Бойцы Данвейта - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 24

Добравшись до тоннеля, который тянулся к мастерским, он нырнул под гладкие серые своды, прошел с половину километра и замедлил шаг. Тоннель раскрывался впереди в широкое высокое пространство, где что-то сияло, сверкало и звучало – не оглушительно, но с такой невероятной мощью, какая чудится в далеких громовых раскатах. «Третья симфония Горни», – подумал Вальдес, прислушиваясь к рокоту барабанов, победной песне труб и рыданиям альтов и скрипок. Доминик Горни был, очевидно, величайшим композитором двадцать второго века, а Третья симфония являлась самым великим из его творений. Ее называли мелодией Большого Взрыва [16], так как Горни посвятил ее акту творения Вселенной, сопроводив визуальным рядом – фрагментами из Портулана Даскинов.

Вальдес вступил в подземную залу. Она была круглой и просторной, забранной той же серой керамикой, что и коридор; по периметру высились метровые шестигранные стержни, к каждому тянулся от закрепленных на стене эмиттеров пронзительно синий луч энерговода, а вверху, скрывая потолок, светилась древняя карта Галактики. Подчиняясь ритму мелодии, она вспыхивала и пригасала, разворачивая сияющие ветви, заливая зал яростным светом ядра, демонстрируя то шаровые скопления над галактической линзой, то бездонную тьму провалов меж рукавами, то гроздья звездных кластеров, то быстрые яркие вспышки цефеид. Вождь Светлая Вода стоял, запрокинув голову, в середине помещения; глаза его были закрыты, руки, живая и биомеханическая, раскинуты в стороны, словно он, уподобляясь божеству, повелевал гигантским вселенским оркестром. Возможно, так оно и было – вдруг, по мановению его протеза, звездный остров повернулся, светила разбежались, создавая иллюзию стремительного полета, и в вышине зажглась сиреневая звезда. Она горела пару секунд, потом Кро опустил руки, музыка смолкла, и свет Галактики погас.

– Впечатляет, не так ли? – произнес Светлая Вода, не глядя на Вальдеса. – Этот Доминик Горни был гениальным музыкантом, одним из тех людей, чьи души равновелики Вселенной… Знаешь, когда он написал свою симфонию?

– Кажется, в прошлом веке, – смущенно пробормотал Вальдес.

– Во время Второй Войны Провала, когда погиб ''вой прадед, и чудилось, что мы потеряем Т'хар и Роон. Началась война, Сергей, и была она страшной… Селина сказала, что мое место рядом с Коркораном, и отпустила меня, а вернувшись, я не застал ее в живых… – Голос Кро стал тихим и печальным. – Я дрался в том сражении, когда Вентури загнал фаата в тьму Провала. Мы бились под звуки этой симфонии, бились как черти, горели, умирали и уходили в Великую Пустоту… Это случилось почти сто лет назад, но я помню. И помню, как расставался с Селиной.

Родные лица промелькнули перед Вальдесом – мама, отец, сестры, братья…

– Разлуки и прощания… – шепнул он. – Тот миг, когда уходишь, а они стоят и смотрят тебе вслед… Это, должно быть, самое трудное.

– Нет, – произнес Светлая Вода, – нет, мой капитан. Я живу долго и привык к прощаниям и разлукам. Для меня самым трудным было научиться убивать.

Сказанного Вальдес не понял и не нашелся, что ответить. На Данвейте – скорее, во всем Патруле и звездном флоте – Кро был лучшим стрелком, а стрелок убивает всегда. Это являлось аксиомой.

Помолчав, он промолвил:

– Я видел записи той битвы, когда Вентури разгромил фаата. Если хочешь, мы тоже будем драться под мелодию Горни.

– Не надо. Дважды в одну реку не войдешь, – отозвался Кро и медленно повернул голову, осматривая шестигранники. То были зародыши УБРов, нуждавшихся для боевого развертывания в притоке энергии. Сейчас их поверхности светились – заряд в аккумуляторах был на нужном уровне, и значит, подготовительный этап закончился.

