Джокер - Дакар Даниэль - Страница 44

– Не буду притворяться, будто что-то понял, мисс Гамильтон. Просто поверю на слово.

– Ты знаешь, что такое кремль? – спросил Никита Корсаков, когда, оставив «Александр», они пересели на челнок и приближались к планете.

– Ну… да, – не вполне уверенно ответила Мэри. – Это крепость в русском городе, в которой в древности запирались защитники, а нападающие, соответственно, штурмовали…

– Верно, – улыбнулся он. – Кремль в Москве, древней столице России на Земле, это крепость с темно-красными стенами и белыми и желтыми с золотом зданиями внутри. А теперь – смотри, – он коснулся клавиши, включающей внешний обзор. Под изрядно снизившимся челноком проплывал участок суши, состоящий из величественного нагромождения темно-красных скал с пронзительно-белыми разломами, кое-где отливающими золотом. – Поняла?

– Поняла, – кивнула Мэри, любуясь удивительной картиной. – Действительно, кремль. Поэтому планету так и назвали?

– Ну да. От чего только не зависят названия! От рельефа местности, от даты выхода исследовательского корабля на орбиту, как в случае с Бельтайном… У нас есть такая планета, Осетр, так на ней океанов вообще нет, зато есть несметное количество рек и озер, от крохотных до огромных. Самое милое дело рыбу разводить, в частности осетров…

Майор Гамильтон рассмеялась. Она не хотела признаваться в этом даже самой себе, но сейчас, когда до посадки оставались считанные минуты, у нее изрядно разгулялись нервы. Должно быть, и Корсаков это заметил, потому что изо всех сил старался ее подбодрить, развлечь, а еще лучше – насмешить.

А потом ни времени, ни возможности нервничать не осталось. Космопорт обрушил на нее разноголосицу и многолюдье. Одновременно прибыли несколько бортов, гвалт стоял такой, что уши закладывало, и вертящая головой по сторонам Мэри едва поспевала за своими спутниками. Внезапно впереди образовалось пустое пространство, и она еле успела притормозить. Как-то отдельно от толпы стояли, распространяя вокруг себя спокойствие и уверенность, несколько подтянутых молодых людей, полукругом охватывающих двух мужчин в летах. Князя Цинцадзе Мэри узнала сразу, второй тоже показался смутно знакомым, хотя она готова была поклясться, что никогда не видела его раньше. Если бы она поделилась своими чувствами с Корсаковым, Никита, у которого при виде спутника князя болезненно екнуло сердце, мог бы посоветовать ей посмотреться в зеркало. Портретного сходства не было, но разлет бровей… форма носа… посадка головы… Для отца майора Гамильтон адмирал флота Сазонов, которого Никита прекрасно помнил по Академии, был, пожалуй, староват, но дедом Мэри он мог быть запросто. Вот оно что, то-то князь так вглядывался в ее лицо…

– Да где же они?! – Николай Петрович Сазонов в который раз вытянул шею, вглядываясь в людей, идущих от причальных терминалов.

– Спокойно, Николай, – проворчал Ираклий Давидович, подавляя в себе желание так же, как друг, начать подпрыгивать на месте. – Спокойно. Никуда они не денутся, челнок приземлился благополучно, а выход тут один. Не волнуйся, не пропустим. Да вот же она!

– Где? Не вижу! – у Николая вспотели ла-дони, и он постарался незаметно вытереть их о брюки.

– Ты не туда смотришь. Правее и выше. На эскалаторе. Берет среди фуражек, серая форма… ну что ты, в самом деле!

– Да… – выдохнул старый адмирал. – Есть. Увидел. А высокая…

– Так и Сашка был высокий, и матушка ее тоже. В Линии Гамильтон вообще не было недомерков, я проверял, – пожал плечами Цинцадзе, и граф, ошарашенный этим заявлением, даже обернулся, на секунду выпустив внучку из поля зрения.

– Проверял?!

– Конечно, – князь был невозмутим. – Надо же было посмотреть, что собой представляли ваши несостоявшиеся сваты. Точнее, сватьи, там только девочек рожали – Линия пилотов, не что-нибудь. Все там нормально по материнской линии, никаких отклонений. Хорошая девочка получилась.

