Игры третьего рода - Долинго Борис - Страница 54

Нерван-ола что-то сказала Оларе, и та знаками объяснила, что надо раскрыть альбом. Земляне догадались, что правительница также желает узнать историю их появления здесь. Гончаров кивнул Петру, и тот, когда используя уже сделанные ранее рисунки, когда дорисовывая что-то, снова пустился рассказывать про их странствия. Олара, вызвавшаяся играть роль добровольного помощника, комментировала повествование, как могла.

После рассказа об уничтожении вторгшегося через Арку зверя Нерван-ола задала вопросы о принципе действия земного оружия, и Домашников долго чертил на бумаге и даже рисовал устройство патрона. Гончаров со своей стороны вытащил из кобуры пистолет, и, вынув один патрон из обоймы, показал его.

Правительница с явным благоговением взяла отливающую латунью вещицу в руки и долго вертела её, а потом что-то удручённо сказала Оларе. Та кивнула и долго говорила, показывая временами рукой то на рисунок БТРа, то куда-то за стены дома. Судя по всему, амазонки сходились во мнении, что изготовить земные механизмы и предметы им будет не под силу.

Домашников достал свой универсальный видавший виды нож, в котором имелись даже плоскогубцы, и осторожно вытащил из патрона пулю. Высыпав на лист бумаги порох, он объяснил его назначение и продемонстрировал горение «волшебного» вещества.

– Я бы мог научить их делать простой чёрный порох, – сказал он Гончарову, – но как объяснить им, что такое, например, селитра?

– Ты ещё предложи геологоразведкой для них заняться! – съязвил майор.

– Да я понимаю, поэтому и молчу. Хотелось бы помочь девушкам, но как? – Он развёл руками.

Они беседовали таким странным образом ещё долго. Нерван-ола приказала принести какие-то свитки, оказавшиеся нарисованными картами. Из рисунков, сделанных кисточками на тонко выделанных шкурах какого-то животного, стало понятно, что амазонки вполне прилично ориентируются на местности. Более того, они давно выяснили, что оказались в отрезанном от остального мира квадрате и даже посылали на разведку отряды через обе расположенные поблизости Арки, но никто из разведчиков не вернулся.

Пётр постарался объяснить, что система Арок является «улицей с односторонним движением», но, судя по всему, его не поняли или поняли неверно, и инженер отказался от дальнейшего обсуждения данного феномена.

Наконец, правительница отдала приказ убрать рисовальные принадлежности и карты, после чего хлопнула несколько раз в ладоши. Служанки начали вносить блюда, кувшины, кубки и прочую столовую утварь, заняв ими добрую треть огромного стола. Нерван-ола пригласила мужчин приступить к трапезе.

Гончаров и Домашников переглянулись. Перед каждым из сидящих за столом поставили большую, искусно сделанную, четырёхугольную керамическую тарелку, больше напоминавшую в земном понимании блюдо или поднос. Из остальной сервировки появились только высокие керамические стаканчики, в которых торчало несколько струганых палочек длиной сантиметров по двадцать пять-тридцать и большие керамические кубки. Никаких столовых приборов в виде вилок, ложек и ножей не наблюдалось.

Правительница что-то снова сказала служанкам, и одна из них, отогнув ковровую занавеску, нырнула в дверь, расположенную рядом с маленьким столиком. Через несколько минут служанка снова появилась из внутренних покоев дома, а за ней вышли шестеро мужчин. Майор и инженер уставились на них, уже почти привыкнув, что здесь присутствуют только женщины.

Эти мужчины выглядели куда более ухоженными, чем те, кого земляне встречали на улице и в полях. На них красовались короткие туники одинакового тёмно-зелёного цвета, выбритые черепа лоснились, словно смазанные маслом. У каждого голову украшал веночек из каких-то белых и красных цветов, но на шеях болтались уже знакомые ошейники – неизменные атрибуты местного «мужского достоинства».

– Вот тебе и столик для детей, – вымолвил Домашников.

– Видимо, «домашние мужики», – предположил майор. – У них, наверное, тут своего рода гаремчик. Да-а-а, извращённое общество!

– Точно! – согласился Пётр. – Хотя, как сам понимаешь, все извращения в социальной сфере – относительны. Они, безусловно, уверены, что как раз так –естественно.

