Агентство «Аргентина» - Сербжинская Ирина - Страница 16

Она покачала головой и пошла дальше, Ява двинулся следом.

— Красота тебе не нужна, значит, ты пожелал чего-то другого. Ты богат? — деловито осведомилась Мэргрид.

— Не очень. Финансово обрамить твою красоту не получится.

— Жаль. Знаменит?

— В определенных кругах, — скромно ответил Ява.

— Наверное, в женских? Хвастун, как все мужчины, — пренебрежительно бросила Мэргрид. — Стало быть, славы и богатства у тебя нет? В другое время я на тебя и не взглянула бы!

Она покосилась на Яву.

— Значит, ты не богат, не знаменит, не…. Что же остается?

Погрузившись в раздумья, баньши дошла до пестро раскрашенного павильончика, где торговали мороженым, свернула на боковую аллею и внезапно остановилась, как вкопанная.

— Сколько тебе лет? — прищурившись, спросила Мэргрид.

Ява усмехнулся.

— Смотря что считать годами… ну, скажем, двадцать восемь.

— И как долго тебе двадцать восемь?

Он промолчал.

— Так я и знала! — торжествующе воскликнула баньши. — Бессмертие! Вот что вы попросили у Соранга!

Она направилась к скамейке, что стояла неподалеку от детской песочницы.

— Все-таки, что ни говори, я не только очень красива, но еще и черезвычайно умна. Сразу догадалась! А вот вы, поймавшие Соранг, тупее гоблинов! И ты, и ваш заклинатель, и… а здесь есть еще кто-то, отмеченный волшебным ветром?

Ява кивнул.

— Шайка бессмертных, вот вы кто! — обличающим тоном объявила баньши. — Недостойная ни жалости, ни снисхождения. Попросили у Соранга вечной жизни? Так вам и надо!

Мэргрид уселась на скамейку и обвела сквер веселым взглядом.

— Наверное, радовались, получив дорогой подарок?

— Слишком дорогой, — неохотно ответил Ява. — Надо было сначала посмотреть, какая цифра стоит на ценнике «Бессмертие».

— Что-то ты не очень-то рад, — вкрадчивым голосом продолжала баньши. — Уже надоело жить вечно?

Ява сел на скамью и откинулся на жесткую высокую спинку.

— Не особенно. Мы стали бессмертными не так давно.

Баньша Мэргрид хихикнула.

— И на что вы собираетесь тратить вечные жизни?

— Пока не знаем, — пожал плечами Ява. — Может, захватим власть над миром и будем повелевать смертными, может, объявим себя мировым злом и развяжем войну, а может быть, придумаем что-нибудь еще.

Баньши одобрительно кивнула, Ява покачал головой.

— Вижу, с чувсвом юмора у тебя не очень. Ладно, тогда поговорим о тебе. Женщины это любят.

— Я — Мэргрид, дух умершей злой эльфийки! — отчеканила баньши.

— Чем ты занималась в своем мире, Мэргрид?

— Сеяла зло, чем я еще должна заниматься? Моя эльфийка была очень, очень злой. Я совершала различные злодеяния, а, кроме того, пугала глупых смертных.

Она отыскала в кармане жвачку и сунула в рот.

— Существует уйма древних поверий, где говорится, что человек, услышавший вой баньши, непременно умрет. Я обожала приводить в ужас целые деревни. Бывало, повоешь совсем немного, а глупые люди еще месяц-другой трясутся от страха и готовятся к смерти! Такие доверчивые, — Мэргрид вздохнула. — Некоторые дураки действительно умирали… от страха. Еще баньши подстерегают одиноких путников и пугают до смерти. Это очень просто делается: достаточно надеть что-то белое, распустить волосы и появиться темной ночью на дороге. Осенью, когда во всех городах королевства бывают ярмарки и народ только и делает, что разъезжает по дорогам, работы у меня невпроворот.

— Ясно.

— Да. Уж не знаю, что такого ужасного в белой одежде и распущенных волосах, — пробормотала баньши, погрузившись в приятные воспоминания.

— Надеюсь, тут ты этого не делала?

Мжргрид передернула плечами и вскочила на ноги.

— Здешние простолюдины поражают необразованностью, — с досадой бросила она и устремилась к выходу из парка. Ява поспешил за ней.

— Я как-то добрых полчаса выла на пустыре, надеясь напугать хоть кого-то — и что? Какой-то человек высунулся из окна и завопил: «Уймите эту чертову собаку»! И все! И это вместо того, чтобы устрашиться и, возможно, умереть!

