Скиталец - Ковальчук Игорь - Страница 46

— У меня тоже создалось такое впечатление, — согласился Дик. Взглянул на Идилина — тот неотрывно вглядывался в стены и башни замка, слишком высокие и несокрушимые, чтобы можно было надеяться на скорую победу. — Поедем? Больше мы здесь ничего не добьемся.

— У меня в глазах темнеет, — процедил воин, — при одной лишь мысли о том, что он может обидеть мою госпожу.

— Мы сделаем все для ее освобождения, верно? Но сейчас лучше не стоять здесь, а начать готовиться к штурму. Так мы ей скорее поможем.

Он молчал, пока кони разворачивались и бежали по густой траве луга. Здесь участок земли был оставлен под пастбище и не изуродован многочисленными деревянными постройками, где жили, торговали, занимались ремеслами и пили пиво местные жители. На пространстве от внешней стены до рва перед внутренней стеной, как и везде, охотно строились предприимчивые крестьяне, которые чувствовали себя здесь в большей безопасности. Но кое-где приходилось оставлять незастроенные участки, чтобы пасти скот.

— Я опасался, что ты со своими людьми повернешь с полдороги, — сказал Дик Идилину. — Что вы не поверите или разуверитесь по пути.

— О чем ты говоришь? Одна только надежда, что леди Йерел, быть может, жива, дает мне решимость идти до края вселенной. Я смету этот замок с лица земли, если только так можно будет убедиться, что ее здесь нет, и до тех пор не отступлю. — Воин посмотрел на молодого рыцаря с грустью. — Пока жива она — жив Дом, а пока жив Дом — мне есть ради чего жить.

Дик не любил пафоса и всегда ощущал неясную брезгливость и стыд, когда при нем выражались выспренно, но на этот раз с почтением склонил голову перед столь всеобъемлющим духом служения.

Глава 14

Сотники раздали толковые распоряжения десятникам, те — солдатам, а последние в мгновение ока заняли внешнюю стену, согнали вместе крестьян и выпустили их из кольца осады, лишив, впрочем, почти всего имущества и скота. Снесли почти все строения: часть дерева должна была пойти на осадные сооружения, часть — на дрова. Дик, следивший за работой с высоты одной из угловых башен, в который раз убеждался, как полезно перед нападением пять-шесть раз все обговорить и подробно решить с командирами, что кто должен делать. Он впервые распоряжался целым войском, но не терялся. Оказалось, что количество солдат не имеет значения: что с двумя сотнями, что с двадцатью тысячами — все едино.

Нарроен Идилин признал его командиром, как только начал подозревать, почему молодой рыцарь так беспокоится о леди Йерел. На воина, мечтающего о возрождении Дома Живого Изумруда, это оказало неожиданное действие — он стал очень вежлив с Диком, словно тот уже был мужем последней из рода оборотней. Должно быть, именно потому он и вручил ему всю власть над войском.

А войско оказалось не маленькое. За считанные дни со всех концов земли, принадлежавшей прежде Дому Живого Изумруда, стянулись десятки отрядов, превратившихся в армию численностью свыше двенадцати тысяч человек. Идилин, ставший при Герефорде чем-то вроде старшего офицера и заместителя, обещал, что это лишь начало.

Для них обоих у стены, в удобном местечке, откуда нетрудно при необходимости подняться на стену и следить за ходом боя, поставили большой шатер, расшитый четырехгранниками и звездами. Рядом развели костер и воткнули в землю древко знамени. Посмотрев на огромную черную змею с камнем в зубах, молодой рыцарь почувствовал себя очень неуютно и пожалел, что даже нарамника со своим гербом (вернее, с тем, что считал своим гербом) не сохранил. Нечего вывесить рядом. Оставалось биться под чужим знаменем, успокаивая себя тем, что это все-таки знамя его возлюбленной.

— Бои затянутся надолго, — сказал Нарроен, присаживаясь рядом с Диком на широкую скамью, которую солдаты притащили из ближайшего домишки.

— Постараемся сократить это время насколько возможно, — ответил рыцарь-маг. — Ты говорил, что возишь при себе книги по магии. Может, там найдется что-нибудь полезное о взятии крепостей?

