Темные небеса - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 41

Трещина кончалась невысоким, но абсолютно отвесным обрывом; внизу лежала равнина, покрытая валунами и обломками всевозможных размеров и форм, и там метались и кружились твари, похожие на небольших драконов. Впрочем, не таких уж маленьких — от клыкастой пасти до кончика короткого хвоста было метра три. Самки, чьи шкуры отливали синевой по случаю брачного периода, бродили среди камней, разевая пасти и временами взревывая; самцы топорщили гребни, царапали когтями землю и то и дело бросались на соперников, оглашая окрестность пронзительным визгом. Их тут сотни три или четыре, прикинул Марк. Затем подумал, что до расщелины им, к счастью, не добраться. Дроми, выпустив несколько залпов, снизились над равниной. Кажется, они не могли сообразить, куда подевался флаер — то ли валяется разбитый под скалой, то ли рухнул меж валунов и сверху незаметен, то ли, благополучно приземлившись, прячется в какой-то щели. Машины то опускались и кружили у подножия утеса, то взмывали к его вершине, и Марк, понаблюдав за их эволюциями, пробормотал:

— Самое время вам убраться в свой гадючник и доложить о великой победе. Ну давайте, жабы, не тяните!

— Думаешь, они улетят? — спросила Ксения.

— Что им еще остается? Они и трещину нашу не разглядели, а уж залезть в нее…

Он смолк с раскрытым ртом, глядя, как аппараты зависают над землей, как выходят из днищ упоры, как открываются люки, в темных проемах которых наметилось движение. Первый дроми с излучателем выпрыгнул наружу, за ним последовали другие — по двое из трех машин и троица из последней, четвертой. Видимо, дроми тоже придерживались инструкции. В данном случае и в земном варианте она гласила: враг считается мертвым, если ты видел его труп.

— Они собираются нас искать? Зря! — Майя потянула из кобуры игломет.

— Точно зря, — согласился Марк. — Ты, тхара, убери оружие, оно не понадобится. Тут желающих без нас довольно.

Они переглянулись, потом посмотрели вниз, на равнину с сотнями клыкастых тварей. Несколько самцов уже заметили дроми. Те, не обращая на хищников внимания, двигались к утесу, осматривая по дороге камни и землю. Их было восемь, все — Старшие-с-Пятном; последний — кажется, безоружный — остался у своей машины.

— В экипажах этих машин по паре жаб, — сказал Марк. — Все вышли наружу.

— Их девять, — напомнила Ксения. — В последней машине — трое.

— Должно быть, наблюдатель, какой-то высокий чин. Может быть, даже зонг-ап-сидура. — Марк выдвинул бинокль. — Нет, тоже Старший-с-Пятном. Но очень крупный!

— Тот, которого мы отпустили, был таким же великаном, — заметила Майя.

Ксения мстительно усмехнулась.

— Всех сожрут! И великана, и тех, что помельче!

Дюжина каменных дьяволов подобрались к дроми совсем близко. Один из хищников протяжно взвыл. Зеленокожие развернулись и скосили чудищ залпом из метателей.

— Думают, это их напугает, — сказала Ксения. — Как бы не так!

К зеленокожим пилотам ринулось не меньше сотни тварей. Кажется, дроми наконец осознали опасность — заскрежетали, заскрипели, торопливо переговариваясь, и собрались плотной группой. Из их эмиттеров вылетели плазменные лучи, прикончив нескольких зверей.

— Оголодали наши союзнички, — промолвил Марк. — Думаю, даже костей не оставят. И что потом? Метаболизм у них другой, чем у дроми.

— Только дьяволам об этом неизвестно, — сказала Ксения.

Уже вся стая окружила добычу. Среди убитых зверей были самки, и это совсем разъярило самцов. Марк знал их повадки и не сомневался, что трупы сородичей тоже будут сожраны, но не сейчас, а после расправы над дроми. В данный момент дьяволов подстегивали голод, жадность и слепая ненависть к существам другой породы. Эти чувства были настолько сильны, что он воздвиг преграду на пути ментальных импульсов. Ксения, вероятно, поступила так же.

Дроми продолжали стрелять, заваливая трупами равнину, но десятки зверей уже подбирались к ним сзади.

Майя, передернув плечами, высунула голову из расщелины.

— Жуткая смерть их ждет… Может, перебьем их сами? Мне кажется, так будет милосерднее.

— Милосердие неуместно, — сказала Ксения. — Вспомни своих близких, дорогая!

