Скиталец - Ковальчук Игорь - Страница 39

Да и то — пользоваться магией в мире, где магия известна каждому встречному, все равно что прийти и вызвать Далхана на поединок. Нет, теперь-то сатанист будет намного осторожнее. Теперь он знает, что юный бастард короля Ричарда, наследник друидов Галлии, волшебницы Мелюзины (которая лишь наполовину была человеком, а наполовину — альвийкой) и мастеров человеческой магии, успел кое-чему научиться.

Сидя у воды и время от времени бросая туда камушки, англичанин пытался рассуждать спокойно. Проникнуть в замок с помощью магии невозможно. Под магической защитой — тоже. А если просто? Если просто пройти в ворота, словно так и надо?

Пожалуй, это можно, но его очень быстро опознают. Или нет? Откуда местным знать, как он вырядит? Можно немного перемазаться грязью. И одежду присмотреть попроще. Либо перепачкать свою… Дик посмотрел на свисающий с пояса меч. Если в воротах клинок попытаются проверить на магию, он вспыхнет так, что ни у кого не останется сомнений: оружие непростое. Как же иначе — оружие лорда, не какая-нибудь дешевая железяка.

Значит, перед походом в замок его нужно где-нибудь спрятать. Хоть зарыть, но при себе не оставлять. Так же, как и остальные свои «волшебные» пожитки. Лишь кольчужку можно оставить на себе, она не магическая.

Но как же не хочется расставаться е мечом! Рыцарь-маг представил себе, что будет чувствовать, оставшись безоружным… Нет уж, это испытание не для него.

Можно подойти к главным воротам и вызвать Далхана на поединок… Последствия непредсказуемы, но вряд ли они его устроят. Далхан — у себя дома, у него за спиной куча наемных магов (неизвестно, так ли это, но есть подобная вероятность) или его сподвижников. В одиночку на это осиное гнездо с открытым забралом — надо свихнуться, чтобы предпринимать подобный шаг. Или отчаяться.

Его смерть ничем не поможет Серпиане. Надо искать другой путь.

После тревожных и неприятных раздумий он все-таки решил попытаться проникнуть в замок тишком. Надо все разузнать и осмотреть. Какие есть варианты?

Он вернулся на постоялый двор, где оставил своего коня и пожитки, и, приторочив к седлу клинок (ему казалось, он отрывает от себя частичку души), коснулся пальцами рукояти. Несложное заклинание — и меч исчез. То есть, конечно, он продолжал висеть у седла, просто его не было видно. Дик оставил при себе только нож. Он избавился ото всего, что могло указать на его положение или магические возможности, — от золотой цепи, драгоценного камня на цепочке, который он использовал как рабочий артефакт — для упрощения кое-каких заклинаний, как дополнительный миниатюрный источник силы, — от пояса с красивой пряжкой. А потом поднес правую руку к левому запястью и потер браслет, чувствуя, как кончики пальцев наливаются жаром. Миг — и серебряный дар друидов соскользнул с его руки.

В ладони у Дика снова лежала чуть светящаяся серебряная печать со свернувшейся в клубок змеей, серпом, пучком веток и россыпью рун огама. Он так давно не видел ее в виде печати, что поневоле залюбовался. А потом осторожно пристроил в седельную сумку.

Без браслета, как и без меча, он почувствовал себя голым и беззащитным.

Рыцарь-маг долго дежурил у подъемного моста «малого замка», как он окрестил внутренний круг укреплений, хотя при таких высоченных стенах его следовало бы назвать «огромным замком», — того самого, что окружен рвом. Можно предположить, что в замок каким-то образом доставляют продовольствие. Наверное, крестьяне на повозках. И когда такая повозка подъехала к мосту, Дик, пользуясь тем, что на этом берегу, поблизости от моста, росли кусты и вряд ли кто-то мог разглядеть его с башен или стены, пригибаясь, подбежал к неспешно катящейся телеге, нагруженной мешками, незаметно вскарабкался на нее и спрятался среди мешков.

Повозку досматривали, но небрежно. Дик изо всех сил сжимал себя за запястье, чтобы не применить магию, хотя и очень хотелось — например, заклинание незаметности. Но одно только колдовское действие — и система защиты замка от чужеродных магических влияний выдаст его с головой.

