Не пожелай зла - Лазарев Дмитрий Владимирович - Страница 17

В отсутствие отца мать давала Денису заметно большую свободу, словно стараясь таким образом компенсировать режим жесткой диктатуры, царивший в доме Колесниковых. Так что в заветную пятницу Денис заблаговременно прибыл на место и ждал своих мучителей, укрывшись за растущей в парке разлапистой елью. Само по себе желание пить пиво на улице холодными октябрьскими вечерами вызывало недоумение, но, скорее всего, тут важен был не напиток и не погода, а ощущения независимости и взрослости, которые давало его потребление. Впрочем, мальчику было плевать, чем руководствовались Бродкин и его мини-шайка. Ему от них нужно было только одно — чтоб они сдохли, в чем он собирался им изо всех сил поспособствовать. И в данных обстоятельствах эта их привычка была как нельзя кстати.

Странным образом присутствие демона в его теле оказало на Дениса довольно благоприятное воздействие: у него обострилось ночное зрение, и он стал более сильным, выносливым, быстрым, менее чувствительным к холоду. Раньше через час ожидания при такой погоде у него бы зуб на зуб не попадал, а в перспективе была бы обеспечена весьма серьезная простуда. Но сегодня он не ощущал ни малейшего дискомфорта. Просто стоял и терпеливо ждал, переполненный решимостью отомстить. Денис знал, что дождется. Не мог не дождаться.

Бродкин с дружками появился около половины девятого. Скаченко нес в руках два пакета с чипсами. Пиво же, по-видимому, маскировалось под куртками: не ровен час, увидит кто-нибудь из знакомых. А там и до родителей может дойти. На мгновение Денису стало интересно, как эти шестнадцатилетние оболтусы ухитряются добывать пиво. Но интерес тут же угас, потому что был абсолютно праздным. Какая разница, если жить им оставалось считаные минуты?

Денис еще раз огляделся. Деревья, несмотря на то, что потеряли большую часть листьев, надежно отгораживали место действия от окон ближайшего дома, да и темнота сгустилась основательно. Шайка-лейка позаботилась выбрать место поглуше, так как отцы у всех троих, по слухам, были скоры на расправу, и ремни с тяжелыми пряжками в их домах часто пускались в ход. Денис ухмыльнулся: надо же, словно нарочно создали для него все условия. Что ж, пора начинать.

Он вышел из-за ели и направился к старой раздолбанной скамейке, на которой расположилась ненавистная ему троица. Его приближение заметили не сразу: все трое как раз начали уговаривать по первой бутылке. Оторвавшись наконец от горлышка, Бродкин чуть вздрогнул, прищурившись, вгляделся в приближающуюся фигурку и довольно осклабился:

— Парни, кажется, программа сегодняшнего вечера будет более насыщенной, чем обычно. В нее войдут еще и развлечения.

Колупаев и Скаченко с готовностью заржали.

На лице Дениса появилась усмешка, не предвещавшая его врагам ничего хорошего.

— Посмейтесь напоследок, подонки! — негромко произнес он.

— Чё ты сказал, жертва?! — переспросил Скаченко, поднимаясь.

Однако Денис не удостоил его ответом: в этот момент он выпускал на волю демона. Сознание мальчика мигнуло, словно собравшаяся погаснуть лампочка, но все же не оставило его. Каким-то мутным взглядом, обессиленно прислонившись к дереву, он наблюдал дальнейшие события.

Изголодавшийся кромешник с готовностью покинул тело Дениса и, приняв собственный кошмарный облик, ринулся в атаку. Колупаев, громко икнув от ужаса, первым бросился наутек. Это вывело из состояния ступора остальных, и они припустили следом. Но где им было соперничать в скорости с созданием Пустоты! Монстр впитал их страх и бросился в погоню, параллельно включив поле подавления звуков. Так что вопли парней, которыми они оглашали заброшенный парк, были абсолютно тщетными.

