидите статуи. Поехали, что вам сейчас толку от того, как они выглядели?!

Никаких ветровых или боковых стёкол на брошенных «автопоездах» не было – вполне возможно, что изображение для водителей подавалось снаружи тоже по световодам, как и освещение в технополисе. В кабину вела очень подходящая для людей лесенка, но открыть дверцу не удалось, и Петру пришлось отказаться от возможности хотя бы взглянуть на водительское место. С сожалением он вернулся в БТР, и экспедиция двинулась дальше.

В пыли хорошо виднелись следы людей. Их цепочки пунктирили середину тоннеля, иногда сворачивая к боковым проходам и проездам, правда, нигде не ныряя в глубину городских строений.

Кое-где тоннель пересекали другие странные следы – вдавленности, словно кто-то тащил некое подобие мешка. Гадать, откуда они взялись, можно было сколько угодно.

Ещё через несколько километров представилась возможность, как и предполагал Авван, узреть внешность существ, возводивших это грандиозное строение. На очередном более широком, чем предыдущие, перекрёстке в самом центре возвышался круглый постамент со статуей. Даже Исмагилов, достаточно равнодушный к проявлениям чужой материальной культуры в формах изобразительного искусства, если она не касалась его непосредственно, невольно притормозил.

Памятник или просто скульптура изображала… человека – другого слова не приходило на ум. Манера исполнения изваяний таких размеров являлась очень странной на взгляд земного наблюдателя. Это не был истукан из голого камня или металлическая отливка с бельмами пустых глаз. Скорее, здесь применялся принцип создания фигур в музее мадам Тюссо – со всеми подробностями внешнего вида, и только высота в десяток с лишним метров, не считая постамента, отличала её от экспонатов знаменитого земного паноптикума. Создавалось впечатление, что посреди перекрёстка стоит живой гигант, разглядывающий всех проезжающих мимо.

Лицо статуи напоминало представителя монголоидной расы, но никакого сомнения не вызывало, что это нормальное человеческое лицо – два раскосых глаза, рот, чуть крючковатый приплюснутый нос – все атрибуты присутствовали в достаточно естественных пропорциях. Прямые тёмные и гладкие волосы, постриженные горшком, чуть прикрывали вполне обычные уши.

Одежда человека состояла из плотно облегающего костюма серо-голубого цвета с широким поясом и наброшенной на плечи короткой пелеринки. Ряды кнопок или пуговиц спускались по внешней стороне штанин и рукавов, а высокие сапоги не имели признаков молний или шнуровок. На плащике виднелись широкие ярко-зеленые полосы на манер погон, но есть ли там какие-то знаки отличия, не представлялось возможным рассмотреть из-за высоты монумента.

Поза человека выглядела немного небрежной: одна нога чуть отставлена в сторону, левая рука – на поясе, а правая сжимала какой-то шест, на который гигант и опирался. Сначала Гончаров подумал, что это копьё, но на конце шеста находился шар, а не острый наконечник.

– Симпатичный малый, – с некоторым сомнением молвил Домашников, задрав голову.

– Взгляд какой-то странный… – прокомментировал Исмагилов. – Словно ему всё на свете по фиг.

– Возможно, они потому и вымерли, что всё стало безразлично, – хмыкнул Авван, словно соглашаясь. – Я уже видел очень похожую статую. Только там она валялась разбитая: рядом проходил Барьер, и везде были сильные разрушения. А этот город отлично сохранился, надеюсь, мы минуем его быстро.