Они вышли на солнечную оживленную улицу.

— Однако, в пребывании здесь имеются свои преимущества, — продолжала Мэргрид. — Я могу показаться на улице днем, я вижу свое отражение. В своем мире я тоже могу отражаться, — добавила она. — Но только в волшебных зеркалах, а они не всегда под рукой.

Мэргрид остановилась напротив веранды небольшого кафе, уставленной столиками.

— А еще я могу чувствовать запах пищи и даже ощущать ее вкус. Желаю зайти сюда. А ты велишь трактирщику подать лучшие блюда!

— Непременно. Ладно уж, заходи…

Пока Мэргрид устраивалась за столом, Ява вытащил из кармана телефон и набрал номер. После пары длинных гудков в трубке раздался знакомый голос.

— Алина, — проговорил Ява, стараясь говорить как можно естественней: на любое вранье у нее был прямо-таки феноменальный нюх. — Где ты?

— В школе, — с легким недоумением отозвалась она. — А что?

— Разве Ньялсага не говорил, что после обеда ты должна работать с гостьей? Он же тебе звонил!

Алина изумилась еще больше.

— Когда?! Погоди-ка… — она замолчала. В трубке слышались чьи-то приглушенные робкие голоса, не иначе звонок застал Алину-барракуду в разгар воспитательного процесса. После небольшой паузы она вернулась к разговору.

— Ява, ты тут?

— Тут, тут.

— Марш отсюда, Соловьев! — неожиданно громко скомандовала кому-то Алина. В трубке послышался звук шагов, потом хлопнула дверь.

Ява, бывший в курсе сложных отношений Алины и пятиклассника Соловьева, невольно улыбнулся.

— Тролль побери, с сегодняшним педсоветом у меня все из головы вылетело! — пожаловалась Алина. — Хоть убей, не помню, чтоб Ньялсага мне звонил.

— При мне звонил, я прекрасно помню!

— А я — нет. Но раз ты говоришь… — Алина чем-то звякнула, будто положила на стол связку ключей. — Я сейчас позвоню ему и…

— Не надо, — быстро сказал Ява. — У него с телефоном что-то… то ли сломался, то ли разрядился. А сам Ньялсага с утра в «Белом слоне» сидит, заклятья переводит. Просил не беспокоить! Так что приезжай-ка ты прямо сюда, я тебя быстренько введу в курс дела!

Она вздохнула.

— Ладно. Куда ехать?

…Официантка принесла заказ: две чашки кофе и большую тарелку с фруктовым салатом, который пожелала отведать Мэргрид.

Баньши придирчиво изучала поданное блюдо.

— Готовили для простолюдинов, сразу видно. Передайте хозяину, что я очень, очень недовольна его трактиром. Пусть утопится в котле с похлебкой!

Она небрежно махнула рукой официантке.

— Приказываю удалиться!

Ява украдкой взглянул на часы: Алина должна была появиться с минуты на минуту.

— Моя эльфийка к этому и не прикоснулась бы, — сообщила баньши, уписывая салат. — Она предпочитала изысканную пищу. У вас здесь и понятия не имеют о хорошей еде.

Хлопнула служебная дверь, в зале появился невысокий коренастый мужчина средних лет. Поверх одежды у него был повязан длинный черный фартук, в нагрудном кармане рубашки виднелся потрепанный блокнот и карандаш, а через плечо было переброшено белоснежное кухонное полотенце. Мужчина приблизился к столу, за которым сидели Ява и баньши.

— Мне передали, вы чем-то недовольны? — вежливо осведомился он у Явы. — Чем именно?

Он взглянула на Мэргрид и выражение лица у него сделалось таким, будто он только что съел целый лимон.

— А, это ты…

Ява поднял на мужчину удивленный взгляд.

— Вы знакомы? Но… как… каким образом? Мэргрид?

— Она у меня официанткой работала, — тяжело вздохнул мужчина. Целых два дня. Это были самые тяжелые два дня в моей жизни!

— Официанткой?! — переспросил Ява, чувствуя, что его изумление достигает каких-то совсем уже невероятных пределов.

— Ну да, — небрежно сказала Мэргрид, с преувеличенным вниманием рассматривая в тарелке листики мяты. — Первый раз в жизни попробовала сама заработать себе на кусок хлеба. Мне не понравилось.

— Я из-за тебя половину клиентов растерял! — в отчаянии воскликнул хозяин, вытирая лоб полотенцем. — Думаешь, легко было постоянную клиентуру создать?! А ты за два дня…