— Я все время вожу с собой книги. Лорд Тангайр очень ценил их. А я надеялся, что, может, объявится хоть какой-нибудь незаконнорожденный сын моего господина, чтобы я мог передать ему все наследство в целости.

— Я вот чего не могу понять — как же получилось, что никого из клана не осталось в живых? Неужели все участвовали в бою? А женщины? Дети?

— Большинство женщин Дома бились наравне с мужчинами. Все они в той или иной степени владели магией, а многие и оружием. Ну а те, что остались в стороне… — Идилин помрачнел, — Все погибли. За полчаса до начала битвы замок, в котором они находились, накрыло мощнейшим заклинанием. Там не выжили даже мыши.

— Хм…

— Я радовался только одному — что мой господин, лорд Тангайр, так никогда и не узнал об этом. — Молодой офицер повернулся к Дику и слегка развел руками. — А потом пришел ты и сообщил, что леди Йерел жива. О чем еще я мог мечтать?

— Насколько я понимаю, она — законная наследница земель своего Дома.

— Не только. После смерти Энхима Оимао она имеет все права и на земли Мейдаля. У нее и так было больше прав, чем у этого выскочки, но уж теперь даже Совету нечего будет возразить. Совет будет только рад, если проблема так блистательно разрешится.

— Я боюсь, как бы для Йерел это богатое наследство не стало большой проблемой.

— У нее достаточно войск, чтобы продержаться против любого врага хотя бы до тех пор, пока Совет соберет армию. Коль скоро она станет законной владелицей всех этих земель, за нее будет заступаться закон.

— Не слишком-то он вмешивался в войну между лордом Тангайром и его врагом.

— Мой лорд был в своем праве. Он мстил за дочь.

— Насколько я понимаю, то же самое можно было бы сказать и о лорде Мейдаля.

— Глервин из Мейдаля был слишком ловок. Он говорил Совету одно, а делал другое. Совет все равно вмешался бы. Он просто не успел.

Дик пожал плечами. Рассуждения показались ему довольно туманными. Нарроен принес ему книги, которые возил с собой, и рыцарь-маг впервые за долгое время коснулся манускрипта, содержащего в себе нечто иное, нежели библейские истории. Читать книгу по магии сперва было страшновато, но, убедившись, что она — лишь свод формул, которые сами по себе не представляют никакой угрозы ни для души, ни для тела, Герефорд углубился в изучение. Он читал с трудом, тем более что язык, на котором были написаны формулы, имел весьма отдаленное сходство с языком, которому Дика учили друиды.

— Сложно? — участливо поинтересовался офицер. — Может, помочь?

— Сам справлюсь, — упрямо ответил молодой рыцарь, хотя с непривычки от напряжения перед глазами все плыло. Он понимал, что просто обязан справиться сам.

Впрочем, в книге готовых рецептов и не оказалось. Лишь краткие формулы, которые скорее намекали на возможное действие. Над ними надо было думать, гадая, что же хотел сказать автор книги, какое действие имел в виду. Да и то — как можно описать чувства, побуждения, движения воли? Создатель магической книги сделал все, что мог. Просидев до темноты над одной из страниц, Дик внезапно понял, что здесь имеется в виду, и поразился простоте и изяществу идеи.

Он велел принести свечей и склонился над второй страницей, готовый пренебречь даже ночным отдыхом.

Герефорд мог позволить себе заниматься магическими трудами лорда Тангайра, потому что и солдаты и офицеры отлично знали, что им делать. За них рыцарь-маг был спокоен. Солдаты вставали небольшими лагерями; группы по три-четыре человека становились в дозор. Дозоры расположили всюду, где только можно, и кольцо осады стало плотным, как кокон шелкопряда.

На замковых стенах разложили большие костры, такие же горели и на берегу рва, обогревая осаждающих. Солдаты жарили над углями мясо и шутили, нисколько не беспокоясь, что завтра многие из них могут погибнуть. Они ужинали. Балагурили — и следили за замком, так что ни один человек не смог бы проскочить мимо дозоров, хотя вряд ли Далхан стал бы посылать обычных гонцов — куда проще отправить магическое послание или магическое существо. Но Дик считал, что лучше перестраховаться. Кроме того, он воевал как умел.