Один из хищников прыгнул на спину дроми, сорвал когтями наплечник и перекусил хребет. Почуяв запах крови, вся стая бросилась в атаку, и секундой позже зеленокожие пилоты исчезли, погребенные под грудой тел. Теперь над Голой Пустошью раздавались жуткий хруст костей, хрип умирающих дроми, вой, визг и яростное рычание, а иногда — потрескивание шлемов и наплечников под клыками и когтями. Девушки отвернулись — зрелище было мерзкое.

Последний дроми — тот Старший-с-Пятном, что оставался у летательной машины — торопливо залез в свой аппарат. Лязгнул, закрываясь, люк, машина приподнялась и облетела по кругу стаю дьяволов, терзавших трупы зеленокожих. Похоже, проблемы чуждого метаболизма зверей беспокоили не больше, чем скользивший в воздухе странный предмет. Не прошло и минуты, как стая, покончив с дроми, принялась пожирать мертвых сородичей.

— Он улетает, — сказал Марк. — Самый благоразумный или самый хитрый… Наверняка большой чин!

Но, против ожидания, аппарат не поднялся вверх, а полетел к утесу и завис метрах в двух над землей. Затем открылся люк, и дроми выглянул наружу. До него было рукой подать — не больше тридцати шагов. Ветер донес его запах — резкий, чужой, отвратительный.

Ксения поморщилась, вскинула игломет.

— Ну и чего он хочет? Иглу в свое пятно?

— Подожди, — остановила ее Майя. — Кажется, он ищет нас, но не затем, чтобы убить. Видишь, у него нет оружия.

Будто подтверждая ее слова, стволы эмиттеров на боевой машине опустились и смотрели теперь в землю. Дроми оглянулся и, убедившись, что хищники не обращают на него внимания, стал изучать утес. Потом его когтистые лапы пришли в движение — он делал какие-то знаки, совершенно непонятные для Марка. Возможно, ксенолог-инструктор разобрался бы в его жестикуляции, но лейтенантов этому не обучали.

— Странный дроми, — вымолвил Марк. — Хотел бы я знать, что он делает. Угрожает нам? Шлет проклятия? Или намерен побеседовать? Вот только общего языка у нас не найдется.

— По-моему, — сказала Майя, — он хочет вступить в контакт и просит, чтобы мы не стреляли.

Марк кивнул, задумчиво потирая висок.

— Возможно. Вдруг это в самом деле наш знакомец? Но я никогда не слышал, чтобы…

— Мы можем проверить, — прервала его Ксения. — По виду они для нас неразличимы, а по ментальному спектру? Ты помнишь, как… — Она запнулась в поисках нужного слова. — Как звучал тот, из Ибаньеса? Ты сказал, что он отщепенец и изгой, что он не испытывает вражды к людям… И страха в нем тоже не было, это я сама поняла. Было… не знаю, как сказать… что-то похожее на жалость. Да, жалость к себе самому.

— Не жалость, сожаление, — поправил Марк. — Он думал, что мы его убьем и дело, которое он должен исполнить, останется незавершенным. Только об этом он и жалел. Хочешь проверить, сестренка? Я готов.

Опустив веки, сосредоточившись, Марк прикоснулся к разуму дроми. Узнавание было мгновенным; он даже не успел удивиться своей уверенности в том, что перед ними та же странная особь, изгой, отщепенец или существо с нарушенной психикой. Нарушенной?.. Но что он знал о психике зеленокожих?.. Возможно, как раз этот Старший-с-Пятном был абсолютно нормален, а все остальные его сородичи — помешанными? Ибо, когда представитель одной расы желает мирно пообщаться с представителем другой, это нормальная ситуация, а если он хватается за бластер, тут возникают кое-какие сомнения…

Марку показалось, что дроми сейчас спокойнее, чем при их первой встрече. Как и прежде, в нем не было страха, но не было и сожаления — не потому ли, что его обязанность близилась к концу? Это ощущалось ясно, и Марк подумал, что обязанность дроми — долг?.. забота?.. тайная миссия?.. — возможно, в том и состоит, чтобы найти среди людей переговорщика, то есть такую личность, которая готова его выслушать, понять и дать ответ. Как они смогут общаться, оставалось загадкой, но похоже, дроми что-то придумал — плюс в его пользу, так как у землян главным способом общения был аннигилятор. Кроме всех этих смутных мыслей и чувств, Марк ощутил твердое намерение остаться здесь, невзирая на хищников и любые другие опасности, ибо зеленокожий собирался передать некую вещь — может быть, не материальный предмет, а важную информацию.