Чужая земля - Верещагин Олег Николаевич - Страница 43

— Наши вертушки, — Борька поднял голову. Примерно двадцать легких машин — больше половины с германскими орлами, остальные станичные — летели двойным косым клином, вторая группа ниже первой.

— Если их артиллерия не остановила, то вертушки тем более не остановят, — скептически возразил Женька.

— Но здорово идут, — с удовольствием сказал, наблюдая ровный полет, Стёпка. — Нам бы такие в свое время… — он осекся, но на его обмолвку никто не обратил внимания. А вертолеты между тем прошли над группировавшейся ордой — и исчезли за холмами.

— Куда это они? — спросил кто-то. — На разведку, что ли?

— Кого там разведывать, — возразили ему, — вон, все, как на ладони.

Действительно, масса врагов кипела и бурлила метров за восемьсот от укреплений… но в атаку почему-то не шла. Более того, то там, то тут животные начинали метаться, вырывались из общей кучи, бежали к холмам, к лесу — или начинали убивать направо и налево. Грозный рев и вой все чаще и чаще сменялся испуганными и жалобными звуками. Вабиска тоже метались, стараясь не попасться на пути обезумевших — или пришедших в себя — животных.

— Вот и ответ, куда летели вертушки, — спокойно сообщил Игорь, проверяя снаряжение. — Теперь все будет намного проще.

Вертушки вновь вынырнули из-за холмов. Могло показаться, что они возвращаются в полном порядке — но две последних в нижнем клине летели, болтаясь, как раскрученные шаловливым ребенком елочные игрушки, то снижаясь, то рывками набирая высоту. Люди из траншей молча, затаив дыхание, следили за ними, и каждый желал лишь одного — чтобы вертушки дотянули…

Первую вдруг с негромким хлопком охватило пламя. Комком сбилось к хвосту, вытянулось оперением невиданной жар-птицы. Потом вертолет упал — камнем, и пламя окутало его весь. Яркий костер — и в то же время бледное пламя в зеленой траве… Наверное, экипаж до последнего хотел вытянуть… Над траншеями пронесся горестный стон — словно застонал большой, сильный, тяжело раненый человек.

Но главное было сделано. Вместо того, чтобы растрачивать боеприпасы на уничтожение бесчисленных толп животных и разумных врагов, вертолеты обрушили удар на, так сказать, командный пункт вабиска, уничтожив его фугасами объемного взрыва — вместе с большинством офицеров и контролировавших толпу яшгайанов.

Теперь можно были сражаться — сражаться по-настоящему, и ожидание боя превратилось в пытку.

Игорь задремал, сидя на дне траншеи, куда не доставали лучи взбирающегося все выше и выше Полызмея. А проснулся именно от того, что здешнее настырное солнышко все-таки добралось до него, когда выползло в зенит.

Почти все в траншее дрыхли — кто сидя около стены, кто лежа на настиле. Рядом торчал Женька — куртка обмотана вокруг пояса, жилет он снял и наблюдал за происходящим в бинокль.

— Ты что, загораешь? — сипло спросил Игорь, разминая ноги. Отцепил от пояса фляжку и напился — во рту стоял железистый привкус сна на солнце.

— А что? — вопросом ответил Женька, откладывая бинокль. — Все спят… Хочешь?

Он достал из кармана «Вегу» и протянул шоколадку Игорю, который, поднявшись на ноги, облокотился на край траншеи. Какое-то время мальчишки молча жевали шоколад, передавали друг другу фляжку и рассматривали бессмысленно шляющихся по полю вабиска — одиночек и группы.

— Не нравится мне, что девчонки здесь, — сказал наконец Женька, кивая на спящих подальше девиц. — Приключения — это хорошо, конечно, но воевать должны мужчины.

— А ты чего Лизку не отговорил? — спросил Игорь.

— Отговори, — предложил Женька. — Она же врач почти настоящий, и стреляет — не всякий парень так сможет.

Игорь только хотел сказать, что тогда нечего и страдать, но высокий металлический вой помешал ему хотя бы открыть рот. Полдюжины труб надсадно выли за холмами и, повинуясь этому звуку, лесовики с какой-то инстинктивной целеустремленностью заклубились, словно рой пчел и начали стягиваться к холмам.

Слева в траншее звонко подал голос горн. Димка, вскочив, пинком разбудил окончательно взявшегося зевать и щуриться Ромку Редина — пионерского горниста — и тот, поднявшись, подхватил сигнал "к бою!", откинувшись назад и запрокинув к небу веснушчатое лицо. Монотонным ревом откликнулись германские круммхорны. Траншей зашевелились, прорастая отчетливой щетиной штыков, примыкаемых к плазмометам для ближнего боя, синеватыми лезвиями скрамасаксов и зеркальными полосами шашек.

На откос траншеи — на передний скат, обращенный к врагу — поднялась рослая блондинка, одетая в национальный германский костюм, в вышитой головной повязке. Раскинув руки, она запела — сперва негромко, потом — громче и громче, ее голос набирал резкую, почти угрожающую силу…

Слитный, металлический лязг поднялся над траншеями. Германцы с отрешенно-остервенелыми лицами били скрамасаксами по стволам оружия — быстрей, быстрей, быстрей, производя бешеный, гипнотизирующий шум. Девушка спустилась обратно в траншею…

За холмами вновь взревели, застонали трубы. Очевидно, это был сигнал, потому что толпы лесовиков вдруг застыли… и словно бы выбросили в сторону траншей черные острия.

Атака началась.

Ни одна нормальная армия так не атакует. Это просто невозможно — атаковать сомкнутым строем, когда навстречу стреляет все, что угодно, от артиллерийских орудий до ИПП. Но наступающие и не были армией. Весь их первый вал полег начисто — трупами, кусками, клочьями, ошметками, а частью — просто испарившись. Но шедшие позади продолжали напирать, совершенно не соотнося происходящее с реалиями смерти. Огонь, способный остановить современную армию, не мог заставить поколебаться фанатичную, жаждущую убийства толпу.

На Игоря градом сыпались отстрелянные «стаканы» киберстрелка — ворочая башней, боевая машина, присев на расставленной треноге, методично косила наступающих картечью. Стоящий возле нее на коленях мальчишка лупил по вабиска из такого же, как у Игоря, ИПП.

Игорь сменил магазин, быстро подвыдернул из ножен тесак, проверив, как он ходит туда-сюда. Избиваемая волна лесовиков свалялась в ложбинку и вынырнула из нее в двухстах метрах от траншей. В основном наступающие были вооружены холодным оружием, но в руках у некоторых видны были ружья и пистолеты. Защитного оружия — никакого…

Игорь в бешеном темпе опустошил подствольник, выпустив все пять термобарических гранат — они разрывались клубками багрового пламени. Справа Женька стрелял из «бича» кассетными боеприпасами — разрывы разбрасывали по фронту осколочные «субы», и те, взрываясь в свою очередь, накрывали сплошняком целые участки. Из дыма и пламени вырывались вабиска, размахивающие оружием — многие бежали, поливая землю кровью из страшных, явно смертельных ран.

Сумасшедшие глаза Степки — в две трети лица, ствол его «ижа», выплевывающий плазму. Чей-то истошный крик:

— Бей через головы!!! — и еще чей-то: