Скиталец - Ковальчук Игорь - Страница 41

— Куда путь держишь, чужестранец?

— Да вот, думал, может, ты подскажешь мне, где тут ближайший трактир.

— Могу показать. — Крестьянин выплюнул изжеванную травинку и показал на край телеги. — Что, твой конек подустал?

— Да.

— Ну так привяжи повод и садись сюда.

Дик отказываться не стал.

Молодой рыцарь быстро узнал от попутчика, что он и в самом деле находится на границе владений двух больших Домов.

— Правда, — бесстрастно сказал крестьянин, — ни от одного, ни от другого рода ничего не осталось. Последнего родственника лорда Мейдаля — Энхима Оимао, сына его племянницы, — убили на дуэли год назад. Впрочем, не лорд и был. Обязанности свои не исполнял. Уже год, как у нас вообще нет лорда.

— И что же будет?

— Да что-нибудь да будет. Говорят, от Дома Живого Изумруда остался какой-то то ли побратим, то ли приемный сын. Все лучше, чем ничего. Только вот где он… Ну найдется — будет лордом.

— А разве какой-нибудь другой лорд не может, к примеру, посадить здесь своего сына? — спросил Дик.

Крестьянин посмотрел на собеседника с удивлением и укором:

— Как же он это сделает? А Совет на что? Ведь сын какого-то чужого лорда по крови ни к тому, ни к другому роду отношения не имеет. У него прав нету. Путник, видно, издалека, раз не знает таких простых вещей.

— Да, я издалека, — внутренне забавляясь, ответил англичанин.

— Ну так если какой-то лорд решит своего сына здесь пристроить, а заодно захватить и земли, то другие лорды сразу спросят: а почему не мы? — и начнут войну. Но Совет-то следит и войне разгореться теперь уж не позволит. Нарушителей будут ждать суровые наказания. Что поделать, закон суров.

— Разумно, — заинтересовался Дик. — А сам Совет не может здесь кого-нибудь посадить?

— Совет первый должен соблюдать закон. Он, наверное, решает, кто больше прав имеет. По всему выходит, что Дом Живого Изумруда.

— Почему именно он?

— Я-то откуда знаю? Я же не ученый человек. Они как-то там решили… ну, может, потому, что оборотни творили месть и ее таки…

— Натворили!

— Во-во. А мне до всего этого дела нет, мне брюкву сажать. Пусть лорды думают, у них головы для того и существуют.

Дик всецело согласился с такой непритязательной позицией, и всю остальную дорогу до постоялого двора они обсуждали крестьянские дела. Оказалось, что жизнь местных землепашцев немногим отличается от жизни соотечественников Дика, разве что порядку в этих землях было больше. Крестьянин рассказал, что налоги, которые взимаются с простолюдинов, строго определены и давным-давно разъяснены. Если случаются какие-нибудь непредвиденные события вроде войны, то опять же все поборы берут строго по закону.

— А хорошему работнику ничего нет дороже, как только чтобы в его дела не лезли. Бери что положено и отваливай — вот что я скажу. Прежде-то — дед рассказывал — у нас было куда меньше порядку, чем надо. Теперь, при Совете, жить можно.

Совет, как понял Дик, держал всех в черном теле. Все платили налоги и соблюдали закон, за неповиновение следовали жестокие кары. Как англичанин понял еще на родине, простым людям куда проще заранее знать, что от них требуется, платить установленные суммы и жить в мире. Непростым, наверное, тоже.

Единственное, что не сразу дошло до его сознания — что это за Совет и откуда он взялся.

— Совет? — переспросил крестьянин и пожал плечами. — А бог его знает. Говорят, что там заседают лорды и главы Домов — из самых могущественных. Глава Дома Живого Изумруда сидел в Совете, лорд Мейдаль — тоже. Ну вот, теперь их кресла пустуют.

— И тот, кто завладеет этими землями, займет сразу два кресла?

— Нет, конечно. — Здравомыслящий пейзанин хмыкнул. — Одну задницу можно пристроить только на одно сиденье. И голос в Совете можно подать только один. Это, бес его побери, только так и может быть.

Молодой рыцарь охотно с ним согласился.

На придорожном постоялом дворе хозяин, вышедший навстречу новому гостю, с недоумением осмотрел золотую монету, которую протянул ему Дик, но плату принял. Общая зала, куда, передав коня слуге, прошел англичанин, оказалась чистой и уютной, столы выскоблены на славу, на окнах висели чистые занавесочки, которые задергивали только в полдень, от солнца.

Пиво здесь было просто потрясающее, хлеб — пышный и вкусный, поросенок — жирный и отлично прожаренный, но и в еде, и в питье ощущался неясный чужой привкус, Трактирщик охотно пересказал постояльцу все местные слухи и согласился ответить на все вопросы, которые, наверное, могли показаться местному жителю донельзя глупыми. К изумлению молодого рыцаря, хозяин постоялого двора прекрасно знал, кто именно предал земле погибших пять лет назад владетелей этих земель.

— Это сделали люди Дома Живого Изумруда. Пять лет назад. Давно уже.

— А где они теперь? — оживился Дик.

— Бог их знает, — довольно безмятежно ответил хозяин. — Где-то прячутся. Или не прячутся. Когда появится новый лорд, назначенный Советом, или кровный родственник Дома Изумруда, они будут служить ему верой и правдой. А если нет, он их переловит и перевешает. А сейчас они держатся неподалеку от метрополии Дома.

— Это где? — Молодой рыцарь был озадачен. Он не знал, что такое «метрополия», но спрашивать было неловко.

Трактирщик и все посетители стали объяснять ему дорогу, но поскольку англичанин не знал местных рек, лесов, деревень и городов, то ориентировался в основном на жесты. И утром, позавтракав и набив торока овсом, который ему согласился продать проезжий купец, Дик отправился в ту сторону, куда махали особенно настойчиво.

Дорога, по которой он ехал, была непривычно хороша. По сторонам то и дело встречались села, большие и маленькие, ухоженные и не очень. Все они поражали Дика своей обустроенностью. На его родине деревеньки все норовили спрятаться от посторонних глаз да выглядеть победнее, чтобы у сборщиков налогов не возникло предположение, будто тут есть что брать.

В родном мире Серпианы никто ничего не боялся. Домики выглядели нарядно, ладно, был заметен достаток. От крестьянина, с которым он в первый день ехал к трактиру, Дик уже знал, что больше половины урожая земледельцы должны отдавать в казну и своему лорду. Но что-то все равно оставалось, и этого «чего-то» хватало и на прожитье, и на продажу.

И потому задачей хорошего хозяина стало не спрятать денежки в кубышку, зарытую как можно глубже, а показать свой достаток, похвалиться умением распоряжаться в своем хозяйстве. Похвалиться хочет каждый человек. Поразмыслив, Дик решил, что это, скорей всего, признак благосостояния, то есть нормальной жизни обитателей любой страны любого мира. Судя по этому признаку, легко догадаться, что благосостояния в Англии нет с тех пор, как существуют короли с их налогами.

Местность постепенно становилась все каменистее и холмистее. Через три дня пути вдалеке, возносясь над древесными кронами, стали видны бледно-туманные голубые горы. Дорога взбиралась на холмы, потом ныряла в долину и снова карабкалась вверх. Холмы были очень пологие, где-то они густо заросли кустарником и лесом, где-то — лишь травой и мхом.

Ехать пришлось долго, не один день. Первую ночь Дик провел в лесной чаще, забравшись поглубже в заросли от возможных бандитов, а вторую, плюнув, переночевал прямо у дороги. Никто на него не нападал, даже интереса особенно не проявлял. Несколько раз этой же дорогой проезжали телеги, груженые и порожние, иногда попадались верховые, гнавшие коней изо всех сил, — должно быть, гонцы. Попадались и пешие.

Как ни странно, чем дальше, тем больше становилось попутчиков. Рыцарь-маг был уверен, что после гибели Дома принадлежащий ему замок и земли пришли в запустение. Но не похоже, чтобы твердыня Живого Изумруда, или как она там называется, пустовала, решил Дик. Наверное, поблизости от нее много деревень, туда и направляются телеги с поклажей и без.

В какой-то момент дорога сделала поворот и вознеслась на вершину холма. Лес расступился, и англичанин увидел замок.