Если бы они сразу бросились в разные стороны, возможно, у кого-то из них и появился бы шанс на спасение. Но они все, словно зайцы на дороге, пойманные светом фар мчащегося автомобиля, с круглыми от ужаса глазами неслись по одной и той же тропке к выходу из парка. Первым монстр настиг Скаченко, который из-за своей крупной комплекции оказался наименее проворным из всей троицы. Опрокинув его на землю, кромешник своими острыми как бритвы когтями подрезал парню сухожилия на ногах и, поглотив потоком извергавшиеся из бедолаги эманации боли и ужаса, продолжил погоню. Затем настала очередь Бродкина. Его хищник догнал в три прыжка. Когда жуткая пасть твари щелкнула в нескольких сантиметрах от него, Вадим шарахнулся в сторону, как раз чтобы попасть под могучую оплеуху кромешника, которая смачно впечатала парня в ствол ближайшего тополя, после чего он просто вырубился. Погоня за стартовавшим раньше всех Колупаевым продлилась еще секунд десять и закончилась, когда монстр, приноровившись, отхватил ему пастью правую ногу по колено, после чего тот рухнул на землю, захлебнувшись криком.

Хищник еще с четверть минуты смаковал его дикую боль, после чего оборвал вопли несчастного одним мощным движением челюстей. Можно было бы и подольше насладиться процессом, но парень лежал слишком близко от входа, а свидетели кромешнику были совсем ни к чему. Кроме того, там, позади, остались те двое, которые еще в состоянии были подарить ему с десяток минут удовольствия.

Денис продолжения погони не видел, так как ее скрыли густые кустарники. В поле его зрения остался лишь корчившийся на земле Скаченко. Парню явно было очень больно, и Денис здорово удивлялся, почему не слышит его криков. Списав этот странный эффект на свое шоковое состояние, он с трудом отлепился от дерева и, пошатываясь от слабости (а отходняк после того, как демон вышел из его тела, был весьма суровый), двинулся к Скаченко. Денису казалось, что, глядя на мучения своих врагов, он будет упиваться восторгом, но почему-то этого чувства не было и в помине. Все, что он получил, — это несколько секунд злобной радости в самом начале. А затем нахлынули опустошение, растерянность и страх.

Когда Денис приблизился, взгляд Скаченко стал умоляющим. Звуков мальчик по-прежнему не слышал, но по движению губ догадался, что тот просит: «Вытащи меня отсюда!» Но Денис не стал бы этого делать, даже если б мог: жалости к своему бывшему мучителю у него не было ни грамма. Сам большую часть сознательных лет упивавшийся болью и унижением других, тот сполна заслужил свою судьбу. И сейчас Денис тупо смотрел на него и ничего не чувствовал, словно на парковой дорожке валялась смятая сигаретная пачка или сухая ветка.

Прошло минут десять, прежде чем кромешник вернулся. Его жуткая морда и когтистые лапы были все в крови, а в глазах появилась определенная доля удовлетворения. Впрочем, пока еще недостаточная, чтобы унять бушующий внутри пожар. Мальчика уже не передергивало так от его внешности, но до конца он к своему временному союзнику все же не привык. Временному? Союзнику? Пожалуй, оба этих слова следовало употреблять только так — со знаками вопроса. Денис отнюдь не был уверен, что именно он диктует условия в их странном тандеме, равно как и в том, что демон потом покорно согласится убраться в свой родной мир. В этот момент у мальчика вдруг сложилось ощущение, что тот лишь терпит его. Пока. Пока — что? Тоже неясно, но «пока» уже чувствовалось отчетливо.

«Отойди!» — прозвучала в его голове мысль демона.

Мысль? Ну да. И ничего странного в этом нет. Звуков же он не слышит, а общаться как-то надо. Телепатия? Конечно! И это тоже неудивительно. Присутствие здесь вот этого монстра — вещь куда более невероятная, чем телепатия, телекинез и прочие необычные способности человека.

«Отойди!» — мысль повторилась, но теперь у нее была уже интонация приказа.

«Зачем?» — подумал Денис в ответ. Мыслительный процесс у него был заторможен все из-за того же отходняка.

«Кровью забрызгает. Тебе же еще домой идти. Хочешь, чтоб тебя забрали?»

«Нет, конечно!» — Мальчик поспешно отступил на несколько шагов.

Демон повернулся к лежащему на земле Скаченко, чье лицо превратилось в живую маску дикого безграничного ужаса. Судя по запаху, который ощутил Денис, он явно только что наложил в штаны. Пасть монстра оказалась рядом с лицом Скаченко, и глаза парня закатились, анонсируя обморок. Впрочем, он так и не состоялся — демону не нужна была бесчувственная жертва. На самом деле кромешник послал соответствующий пси-импульс в мозг парня, но Денис, разумеется, знать об этом ничего не мог.