«Хорошая девочка» тем временем попрощалась со своими спутниками и, четко выполнив разворот «налево кругом», подошла к ожидающим ее мужчинам и вскинула руку к кромке берета:

– Ваша светлость, майор Гамильтон!

но до глубины души возмущенный официальным обращением князь ее перебил:

– Ну мы же с вами договаривались, Мэри Александра! Меня зовут Ираклий Давидович!

– Простите, Ираклий Давидович, – покаянно улыбнулась Мэри, – я не была уверена…

– И совершенно напрасно. Кстати, ваш русский великолепен, примите мои поздравления. И позвольте представить вам моего друга: адмирал граф Сазонов, Николай Петрович.

Мэри повернулась к спутнику князя и щелкнула каблуками:

– Ваше высокопревосходительство!

– Без чинов, без чинов! – замахал руками отчего-то побледневший адмирал, но Мэри решила, что над причиной внезапного изменения цвета лица у столь представительного пожилого джентльмена она подумает позже. Если будет время.

– Я рад приветствовать вас на Кремле, – говорил между тем Сазонов, – и я искренне надеюсь, что вам здесь понравится.

Цинцадзе сделал малозаметный знак, один из подтянутых молодых людей подскочил к Мэри и почтительно спросил, протягивая руку к баулу, который висел у нее на левом плече:

– Вы позволите, мисс Гамильтон?

Мэри растерянно улыбнулась, передавая ему широкий ремень: свои вещи она всегда носила сама.

– Где ваш багаж, Мэри Александра? – поинтересовался князь и изумленно поднял брови, когда она кивнула на перекочевавший к подтянутому молодому человеку баул:

– Вот он.

– Это все?!

– Я офицер, Ираклий Давидович. Бельтайн-ские офицеры путешествуют налегке. Разве в Империи дело обстоит по-другому?

– В Империи дело обстоит точно так же, – решительно заявил граф, беря ее под руку и разворачивая лицом к выходу из зала. – Пойдем, Ираклий.

Лимузин князя Мэри понравился. Огромный, уютный, полностью звукоизолированный, он мягко взмыл в воздух и взял курс, судя по показаниям ее внутреннего компаса, на юг. Все правильно, на юг: космопорт, в котором приземлился челнок, располагался, по словам Никиты, к северу от Новограда. Некоторое время все молчали. Мэри, уютно устроившаяся на обтянутом натуральной – немыслимая роскошь! – кожей сиденье, поглядывала в окно. К ее удивлению, лимузин двигался куда медленнее, чем, по идее, полагалось машине такого класса. Не иначе, князь решил пообщаться с ней по дороге. Тогда почему он молчит? Не хочет говорить при адмирале? А зачем, в таком случае, он притащил его с собой?

Словно услышавший ее мысли Цинцадзе несколько нервно откашлялся и повернулся к графу:

– Ну что, Николай, кто начнет? Ты или я?

– Давай я. А ты, если что, поможешь, – Николай Петрович немного помолчал, кивнул чему-то и, наконец, заговорил:

– Мэри Александра… Мария… Я – счастливый отец, потому что Господь благословил меня семерыми детьми. И одновременно я отец несчастный, потому что около тридцати четырех стандартных лет назад мой старший сын, Александр, ушел с Бастиона Марико в рейд, из которого не вернулся.

Мэри показалось, что воздух в салоне лимузина стал шершавым и сухим. Сердце забилось так, словно она вкатила себе полную дозу боевого коктейля. А старый граф продолжал:

– Незадолго до своей гибели Саша прислал нам с матерью сообщение, в котором говорил, что встретил женщину, уроженку Свободных планет, которую намерен представить нам как молодую графиню. Велел готовиться к свадьбе, ждать домой с невестой, заказал кольцо… Мы так радовались за него, ну и за себя, конечно… А потом он погиб. Если бы мы только могли предположить… – его голос прервался, сгорбившиеся плечи содрогнулись от сдерживаемого рыдания.

– Когда я увидел вас, – подхватил Цинцадзе, – ваше сходство с моим крестным сыном сразу бросилось мне в глаза. Обстоятельства вашего рождения делали мое предположение вполне обоснованным. По моей просьбе профессор Гаврилов провел сравнительный анализ вашей биокарты и хранившейся в архиве биокарты Александра на предмет степени возможного родства. Ответ был однозначным: отец и дочь.