– Пора, славные воины, просыпайтесь. – Подавая сигнал пробуждения, Вождь резко стиснул пальцы искусственной конечности. Помещение наполнили тихий шелест и резкие металлические щелчки; шестигранные призмы раздались вширь, теряя первоначальную форму, приподнялись над полом и зависли, чуть покачиваясь и продолжая изменяться. Днище постепенно уплощалось, над ним горбом круглился темный панцирь из бронированных пластин, в центре зияла щель метателя плазмы, под открывшимися с лязгом щитками ходили стволы лазеров, манипуляторы крутились, изгибались, секли воздух, выбрасывая то острые лезвия, то клешни, то наконочники гарпунов с вакуумными присосками. На миг, точно по неслышимой команде, над броневыми куполами расцвели ажурные цветы антенн, выглянули видеокамеры на длинных штоках, выросли датчики радиации и газоанализаторы. Затем оборудование исчезло в недрах УБРов, и роботы приняли свой окончательный вид: полусферы метровой высоты с плоским днищем, напоминавшие крабьи панцири. Они не нуждались в нижних конечностях, гусеницах или колесах – гравигенератор давал им возможность перемещаться над водами, скалами, лесами, в воздухе и в пустоте, в какой угодно местности, в любых укрепрайонах, при любых условиях. Уничтожить эти летающие арсеналы было непросто – они отличались дьявольской живучестью.

Вальдес, будучи на «Риме» пилотом, с УБРами был знаком теоретически, в необходимом объеме, а на практике с ними имел дело десант. Впрочем, не приходилось сомневаться, что Вождь эту технику знает не хуже, чем каждый шарнир своей искусственной руки. Он по-хозяйски оглядел темные полусферы, пошевелил пальцами, и роботы послушно опустились на пол. Затем погасли лучи энерговодов, эмиттеры втянулись в стены, и в мастерской воцарилась тишина.

– По одному на каждый штурмовик, еще нам, Ивару и Глебу. Три останутся в резерве, – сказал Кро Светлая Вода. – Конечно, они туповаты в сравнении с сервами, зато бойцы отменные.

– Как их сюда протащили? И кто? – спросил Вальдес, опять почувствовав укол обиды.

– Кто и как, об этом лучше не спрашивать – забыть и никогда не вспоминать. На Землю тоже тащат кое-что – гипноглифы и эти зеркала, что обращают время вспять… Ты ведь знаешь, как это вывозят. И знаешь, зачем.

– Знаю, – подтвердил Вальдес. – Контрабанда в границах допустимого.

– Эти границы можно чуть расширить. Для общей безопасности, – заметил Кро, подталкивая его к выходу. – Лоона эо очень разумны, мой капитан. Очень рациональные существа, умеющие взвесить выгоду от всякого деяния, даже от нарушенного договора. Знаешь, каков один из их принципов? Не видеть того, чего не надо видеть.

Он не скажет, понял Вальдес. Кто и как привез сюда боевых роботов – тайна не для второго пилота рейдера «Рим». Посвященные в этот секрет не командуют крохотным бейри, они не игрушечные, а настоящие капитаны – такие, как Монтегю Ришар и Сослан Бакуриани с ширской базы. Или такие уникальные личности, как Кро Лайтвотер, долгожитель… Может, они не наемники вовсе, а доверенные лица ОКС, эмиссары в секторе лоона эо; летают вместе с Патрулем, присматриваются к дроми и соображают, как их лучше расчехвостить. Когда-нибудь эта проблема встанет, так отчего не подготовиться? Первое дело в любой войне – надежный плацдарм, а лучше Данвейта не найдешь на двадцать парсеков в любую сторону…

Вслед за Вождем он вышел в коридор и направился к лифту. Свет в мастерской погас. Сорок две полусферы остались за его спиной – неподвижные и молчаливые, они ждали команды с бесконечным, неистощимым терпением машин. Они лежали в темноте, сокрытые от глаз людских, от сервов и от их Хозяев.

«Не видеть того, чего не надо видеть», – повторил про себя Вальдес, и внезапно милое личико Занту всплыло перед ним. Женщина лоона эо, космическая странница, необъяснимый феномен… Казалось, есть нечто общее между нею и боевыми робогами, которых неведомо как и когда привезли на Данвейт. Возможно, как и УБРы, Занту была чем-то таким, чего не надо видеть?..

Возможно, подумал Вальдес и шагнул в лифт.