Телегу завели в боковой дворик, где толклось так много народу, что заметить лишнего вряд ли могли. Англичанин ловко сполз с задка груженой телеги и тут же, с озабоченным видом нырнув под нее, принялся осматривать колеса. Выдернул один из колышков, крепивших колесо к оси. Потом выбрался и строго сказал крестьянину, который, сам того не зная, доставил его в крепость:

— У тебя задняя ось разболтана. Не заметил, что ли?

— Да ну? — поразился крестьянин. — Это где?

— Да вот, смотри. — Дик подошел к заднему ко лесу и сильно потряс его. — Когда разгрузят, можешь приподнять да проверить. Я тебе дело говорю. Заметил, еще когда ты мимо ехал.

— Вот незадача, — протянул хозяин телеги. — Только вчера все проверил.

— Может, какая чека была плохо забита? — предположил англичанин со знанием дела. Говорил он уверенно — еще бы, раз сам выдернул нужную деталь. — И отлетела. Ты проверь.

— Благодарствую. — Крестьянин с озабоченным видом полез под телегу.

А Дик поспешил скрыться с чужих глаз.

Он расхаживал по дворику, пытаясь понять, где здесь что. И скоро понял, что проникнуть в жилые помещения замка не сможет.

Местных жителей не пускали дальше хозяйственного двора, а он без оружия на солдата похож не был. Кроме того, местные солдаты носили нарамники с какими-то знаками, ему не очень понятными, — наверное, гербом Далхана. Так что сойти за воина он не сможет. Подрядившись таскать мешки, он смог пробраться в кладовую, а оттуда — в кухню, где ему налили полную миску густой похлебки с капустой и говядиной… Вкусно здесь кормили, ничего не скажешь.

Поглядывая на окружающих, он помалкивал, крошил лепешку и выражал готовность слушать что угодно и соглашаться с кем угодно. Так что в рассказчиках скоро не было недостатка. За час Дик узнал о жизни замка и окрестностей столько, сколько не узнал бы, наверное, даже в том случае, если б собственноручно пытал Далхана. Узнал он и о девице, привезенной хозяином откуда-то издалека, возможно, из другого мира. О ней говорили то как о наложнице, то как о пленнице, но после того, как кухарка, тоже решившая немного передохнуть и посплетничать, пересказала, сколько блюд она готовила специально для этой девицы сегодня и сколько вчера, англичанин немного успокоился — по крайней мере, голодом ее не морят.

Он поинтересовался, а нельзя ли на нее посмотреть, и по ответу понял, что похитить Серпиану не сможет. Она появляется только во внутреннем садике замка, который охраняется не хуже, чем личные покои, и живет в донжоне, где охраны столько, что хватит на целую армию. Выйдя из кухни, он издалека оглядел донжон и понял, что подобраться к нему вплотную не сможет — в тот двор его не пустили. Но даже если б пустили, что он мог бы сделать? Стена донжона такова, что по ней, идеально гладкой, даже таракан не залезет. Башня высоченная, этажей семь или восемь, может, даже больше, и никакая веревка, которую, наверное, могла бы скинуть из своего окна девушка, до земли не достанет.

И потом, охрана начеку. Так они и позволят ему забраться по веревке, перепилить решетку, спустить оттуда Серпиану и спуститься самому. Бесполезно и пытаться. И даже если бы удалось с ней как-то связаться, препятствий на их пути будет множество. Без магии и в одиночестве он здесь бессилен.

Отступать не хотелось, но выбора не оставалось. В любой момент офицеры, проходившие мимо и уже поглядывающие на него с недоумением, могли почувствовать, что он маг (Дик не сомневался, что большинство сотников в замке Далхана так или иначе владеют магией и способны ее ощутить). Если он хотел выбраться из крепости, чтобы продумать другой план, нужно было делать это сейчас. И, бросив полный беспокойства прощальный взгляд на донжон, где держали его невесту, рыцарь-маг вместе с крестьянами покинул замок.

Его угнетало ощущение полного бессилия. Он не может немедленно придумать какой-нибудь ход, предпринять какую-нибудь хитрость, чтобы вытащить Серпиану из беды, в которой, по большому счету, виноват именно он. Надо спешить. Пока он не ощущал никакого беспокойства, кроме осознанного, никакого чувства, что ей там сейчас плохо. Но все может измениться. А что, если Рэил наскучит ждать, пока королевский бастард придет за девушкой, и он станет мучить пленницу?