Нерван-ола, видимо, почувствовав настроение землян, нахмурилась. Домашников замолчал, вытащил одну из палочек из стоящего рядом с ним стаканчика и стал её разглядывать. Палочка имела заострённые концы, но для зубочистки была слишком велика, и люди сообразили, что, вероятно, это и есть столовый «прибор». В качестве салфеток справа от каждого положили по кусочку вышитой ткани размером с носовой платок.

Предположение подтвердилось, когда женщина начали сами накладывать себе в тарелки еду – служанки только подносили нужные блюда. Пища поддевалась деревянной лопаткой и вся была нарезана на сравнительно небольшие, но и не совсем мелкие кусочки, что оправдывало применение заточенных палочек. За «мужской» столик еду подали уже положенную в такие же квадратные тарелки, но питьё наливалось не в кубки, а в широкие чаши наподобие пиал.

– Пробуем понемногу и осторожно, – предложил Пётр.

Они положили себе по маленькой зерновой лепёшке, по паре кусочков жареного и вяленого мяса и по ломтику плода, внешне похожего на уменьшенную копию тыквы, после чего понюхали напитки. Один, который по запаху напоминал земное сухое вино, Гончаров и Домашников рискнули пригубить. Вино оказалось прохладным, почти холодным: видимо, амазонки располагали глубокими погребами для хранения продуктов.

– Чёрт меня побери, – вымолвил майор, – классное сухое вино! Вроде «саперави», честное слово.

Домашников согласно кивнул:

– Да, вкусно. Но мы рискуем: напиток растительного происхождения нам может быть опасен.

– Всё-таки, думаешь?… – спросил майор.

– Конечно! Вдруг то, что для них нормально, вызовет у нас отравление? Или как минимум понос, я уже говорил. Такие же последствия может иметь поглощение любой местной еды.

– Тогда я не понял, – поинтересовался Гончаров, – зачем же мы вообще едим и пробуем вино?!

Домашников пожал плечами и картинно вздохнул:

– Такова участь всех первооткрывателей: чтобы проявить должную вежливость. Чтобы хозяева, то есть хозяйки, не обиделись. Вообще много пить и есть не будем. Не думаю, что нас будут пытаться отравить или усыпить, но и это исключать на сто процентов нельзя, кстати.

Мясо на вкус воспринималось как самое обычное мясо, вроде говядины, обильно приправленной специями, а плод почти точно соответствовал своему внешнему виду, и с закрытыми глазами его трудно было отличить от печёной тыквы. Местный хлеб тоже вполне сошёл бы за земную выпечку из муки грубого помола.

Палочками было есть непривычно, но поскольку тут не требовалось держать их так, как держат японцы, а просто орудовать двумя в разных руках, помогая одна другой, то всё сразу легко получалось.

Периодически люди посматривали за «мужской» столик. Бритоголовые уписывали поданную еду за обе щеки, и служанки не успевали подносить им новые блюда – судя по всему, такое угощение доставалось мужичкам не слишком часто.

– Видишь, – сказал Домашников, промакивая губы салфеткой после очередного глотка вина и благодарно кивая правительнице, – что значит более примитивная цивилизация…

– Что ты имеешь в виду? – Майор чуть приподнял бровь.

– Ну, они явно пережили такие же потрясения, что и мы, но уровень развития техники у них изначально был неизмеримо ниже. Значит, не существовало и сильной связи разных областей друг с другом и, соответственно, чисто жизненной зависимости от продукции, выпускаемой где-то за тысячи километров. Потому они живут практически, как и жили до всяких катаклизмов. Восстановили разрушенные домишки, пашут землю – и живут. Например, нет у них здесь нефти, но они её и вообще не используют. Понимаешь меня?

Гончаров кивнул:

– Верно подметил!

– Да это давным-давно подмечено. Любой организм тем более живуч, чем он менее сложен. Оторви таракану пару ног – он прекрасно ползает. А случись такое с человеком – без специальной помощи ему тут же конец придёт. Так же и общество: более сложное и развитое является более уязвимым при глобальных потрясениях. Непонятно, почему вообще эволюция идёт по пути усложнения?