Изоморфы (СИ) - Доминга Дылда - Страница 61

Сначала последовал поток незнакомых слов, а затем он произнес название старого кладбища, которое было неподалеку.

Надин стала пытаться объяснить ему на французском, как туда пройти, сопровождая свой рассказ активной жестикуляцией, но, очевидно, движений было недостаточно, и где-то посередине объяснения, мужчина потерялся.

— Я — спортсмен, приехал сюда на соревнования, — зачем-то пояснил он ей на ломаном французском. Похоже, это была единственная фраза, которую он выучил. Но Надин не понимала, чем она могла им помочь, и вновь попыталась повторить свой рассказ. Он слушал ее с такими большими глазами, что Надин уяснила, что незнакомец совершенно ничего не понимает. Ситуация превращалась в глупую и тупиковую одновременно. Надин в отчаянии всплеснула руками, подумывая о том, чтобы бросить мужчину там, где он есть, и отправиться в больницу.

— Да что ж за невезуха-то такая. Похоже, вообще не там вышел, — выругался незнакомец.

— Вы — русский? — обернулась Надин. Он не сразу ее понял, но затем закивал головой.

— Пойдемте со мной, — показала она ему жестами.

— Так бы и сразу, — успокоился незнакомец и последовал за француженкой. Но чем дальше они шли, тем больше он понимал, что произошло какое-то недоразумение. Постройка, во двор которой они вошли, больше всего напоминала больницу.

— Я — здоров, — занервничал он, когда они перешагнули порог, и он увидел людей в белых халатах.

— Момент, прошу вас, один момент, — на помеси английского и французского попросила она.

Мужчина сдался, очевидно, понимая, что спорить с ней будет еще сложнее, чем подчиниться и потерять еще несколько минут. В конце концов, в больнице должен был оказаться хотя бы один грамотный человек, говорящий на английском. Хотя сам Алексей тоже не мог сказать, что он блещет английским, но так все же был шанс понять что-то из того, что ему говорят. А ведь его предупреждали ребята, что французы в большинстве своем не признают никакого языка, кроме родного.

— Бьянка, — Надин заглянула в палату, потом помахала ему от двери рукой в приглашающем жесте.

Алексей подошел, в тайне надеясь на то, что там лежит какой-нибудь больной преподаватель английского. Меньше всего он ожидал увидеть очаровательную девушку в тонкой фланелевой рубашке.

— Боже, да что ж тут происходит-то, — в сердцах произнес он, разом утратив всякую надежду выбраться из треклятого пригорода.

— Я тоже часто задаюсь этим вопросом, — на чистом русском ответила девушка, и Алексей вздохнул с явным облегчением.

— Я ищу кладбище, на котором похоронен Донг Лоу, это боец школы Такешан, если Вы слышали, конечно. Но так как тут никто не говорит ни на каком языке, кроме французского, — он бросил обвиняющий взгляд в сторону Надин, — я оказался здесь.

— Алексей, Леша, — он протянул ей грубую ладонь.

— Бьянка, — девушка охотно пожала ее, разглядывая пришельца.

— Так Вы — местная? А говорите чисто, просто не отличить.

— Я не уверена, кто я, — прямо ответила девушка, присаживаясь на кровать и предлагая ему расположиться в кресле. — У меня вроде как провалы в памяти после комы.

— А, надо же, простите. Выглядите Вы замечательно, — не совсем впопад произнес он, пытаясь загладить неловкость.

— Пустяки, — легко отозвалась она. — В боевых искусствах я… — Бьянка хотела сказать «не сильна», но вдруг поняла, что это не так. Глядя на Лешу, она поняла, что знает, как наносить удары, и как от них уходить. Она даже знала этого парня со смешным именем, чью могилу он искал, потому что видела фильмы с ним, еще будучи подростком. Подростком? У Бьянки закружилась голова от нахлынувших воспоминаний, но ощущение было таким, словно все эти воспоминания были не ее.

— Вам не хорошо? — заволновался он.

— Нет, просто бывают моменты слабости. — Девушка облокотилась на подушку. — Вы смотрели его фильмы в детстве?

— Да, — удивленно, с радостью отозвался он. — А Вы тоже? Хотя, что я несу, простите, Вас же тогда еще и на свете, наверное, не было.

— У меня такое ощущение, что была, — проговорила Бьянка. — В общем, Вам нужно будет сесть на электричку и проехать до станции пересадки…

Леша слушал ее, и с каждым сказанным ею словом ему казалось, что он знает ее всю свою жизнь. Никогда еще он так быстро не увлекался девушкой, но эта поглотила его практически сразу. То ли дело было в ее подростковой угловатости и кажущейся беззащитности, то ли в больничной обстановке, то ли в том, что она знала о боях и школах не меньше, чем он.

— У вас есть близкие? — неожиданно спросил он.

— Нет, — покачала головой девушка, ничуть не удивившись его вопросу. Серж и Мари Матео, мои родители, разбились в той самой аварии, после которой я оказалась в коме. Бабушка умерла год назад. Да и мое воскрешение, наверное, так и не случилось бы, не реши муниципалитет, что содержать меня дальше — дело слишком накладное.

— Они отключили Вас? — Алексей был потрясен.

— Да, и каково же было их недоумение и раздражение, когда я ожила, — усмехнулась она, и он восхитился ее силе духа.

— Что это Вы делаете в коридоре, Надин, а не возле своей подопечной, как всегда? — поинтересовался доктор, проходя мимо.

— Я привела к ней русского.

— Кого?

— Русского. Мужчина на улице спросил у меня дорогу. Это оказался русский. Я и решила проверить Бьянку.

— И что? — заинтересовался доктор.

— Вот уже минут пять болтают.

— Она знает русский?

— Или они оба — китайский. Для меня это без разницы, — заметила Надин. — Но я ни слова не понимаю.

Доктор подошел ближе к двери и прислушался. Оттуда доносился довольно бойкий диалог на русском. Говорили мужской и женский голоса, в последнем он с легкостью различил голос своей пациентки.

— Удивительно, — проговорил док, а Надин так и осталась стоять у стены. Видимо, ее удивление было выше всяких ожиданий.

— Вы хотели доказать ей, что она его не знает, верно? — догадался доктор.

— Да, — призналась Надин.

— И совсем не ожидали…

Женщина покачала головой.

— Ну ладно английский, но голландский… и русский, — это не укладывалось в ее голове. Неужели бабушка ничего не знала о своих детях?

— Я понимаю, что это немного неожиданно, — произнес Леша, — но если Вас здесь ничего не держит, и Вы не можете здесь никого и ничего вспомнить, возможно, Вы — не та, кем они Вас считают? Ну, скажем, произошла какая-то путаница в документах или где-то закралась ошибка?

— И кто же я, по-вашему?

— Возможно, Вы — русская. Вы ведь с такой удивительной точностью описали мне улицы нашего города, что я просто не сомневаюсь, что, как минимум, Вы там были. А если честно, то полагаю, что Вы прожили там какое-то время.

— Может быть, — не стала отрицать Бьянка.

— Ведь и Ваше имя не вызывает у вас никаких эмоций, верно?

— Почему, — возразила Бьянка, — вызывает, сострадание.

— Это может быть связано с травмой, комой, больницей.

— Может.

— Может, это не мое дело, — решился, наконец, Алексей, но если захотите… Через три дня я возвращаюсь домой, можете поехать со мной. Это Вас ни к чему не обязывает, посмотрите, походите — если ничего не вспомните, вернетесь обратно.

— Но у меня нет ничего: ни документов, ни денег, ни билетов.

— Близкие Вам ничего не оставили?

— Насколько я знаю, все ушло на оплату счетов.

— У Вас должно быть свидетельство о рождении, с ним должно быть не сложно оформить паспорт, особенно, учитывая Вашу ситуацию. Поинтересуйтесь у персонала, к тому же Вам наверняка полагается какое-то пособие.

— Да, Вы правы. Надо будет спросить у Надин.

— Вот мой номер, — Леша протянул ей визитку. — Я буду рад, если Вы решите составить мне компанию.

Бьянка благодарно приняла визитку из его рук, и еще долго после того, как дверь за ним закрылась, перечитывала его имя и фамилию. Ей казалось, что она его очень хорошо знает, если не всю жизнь, то уж половину — это точно. С ним так легко было говорить, как с родным братом, с которым выросли вместе и который понимает тебя с полуслова. Куда проще, чем с Надин или с доктором, хотя последний был довольно-таки мил.